Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14 (СИ) - Мэннинг Майкл Г.

— Думаешь, я тебя отравлю? — спросил Гарэс.

— Вкус слаще, чем я люблю, — кисло сказал Тирион. — В следующий раз принеси белого, которое делают в Тёрлингтоне.

— Не будет никакого следующего раза, — прямо сказал Гарэс, глядя на него холодным, мёртвым взглядом.

— Значит, твоя кишка всё-таки не тонка сделать то, что нужно, — сделал ему комплимент Тирион. — Мне всегда это в тебе нравилось.

— Не спеши пока умирать, — отозвался его собеседник. — Мы ещё не поговорили.

Прикончив кубок одним долгим глотком, Тирион протянул его за добавкой, но промолчал. Гарэс долил вина, и начал рассказывать:

— Как ты, возможно, уже представил, Мойра взяла Лосайон под контроль.

— Это точно? — спросил Тирион. Он был весьма уверен, что убил её суррогат до того, как она смогла что-то сделать с Королевой.

— На поверхности всё примерно такое же, как и прежде, — продолжил Гарэс, — за исключением того, что ты — здесь, а Королева полностью оправдала Мордэкая и его семью.

— Она и раньше хотела это сделать, — заметил Тирион. — Хоть я и предупреждал её, что это было слишком рискованным.

— Она просто сделала это, — сказал Гарэс, — а дворяне проявили исключительную покорность. Более всего заметно отсутствие возражений со стороны Герцога Кэнтли.

— Если он планирует восстание, то может какое-то время строить из себя послушного агнца, по крайней мере — публично, — сделал наблюдение Тирион.

Гарэс покачал головой:

— Я наблюдал за ним в моменты, когда он считал, что находится в одиночестве. Вообще, несколько озабоченных мелких дворян обратились к нему, а он им без обиняков сказал, что поддерживает Королеву, что бы та ни решила.

— Думаешь, она заморочила ему мозги, — заявил Тирион.

— Доказать не могу, но это — единственное разумное объяснение. Все, кто ранее мог бы вызывать проблемы, таинственным образом решили, что слово Королевы — закон.

— Она сделала что-нибудь ещё, кроме помилования? — спросил Тирион.

— Нет, — ответил Гарэс. — Хотя она очень ясно дала понять, что ненавидит тебя.

Это ужалило его сильнее, чем следовало бы, но Тирион скрыл своё смятение:

— Если она думает, что я её предал — это можно понять. Вкус предательства мне известен лучше многих.

— Возможно, — сказал Гарэс. — Но я думаю, что тут нечто большее.

Тирион протянул кубок за очередной добавкой:

— И что, по-твоему, может с чем-то из этого сделать осуждённый человек?

— Я надеюсь, что ты сбежишь, и устранишь последнего мага Сэнтиров, — холодно сказал Гарэс.

Даже Тириона это удивило — его глаза расширились:

— Она — твоя падчерица.

— Сэнтиры — напасть рода человеческого, — парировал Гарэс. — Единственным, что держало их в моё время в узде, был тот факт, что они сами друг за другом следили, и даже это было неидеальным. Этот инцидент, а также случившееся в Данбаре, очень ясно даёт мне понять, что она зашла далеко за черту. Если её не остановить, она в конце концов возьмёт под контроль разумы всех мужчин, женщин и детей.

Тирион долгую минуту обдумывал эти слова. Он сам уже держал против дочки Мордэкая крупный камень за пазухой, и её смерть нисколько его бы не побеспокоила бы, но от Лорда Гэйлина он такой ненависти не ожидал. В отличие от большинства, Тирион, хоть и будучи часто мотивированным ненавистью, никогда не позволял ей затмевать себе разум.

— Не думаю, что девчонка настолько безжалостна, — нейтральным тоном произнёс он. — Ты уверен, что дело не в её отце?

Гарэс рассмеялся:

— Её отец мне на самом деле нравится, за исключением этого конкретного вопроса. Я советовал ему казнить её после событий в Данбаре. Вот, что стало источником раздора между нами. Чёрт, я бы даже не стал возражать, если бы он сам сделался королём. Мне на это почти плевать.

— Но не на неё? — подтолкнул Тирион.

— Если Сэнтир испортится, и его оставить нетронутым, то результатом будет тирания, равной которой не было никогда. Представь мир, в котором одна личность контролирует всё, в том числе мысли подданных. Свобода воли станет всего лишь иллюзией.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тирион вздохнул:

— Твои слова почти благородны. Тебя совсем не волнует, что я сделаю, если ты меня выпустишь?

