Королева - Карен Харпер

— Нет, — сказал Нед, — это кричит белый павлин во дворе замка.

— Белый? — переспросил Уэт. — Черт побери, даже если он белый, отсюда этого не разглядишь. Уверен, что никогда не был здесь раньше? А может, сейчас то же самое, что с ловушкой в Эденбридже, насчет которой ты сознался?

— Говорите тише, — послышался сзади повелительный голос Елизаветы. — Эхо усиливает звук. И мы здесь не для того, чтобы пререкаться или обвинять друг друга. Этот крик предупреждает нас и дает надежду, что добыча, которую мы преследуем, в замке. Однажды мы с Недом видели ее белого павлина, вот и все. Едем дальше, и пусть каждый из вас играет свою роль.

Елизавета так сосредоточилась на поставленной задаче, что почти научилась не обращать внимания на боль, пульсирующую у нее в голове. Боль ни на минуту не утихала с тех пор, как принцесса нашла лису, а Кэт к тому же слишком сильно затянула ей волосы и спрятала их под шапочку, чтобы они не рассыпались во время долгой, утомительной скачки. «Бедная Кэт, — думала Елизавета, — удается ли ей, кроме всего прочего, скрывать отсутствие Мег? Томасу Поупу сказали, что Неда и Дженкса отпустили в Эденбридж, но Кэт наверняка ломала голову, как объяснить исчезновение Мег».

Когда страж окликнул их из-за зубчатого парапета, велев остановиться и выслать вперед только одного, Нед бойко назвал свое вымышленное имя и пришпорил коня. Распахнутая пасть опускной решетки словно проглотила его целиком. Елизавете ужасно хотелось послушать, о чем он говорит с охраной замка. Что, если его заберут к лорду Сент-Легеру или самой Десме Ормонд, а они будут терять время, дожидаясь его у ворот?

Принцесса ерзала и барабанила пальцами по седлу. Она терпеть не могла, когда вместо нее командовал кто-то другой. Ей не нравилось прибегать к отговоркам и уверткам. Когда она станет королевой, то всегда будет действовать открыто, за исключением разве что внешней политики. Никаких междоусобных интриг против нее, никаких убийств дорогих сердцу людей, ни слез, ни горьких разочарований больше не будет, когда она сможет действовать с позиции безопасности и могущества.

Принцесса затаила дыхание, когда Нед — Ниалл Макгоуэн — с веселым и беспечным видом поскакал обратно к ним.

— Лорд Сент-Легер в Лондоне, друзья мои, но управляющий сказал, что я разговариваю точь-в-точь как те люди, что здесь остановились, — ирландские гости, как он выразился, — и позволил нам сегодня вечером разыграть представление. Говорит, в замке гостит леди, которой может прийтись по вкусу ирландская пьеса в честь ее величества и старой доброй Ирландии.

Елизавета вспомнила, что нужно дышать. Ее надежды разбились, но в следующий миг возродились с новой силой. Хорошо, что им теперь не надо ломать голову, как перехитрить Сент-Легера и его свиту. И она не ошиблась, когда предположила, что Десму следует искать здесь. Принцесса молилась, чтобы на этот раз они ее поймали, а не запутались в ее силках.

Скоро их впустили внутрь. Как и все остальные, Елизавета внимательно осматривала лужайки и здания, делая вид, что просто дивится их старинному величию. Старик, которого они расспрашивали о Лидсе, рассказал о главном замке и еще более древнем примыкающем строении под названием Глориетта, которое занимало собственный крошечный островок. В былые времена, когда на замок нападали, это здание служило последним оплотом.

Напротив замка, с другой стороны поросшего травой внутреннего двора, Елизавета увидела отдельно стоящее четырехугольное строение в четыре этажа, которое называли Девичьей башней. Под серым, точно пушечная бронза, небом башня как будто таращила на них черные дыры окон. Возможно, первый этаж теперь переделали под конюшню или амбар, потому что у двери была привязана корова, а овцы щипали траву рядом с белым павлином, который расхаживал с гордым видом, распустив огромный хвост. Подойдя ближе к башне, Елизавета заметила лохани с едой и питьем для скота, а также огромную навозную кучу, вонь от которой доносил до них ветер.

— Будь они прокляты, — пробормотала себе под нос принцесса.

Как раз в духе Десмы Ормонд — изуродовать и осквернить Девичью башню, как она поступала с другими местами, которые были дороги Болейнам. Старик крестьянин рассказывал, что это здание возвел отец Елизаветы. Первоначально это был небольшой увеселительный дворец для ее матери, королевы Анны.

