Убить волка (СИ) - Priest P大

«Золотыми воинами» называли контрабандистов, которые с риском для жизни поставляли цзылюцзинь.

— К счастью, мои тайные посланники тогда только-только прибыли на Запад. И вот не успели их ноги ступить на эти земли, как золотые воины уже сами угодили в ловушку. Контрабандисты сознались, что раньше добывали топливо в частной шахте неподалеку от Гуаньвай [10]. Но недавно им в руки попала «карта сокровищ», где были отмечены многочисленные месторождения цзылюцзиня в Лоулани, поэтому они решили попытать там счастья. Разве это не поразительно? Мне удалось выяснить, какие сокровища скрывает их земли раньше, чем самим лоуланьцам.

Гу Юнь вспомнил банду разбойников, которых они поймали четыре года назад в пустыне, и у него волосы встали дыбом.

Тогда о том, чтобы разбойники никому ничего не смогли рассказать, позаботились Гу Юнь и Шэнь И. Позже маршал не раз посылал своих людей на поиски таинственной «цзылюцзиневой шахты», но никому из них не удалось ничего найти.

И вот, спустя пару лет, когда Гу Юнь уже и вспоминать об этой истории перестал, правда всплыла, да еще и при таких обстоятельствах!

К тому же... Кто отправил в поход солдат Цю Вэньшаня?

В Черном Железном Лагере этот генерал отвечал за оборону и раньше никогда не вмешивался в вопросы, касающиеся торговых трактов. Если бы во главе операции стоял человек бывалый, то он бы ни при каких обстоятельствах не приказал сопроводить куда-то купцов, не проверив их документы на подлинность. Северо-западный командующий напрямую подчинялся центральному правительству. После перевода Черный Железный Лагерь потерял право вмешиваться в гражданские дела.

Шэнь И уехал с Гу Юнем, но командующие трех главных квартир [11] оставались в лагере. Куда они все подевались?

Гу Юнь спросил:

— Ваше Величество, простите вашего слугу за дерзость, но позвольте узнать, когда напали бандиты?

Ли Фэн ответил:

— В конце прошлого года. А что?

Гу Юнь выдавил из себя улыбку:

— Ничего особенно. Просто вашему подданному кажется немного странным, что разбойники с Запада, которых уничтожили много лет назад, вдруг внезапно объявились.

Головная боль усиливалась. Похоже, те побочные эффекты лекарства, что Чан Гэну удалось ослабить при помощи иглоукалывания, снова вернулись.

Точно. В конце прошлого года на Шелковом пути проходила крупная ярмарка, которая привлекла купцов из множества стран, Черному Железному Лагерю даже пришлось ради безопасности усилить там свое присутствие. Помимо этого, обычно они охраняли караваны с ежегодной данью, которую везли с северной границы в столицу через северо-запад... Неудивительно, что ставка почти обезлюдела.

Почему они выбрали именно этот момент?

Как так вышло, что северо-западный командующий вдруг наткнулся на «золотых воинов» в тот самый день, когда прибыл тайный императорский посланник, поэтому не имел вариантов для маневра?

Более того, почему маршалу никто не доложил об инциденте — ни сразу же, ни позднее?

У него так сильно болела голова, что было трудно дышать, а мысли путались. Гу Юнь почувствовал, как задыхается, хотя в теплом павильоне круглый год стояла весна.

Ли Фэн сказал:

— Западные разбойники давно кружат вокруг границ Великой Лян. Поскольку без высочайшего дозволения дядя не может поднять войска, неудивительно, что ему непросто с ними расправиться. Но сегодня мы пригласили императорского дядю во дворец не для того, чтобы допытывать его о разбойниках, а для того, чтобы поручить дядюшке важную миссию.

Гу Юнь поднял на него взгляд.

В глазах Ли Фэна бушевало пламя:

— Наш тайный посланник сумел проникнуть на территорию Лоулани. Боюсь, что с большой вероятностью месторождение цзылюцзиня расположено под землей... Дядя понимает, на что мы намекаем?

У Гу Юня упало сердце, слова давались ему с трудом:

— Ваше Величество, простите вашего невежественного подчиненного, но не мог бы Император дать точные указания?

