Удар гильотины - Павел Амнуэль

Манн всем корпусом повернулся к Анне. Она вздрогнула, услышав вопрос.

– Не знаю, – сказала она. – Не помню.

– Помните, – вздохнул Манн. – Только в вашей памяти этот эпизод отпечатался совсем иначе, и, если сравнить, может, не удастся найти ничего общего.

Он повернулся к Антону.

– Видели вы, скорее всего, не убийство… а что? Много раз прокручивая в памяти ваш рассказ и сопоставляя с тем, что я уже тогда знал о Ван Барстене, и с тем, что в тот же день узнал от Мейдена, который сначала не собирался делиться со мной информацией, но я его уболтал… не стану рассказывать, секрет профессии, скажем так. Прокрутив и сопоставив, я решил, что напали на художника вы сами… да-да… конечно, не с ножом, этого вы не могли психологически, но что-то вам от него было нужно, что-то вы от него хотели, что-то, о чем знала Анна и чего боялась.

– Невелика информация, верно? – продолжал Манн. – Идем дальше. Получается, будто вы погнались за Анной. Полный абсурд? Ничуть. Если понять, что это было лишь воспоминание, реконструкция реальных событий вашим мозгом, да еще вашим мозгом ЗДЕСЬ, в то время, как события происходили ТАМ, где-то… Вы могли мысленно пойти за девушкой…

Антон покачал головой.

– Очень неубедительно, – сказал он. – Так все что угодно можно интерпретировать как угодно, сославшись, что таково наше восприятие реальности. Черное назвать белым…

– Послушайте, – растягивая гласные, произнес детектив и наклонился к Антону, – вы уверены, что черное в ваших глазах не может оказаться белым в глазах другого человека, тем более, человека в другой ветви многомирия?

Антон нахмурился. Кристина поднялась, забрала со стола пустые чашки, сказала «давай, давай, фантазируй» и удалилась на кухню, оставив после себя ощущение, будто только что разбилась посуда, осколки разбросаны по полу, их нужно собрать, но не получается, потому что Манн не позволяет наклониться…

– Вы же физик, Антон, – укоризненно произнес Манн, – не мне, дилетанту, объяснять вам, что без переработки сигналов в мозгу мы ничего не способны ни увидеть, ни услышать. Помните, с чем вы пришли ко мне? Вы вспомнили, что были в церкви святого Юлиана в тот момент, когда произошло убийство. Вы сказали, что это дежа вю, и на самом деле убийство произошло в другой ветви многомирия, а на мой вопрос о том, могло ли оно произойти в нашей все-таки ветви, но в другое время, ответили, не задумываясь, что это невозможно…. почему?

– Потому, – медленно произнес Антон, – что тогда это было бы ясновидением, а ясновидения не существует. Невозможно увидеть то, что еще не произошло.

– Да? – картинно удивился Манн. – А как же предсказатели? Кейси, помните? Он множество событий предсказал правильно.

– И еще большее множество – неверно. Ясновидец способен вспомнить себя в другой ветви, а время там может течь быстрее, чем в нашей, или медленнее. Вспомнить можно как события прошлого, так и будущего – будущего, которое там стало прошлым. Ясновидец это описывает и по большей части попадает пальцем в небо, поскольку в иной ветви события могут развиваться чуть-чуть не так, как здесь, или даже совсем не так. Вспомнив то, что происходило там, вы на самом деле ничем не помогаете пониманию событий здесь.

– Вот именно! Почему же вы так настойчиво говорили о возможном убийстве, которое, по вашим словам, здесь и сейчас произойти не могло?

– Могло, – вяло отозвался Антон. Он не понимал, чего хочет от него детектив, он не мог связать события последних дней в одно целое, он был уверен, что и Манну это не удастся. Но героин он действительно нашел… При чем здесь героин? В его дежа вю ни разу не всплывало воспоминание о героине, тем более в связи с художником. И с Анной.

– Могло?

– Почему нет? Это всего лишь вероятности, а им все равно, что мы о них думаем. Есть ветви, практически не отличающиеся от нашей. Одни и те же события, одни и те же причины и следствия. Развилка могла произойти в результате почти совпадающих событий, а скорость течения времени в разных мирах – не разработанная физически теория, я пробовал подступиться, но я не Эйнштейн, не Бор, не Эверетт… я даже комплексно-логический анализ провести не смог. И если два мира практически одинаковы, но один оказался во времени впереди другого, то, увидев событие, произошедшее там, вы с большой вероятностью можете сказать, что нечто подобное произойдет здесь.

– И вероятность наблюдать именно такую, близкую ветвь, наверно, гораздо больше, чем вероятность увидеть ветвь далекую?

– Нет, в том и проблема. Эти вероятности – так у меня получилось – никак друг с другом не связаны, это независимые события. Но, увидев, как убийца преследует Эс… Анну, я испугался.

– Почему вы называете Анну именем Эсти?

– Не знаю, – удрученно сказал Антон. – Мне так вспоминалось.

– Анна, – повернулся Манн к девушке, слушавшей Антона вроде бы рассеянно; казалось, происходившее нисколько ее не интересовало, думала она о другом, может, вспоминала что-то.

– Анна, – повторил Манн, возвращая девушку в реальный мир, – когда вы вспомнили свое имя? Настоящее имя?

– В той церкви, – Анна подняла взгляд на Антона и слабо ему улыбнулась. – Ночью.

– В церкви святого Юлиана? – уточнил Манн.

– Нет, в церкви святого Патрика.

– Ага, – кивнул Манн и многозначительно посмотрел на Антона. – Ощущение дежа вю, да?

Анна кивнула.

– Я вспомнила, что была там… с Марти… Ван Барстеном… он почему-то звал меня Эсти, мне было плохо, я не хотела жить, а он привел меня туда, чтобы я помолилась мадонне и пообещала ничего с собой не делать, я была в таком состоянии…

– И вы обещали…

– Да.

– А потом?

– Ничего.

– Я привел вас в дом на набережной. Мы поднялись в лифте на шестой этаж, и вы…

Анна покачала головой.

– Эсти, о которой вы вспоминали… то есть, вы из другой ветви… – Манн говорил монотонно, будто таким образом заставлял Анну не волноваться, не принимать близко к сердцу то, что она сейчас услышит. – Она покончила с собой, выбросившись из квартиры с шестого этажа.

Анна смотрела на Манна сосредоточенно, но без ожидаемого испуга, для нее это были всего лишь слова, не отягощенные личными воспоминаниями. Эсти покончила с собой, и что…

– Тиль, – вмешался Антон, – вы путаете разные вещи. Я сказал, что вспомнить можно только себя в другой ветви, в этом смысл явления дежа вю. А вы…

– Но, черт возьми! – воскликнул Манн. – Сделайте же еще один шаг, Антон! У вас начинается дежа вю, верно? Вы вспоминаете, что в этом месте, когда вы здесь были, произошло нечто, чего на самом деле здесь не происходило. Так? То есть, в момент дежа вю вы вспоминаете себя в другой ветви, я правильно излагаю?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});