Гарэс наконец допил свой первый кубок вина:

— Если честно, мне плевать, что ещё ты сделаешь. Любое сотворённое тобой зло будет ограничено продолжительностью твоей жизни. После твоих мелочных актов насилия и мести человечество поправится. А эта девчонка, если её не остановить, может стать по сути бессмертной, и её зло не закончится никогда.

— У Ши'Хар никогда не было такой проблемы. Знаешь, почему? — осведомился Тирион.

— Ты имеешь ввиду Ши'Хар Сэнтир?

Тирион кивнул:

— Роща Иллэниэл держала их в узде.

— Мордэкай, может, носит их имя, но их дара он лишён, — сделал наблюдение Гарэс. — Не вижу, к чему ты клонишь.

— У его детей этот дар есть, — поправил Тирион. — Я весьма наслышан о его сыне Мэттью, и я видел намёки на это, когда тренировал Коналла.

— Ты пытаешься отговорить меня от того, чтобы тебе помочь? — сухо заметил Гарэс.

— Отнюдь, — ответил Тирион, вставая, и протягивая ему свои закованные в кандалы запястья. — Просто делюсь наблюдениями. У меня уже есть полно причин убить её.

Одно касание и короткое усилие воли — и Гарэс снял с него оковы:

— Уходи по-тихому.

— Разве нам не следует немного подраться? Ты же вроде должен был меня сторожить? — спросил Тирион.

— Меня здесь нет, — сказал Гарэс. — Поскольку я сейчас единственный маг во дворце, твоя камера не находилась под наблюдением постоянно. Насколько остальным известно, я сейчас сплю.

Приняв разочарованный вид, Тирион отозвался:

— Очень жаль. — Шагнув прочь из камеры, он пошёл по коридору. Оглянувшись на миг, он увидел, как архимаг вошёл в каменную стену, пройдя через неё так, будто та была из воздуха. «Полагаю, это объясняет, как он спустился сюда незамеченным».

Наконец оставшись один, он приостановился, прислонившись к стене, чтобы справиться со внезапно накатившим головокружением. Его раны всё ещё не исцелились до конца, и в этот раз ношение вытягивающих эйсар оков ослабило его. Вино тоже, наверное, было не самой лучшей идеей. Медленно дыша, он ждал, пока к нему не вернулось равновесие, после чего продолжил идти.

Каким бы усталым он ни был, побег он усложнять не стал. Достигнув верхних уровней темницы, где на самом деле присутствовали охранники, он ограничился лишь тем, что погружал их в сон. Ему приходилось беречь силы, поскольку он волновался, что кто-то из контролируемых Мойрой крайтэков всё ещё может присутствовать во дворце. Встреть он одного из них в нынешнем состоянии, это вполне могло стать его последним боем.

Однако он не ощутил никого из них в пределах своего восприятия. Мойра наверное удалила тех, которые выжили, для поддержания иллюзии того, что они были частью какого-то восстания со стороны Тириона. «Но что она с ними сделала — убила, или где-то спрятала?» — задумался он. Большинству из них оставалось жить меньше месяца, но убивать их всё равно было бы напрасной тратой ценного ресурса. «Вероятно, она спрятала их за городом», — решил он.

Поднявшись на первый этаж дворца, он обнаружил легко узнаваемое присутствие Коналла. Мальчишка был в одной из комнат на другой стороне дворца, и в этой комнате не было уорда приватности. Эйсар молодого мага казался слабым, будто он поправлялся после ранения, и чуть погодя Тирион решил, что тот наверняка без сознания. «Хорошо», — подумал он, — «иначе мне, возможно, пришлось бы убить его, чтобы выбраться».

Используя простую иллюзию, он замаскировался под одного из дворцовых слуг, и пошёл к главным воротам. Никто его не останавливал, но усталость и раны работали против него, поскольку ему приходилось прилагать усилия, чтобы не спотыкаться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Затем он ощутил прибытие мощного источника эйсара, который он узнал. Это был Каруин, дракон Королевы, прилетавший с востока. Ему повезло, что дракона в момент его выхода из-под земли не было, но теперь его удача закончилась. Как только он ощутил дракона, тот сам его узнал, и приземлился во дворе рядом с воротами, мгновенно повернув голову в сторону Тириона.