«А башню-то построили, — объяснял старик, которому явно льстило внимание слушателей, — гораздо позже остального Лидса, много лет спустя. Сам великий король Генрих построил ее. А еще туда приезжала его бедная кентская королева Анна Болейн. Она-то была родом из наших мест, и в жилах ее девочки, Елизаветы, нет ни капли чужеземной крови, не то что у этой проклятой кровопийцы. Елизавета, да будет она когда-нибудь славной королевой, настоящая англичанка…»

Даже теперь Елизавета была благодарна ему за эти слова. Как бы ей хотелось сказать старику спасибо за преданность, но она осталась в хвосте группы, вместе с мальчишками, а расспросы вел Нед. Еще ей хотелось предупредить старика, чтобы тот не ел ржаного хлеба, но это могло послужить сигналом к панике. Впрочем, она уже царила в сердце Елизаветы, горевшей лихорадочным желанием остановить Десму Ормонд и не допустить массового убийства вот таких простых людей.

Отец, которого принцесса одновременно боялась и обожала, англичанин до мозга костей, был хитрым и проницательным, но, как видно, недостаточно, чтобы понять, что его ирландский посол Сент-Легер, которому он отдал этот замок, вел двойную игру и разжигал ненависть между двумя народами. А теперь предатель, очевидно, взялся помогать Десме Ормонд насылать проклятия на род Болейнов. Пусть прячется в Лондоне. Когда она станет королевой…

Елизавета чуть не вылетела из седла, когда Нед заорал на нее, да еще с ирландским акцентом.

— Эй, парень, — повторил он, грубо тыча в нее пальцем, — помоги остальным разгрузить наши вещи, а я пока схожу узнаю, куда нам их складывать. Да пошевеливайся, лентяй, а не то схлопочешь у меня.

На мгновение Елизавета замерла в седле, испепеляя Неда гневным взглядом. В такую опасную минуту, когда на волоске висела жизнь людей, мерзавец наслаждался происходящим. Она заметила, что Уэт и остальные встревоженно поглядывали на них с Недом.

Елизавета повиновалась и начала выбираться из седла.

Никогда еще Мег не была так напугана, хотя Нед гордился бы ею. Эта женщина — Она собственной персоной — была настолько уверена, что простая травница — это английская принцесса, что собиралась убить ее за это.

Женщина подошла ближе, держа в руках узкую кожаную шкатулку. Крышка была открыта, и Мег увидела внутри стеклянные пузырьки и маленькие оловянные чашечки. Девушка задергалась в своих путах, но от этого только еще больше онемели руки и ноги и стало еще тяжелее дышать с кляпом во рту. Она затихла и широко открыла глаза, когда женщина, которую ее высочество называла Десмой Ормонд, зашла ей за спину, со звоном поставила свою ношу и вернулась к порогу, чтобы закрыть дверь.

Мег не меньше двух часов изучала эту комнату в башне. У нее не было надежды на побег. Она находилась на высоте четвертого этажа, а единственная дверь была сделана из прочного дерева. Мег слышала, как ее запирали на наружный засов, когда головорез Колум притащил ее сюда. Время от времени в комнату заглядывали два других ирландских дикаря, одного из них звали Брайан; а теперь, словно восставший из могилы призрак, явилась сама отравительница в черной вуали.

Поскольку Мег понимала, что у нее нет надежды на спасение, если только друзья ее не найдут, дилемма ее сводилась к следующему: спасать собственную шкуру и рассказать правду — хотя Десма может все равно ее отравить, — или играть роль и защитить принцессу своей смертью, или, по крайней мере, выгадать для нее еще немного времени.

— Сейчас я уберу кляп, чтобы мы могли немного поболтать, Болейн, — сказала женщина в вуали, низко склоняясь над связанной Мег.

Руки девушки были стянуты за спиной, ноги привязаны к ножкам тяжелого резного стула. От Десмы Ормонд пахло травами, но сухими, умирающими, и у Мег вздулись ноздри.

— Я хочу, — продолжала женщина холодным размеренным тоном, — услышать, как ты признаешь себя вероломной стервой, порождением предателей моей семьи. Точно такой же, какими были твоя мать и тетя.

Пока Десма возилась с кляпом, Мег чуть не откусила ей пальцы за то, что та унижала Марию Болейн. Теперь она точно знала, кто отравил ее любимую госпожу и выставил ее виноватой перед лордом Кэри, которого Десма тоже пыталась убить.

— Ну же, — приговаривала Десма, вытаскивая изо рта Мег кусочек мокрой льняной ткани. — Прежде чем мы закончим, я хочу услышать твое признание и мольбы о пощаде.

Сначала Мег собиралась молчать и сверлить мучительницу гневным, презрительным взглядом, как сделала бы ее высочество, а тем временем подумать, кем ей быть: Мег или принцессой. Но когда женщина выдернула у нее изо рта льняную тряпку, Мег показалось, что вместе с кляпом ей вырвали горло. Она кашляла и давилась, хрипела и ловила ртом воздух.