Ли Фэн потрепал его по плечу. Казалось, тело Гу Юня совершенно закоченело и что ты с ним делай, оно останется подобным камню, который три дня пролежал в глыбе льда.

— Честно говоря, как дяде давно уже известно, внутренние и внешние дела нашей Великой Лян находятся в беспорядке, — вздохнул Ли Фэн. — Нас чрезвычайно это беспокоит, но нам некому довериться и не с кем разделить этот груз, когда мы просыпаемся среди ночи и чувствуем реки и горы Великой Лян на своих плечах.

Гу Юнь осторожно выбирал слова прежде, чем мягко сказать:

— Бесчисленное множество важных дел изо дня в день падает на плечи Императора. Народ видит это и непременно переживает за тело и здоровье дракона, Вашему Величеству стоит поберечь себя.

Ваш подданный не сведущ в работе канцелярии по приему жалоб и прошений трону, а также в делах управления, однако, за последние несколько лет Шелковый Путь понемногу растет. С каждым годом он все больше оживляется и процветает. Богатые северо-западные купцы уже рискуют путешествовать заграницу. В центральных равнинах всегда жили старательные и трудолюбивые люди, поэтому ваш слуга искренне питает надежду, что в течении пяти лет процветание накроет территорию всей Великой Лян...

Несмотря на то, что ответ был уклончивым, Ли Фэн дураком не был и, разумеется, догадался, что ему отказали.

В текущем радостном расположении духа добрые слова маршала подействовали на Императора Лунаня как ведро ледяной воды.

— Подданный Гу, — Ли Фэн резко перебил его, сменив обращение, — и правда ничего не смыслит в государственных делах. Да, в последние годы деловые поездки стали довольно прибыльны, но кто может гарантировать, что так будет всегда? Кстати говоря, раз уж речь зашла об этих дельцах, так ли вы хорошо их знаете? Я и не подозревал, что Аньдинхоу умеет не только убивать врагов, но разбирается в предпринимательстве и торговле.

Видно было, что Император в ярости.

Гу Юнь понимал, что, едва заслышав обращение «поданный Гу», ему полагалось замолкнуть и делать все, как велено.

На секунду он замер. По неизвестной причине пламя в паровом светильнике позади Императора с треском задрожало.

Гу Юнь вспомнил, как еще несколько дней назад сам клялся господину Цзяну, что «не осмелится пренебрегать данным ему телом»...

Ли Фэн поднял руку и потер переносицу, чтобы унять гнев, и предложил удобный выход для них обоих. Он сухо произнес:

— Забудьте, лучше еще немного отдохните. Мы доверяем дяде разобраться самому. Вернетесь в поместье и хорошенько над этим поразмыслите. Весна пока не наступила, на северо-западе холодная погода, и земля еще мерзлая, мой дорогой подчиненный может не спешить возвращаться туда...

— Ваше Величество.

Гу Юнь прищурился, вдруг приподнял свои одежды и преклонил колени. Однажды маршал сказал, что не станет драться из бессмысленного упрямства и уверенности в собственной правоте, но дело сейчас было не в его упрямстве или уверенности в собственной правоте.

— Простите меня, Ваше Величество, — медленно произнес Гу Юнь. — Простите своему подданному его невежество, но хотя цзылюцзинь, несомненно, важен, ваш непонятливый подданный никак не может понять глубинные мотивы, стоящие за действиями Его Величества. Превратить Шелковый путь в процветающий и мирный торговый тракт было нелегко. Неужели Его Величество действительно планирует все бросить, чтобы добыть немного цзылюцзиня?

— Нельзя отрицать, что без участия подданного Гу Шелковый путь не стал таким, каким мы видим его сегодня. Мы понимаем, что после долгих лет усердной работы, одна только мысль... Что, думаете, у нас сердце не болит?

Ли Фэн сдержал порыв и терпеливо продолжил свое объяснение:

— Великая держава подобна огромному ветхому особняку: ветер задувает с четырех сторон, и как только начинаются дожди, приходится сносить Восточную стену, чтобы возвести Западную [12]. Осталось ли в ней хоть одно нетронутое место [13]?

Гу Юнь про себя усмехнулся, но внешне ничем это не выдал и сохранил бесстрастное выражение лица.