Игрок на все времена: Майкл Джордан и мир, который он сотворил - Дэвид Хэлберстам

А вот уйдя из «Буллз» почти на два сезона, с Армстронгом Джордан по-настоящему сдружился. Он был молодой парень из Айовы, еще не растерявший мальчишеских замашек. В свое время ему настолько трудно было играть вместе с Джорданом, что он не поленился и пошел в библиотеку, чтобы подобрать книги о гениях всех времен и народов. То, что Майкл выбрал его в друзья, неудивительно. Армстронг отличался аналитическим складом ума и всегда держался особняком, не считаясь особо с мнением партнеров и тренеров. Как он полагал, Джордан ушел из баскетбола, поскольку он рано повзрослел и утратил наивность, свойственную молодости. А ведь именно эта ребяческая черта характера позволяет многим великим спортсменам продолжать выступать, когда и годы уже берут свое, и денег у них уже более чем достаточно, и славы.

Разумеется, в классе игры Армстронг значительно уступал Джордану, но и он уже чувствовал, что наивность и азарт молодости у него на исходе. В минуты, когда он впадал в пессимизм, Армстронг садился в машину и, проезжая мимо какой-нибудь баскетбольной площадки на открытом воздухе, притормаживал и подолгу смотрел на ребятишек, играющих до полной темноты. И тогда он как бы видел самого себя, еще совсем юного, так же игравшего допоздна и мечтавшего, что он когда-нибудь пробьется в НБА. Потом он осознавал, что его мечта осуществилась, и вновь обретал душевное равновесие. Может, в свое время обретет его и Майкл, думал Армстронг.

Когда осенью 1993 г. Джордан впервые сообщил одноклубникам, что расстается с баскетболом, Армстронг сказал ему: «Знаешь, парень, ты счастливчик. У тебя теперь есть две важнейшие вещи – куча денег и куча свободного времени». Впрочем, он предполагал, что бейсбол станет для Майкла лишь временным пристанищем. Джордан просто сбился с дороги – забарахлил его «внутренний компас». Поэтому, когда Майкл стал ему названивать, Армстронг ничуть не удивился. Джордан звонил или ранним утром, чтобы первым успеть на тренировку (он предпочитал тренироваться в одиночестве), или поздно ночью, возвратившись с выездного матча. И даже если Армстронг просил телефонного оператора отеля его не беспокоить, Майкл ухитрялся дозваниваться до него. Когда Армстронг спрашивал, как ему это удается, Джордан лишь посмеивался, приговаривая: «Да брось ты…» Подтекст был следующий: «Как-никак я Майкл Джордан. Неужели ты думаешь, что меня может остановить телефонистка?»

Тактичный Армстронг никогда не спрашивал у Джордана про его бейсбольные дела. Но во время первых разговоров с ним он понял по его голосу, что Майкл обрел долгожданную свободу, которая доставляет ему несказанное удовольствие. Джордан с восторгом рассказывал о своих новых партнерах – молодых энергичных парнях, жаждущих спортивных успехов. Он считал, что, общаясь с ними, и сам будто помолодел. Армстронг искренне радовался за Майкла, считая, что общение с молодежью вернет ему юношеский задор и он вернется в баскетбол.

Вскоре в их разговорах появилась и другая тема. Джордан вновь стал проявлять интерес к баскетболу, хотел быть в курсе дел «Буллз» и НБА в целом. Спрашивал о молодых игроках, пришедших в лигу. В частности, о Спрюэлле, новой восходящей звезде. Армстронг высоко отзывался об этом парне: спортсмен просто великолепный. В прессе писали даже, что Спрюэлл со временем станет вторым Майклом Джорданом. Армстронг не удивился, услышав от своего друга следующую историю. Как-то раз Майкл оказался в окрестностях Сан-Франциско. Он приехал туда проведать своего друга Рода Хиггинса, который работал помощником старшего тренера в клубе «Голден Стейт Уорриорс», за который как раз и выступал Спрюэлл. Джордан направился в город, разыскал тренировочную базу «Уорриорс» и – что самое удивительное – порезвился вместе с ними. Вполне в стиле Майкла Джордана, восхищенно сказал про себя Армстронг.

Майкл стал ему звонить все чаще и чаще. Спрашивал о Анферни Хардуэйе, начинавшем свою профессиональную карьеру, о Джейсоне Кидде. Он хотел знать буквально все о новом поколении чикагских игроков и о том, как управляется с ними Фил Джексон.

Армстронг был достаточно осторожен, чтобы не спрашивать у Майкла о его собственных планах на будущее, но не сомневался в том, что Джордан вернется: его сердце было отдано баскетболу.

He сомневался в этом и Фил Джексон. Зимой 1994/95 г., когда многие бейсболисты, недовольные скромными заработками, приняли участие в массовой забастовке, тренер «Буллз» почувствовал, что Джордан вот-вот подаст о себе знать. В начале февраля Майкл заехал повидать Джексона. Они поговорили о забастовке бейсболистов. «Знаешь ли, – сказал тренер, – пусть они бастуют, а ты должен серьезно подумать о своем будущем. Извини, но впереди у тебя не так уж много баскетбольных сезонов. Начни с конца этого сезона – успеешь сыграть в 25 матчах».

«Слишком много, – ответил Джордан, – может, с меня хватит и 20?» У Джексона словно камень с души свалился. Он, впрочем, предчувствовал, что их разговор будет развиваться именно по такому сценарию. Старший тренер «Буллз» был слишком умен, чтобы не понимать, что Джордан в бейсболе явно не прижился.

Как-то в марте 1995 г. Армстронга разбудил в 6 утра телефонный звонок. На проводе был Джордан, попросивший своего друга встретиться с ним в Чикаго, в «Берто Центр», где находилась тренировочная база «Буллз». Армстронг заколебался: а вдруг после столь долгого перерыва Майкл не обретет прежнюю форму? Поэтому он спросил его, действительно ли он хочет вернуться, а если хочет, уверен ли он, что сможет играть на прежнем уровне. Джордан ответил, что на протяжении последних дней усиленно тренировался по баскетбольной программе, в которой он собаку съел. Майкл звонил из Чикаго, и тем же утром они встретились. Когда Армстронг приехал туда, Джордан уже был там, отрабатывая броски и подборы. Затем по предложению Майкла они затеяли игру один на один. Причем на Армстронге была спортивная форма, а на Джордане – обычная уличная одежда. Армстронг не мог нарадоваться. Игра проходила спокойно, оба действовали вполсилы. То один поражал кольцо, то другой. Но вдруг игра пошла совершенно другая. Армстронг увидел прежнего Джордана, состязаться с которым означало: «Либо ты убьешь его, либо он тебя». Разумеется, дело дошло до бесконечных фолов и штрафных бросков. Наконец Армстронг не выдержал и, указав на уличные ботинки Майкла, спросил: «Ты уверен, что можешь в них играть?»

«Не беспокойся, мне удобно. Главное – я в прекрасном настроении», – ответил Джордан. Майкл, взмокший от пота, победил – 10:7. «Вот видишь, – сказал он, – ты по-прежнему не можешь со мной справиться, а я играл в ботинках на скользкой подошве». На следующий день Джордан позвонил в «Найк» и заказал дюжину пар кроссовок, а через день сделал краткое официальное заявление: «Я вернулся». Позднее Армстронг сказал Бобу Грину, что всегда был уверен, что Майкл вернется. «Почему?» – спросил Грин. «Человек всегда остается тем, кто он есть. Себя не переделаешь», – ответил Армстронг.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});