Держи меня крепче (СИ) - Сукре Рида

— Что ты, Толя! — вскочил на ноги Валентин Владимирович. — Я никого не защищаю, но мой внутренний голос говорит мне, что ты неверно истолковал ситуацию. К тому же, мадам Охренчик — честнейший человек!

— С чего ты решил?

— Ну, у меня есть досье на неё… — как бы, между прочим, сказал глава, пошаркивая ножкой. Он достал его и плюхнул на стол рядом с досье на мою вторую половинку. Что удивительно, толщина папок разительно отличалась. Если Тёмина папочка была толщиной в сантиметра два, то моя во все пять! И что там можно было на меня собрать?

— И что с того? — не успокаивался дотошный сын.

— Я всё о них знаю, — он обвёл нас хитрым взглядом.

— Между прочим, это вполне ожидаемо, что в его, — Толя ткнул в Артёма, — присутствии она, — теперь палец смотрел на меня, — боится рассказывать правду. Какой бы правдолюбкой она не была.

— Да какая @Нецензурная речь@ правда? — взбунтовался Шер и, резко вскочив со стула, выдрал меня из рук Толика. — Толя, мы с тобой сто лет знакомы, ты хоть раз видел, чтобы я на девушку руку поднял? Хоть раз? Один единственный разочек?

— Это ничего не меняет, — сухим тоном откликнулся «адвокат». — В тихом омуте, знаешь ли…

О том, что омут Тёмочки совсем даже не тихий, я благоразумно промолчала.

— Да я знаю куда больше тебя!

Его горячая рука обвивала моё тело слишком сильно, будто он боялся меня отпускать. Конечно, боялся. Я на его месте тоже бы боялась. Всё же не каждый день есть возможность подержать в руках своего обвинителя. Его грудь вздымалась, и я сквозь всю одежду (платье и халат) чувствовала, как у него всё внутри клокочет и имеет реальный шанс взорваться.

— Не вижу ничего, чем можно было бы гордиться, — фыркнул купидончик.

— Замолчите! — резко выкрикнул мэр, устав слушать наши баталии. Все разом заглохли, превратившись в тихих церковных мышек, и обратили своё внимание на него. — Моё шестое чувство никогда не врёт, сын, — серьёзным тоном продолжил, будто это не он недавно балагурил и журил нас с Шером. Как минимум, в нём проснулся главный спикер Верховной думы: — Ты это прекрасно знаешь. К тому же, останешься после того, как мы закончим, посвящу тебя в курс дела. Теперь вы двое, — он протянул нам карточку, которая оказалась визиткой. — Сегодня же созвонитесь и запишитесь на приём. Я проверю, если не выполните. Всё, можете идти. Наше соглашение по-прежнему в силе. Кстати, за каждый новый синяк или ещё какое увечье на теле твоей жены, — обратился Валентин Владимирович к Артёму, — накидывается по неделе.

— За что? Это же не я! — не стал сдерживать себя Шерхан.

— Не важно! — рявкнул мэр. — Ты не уследил — твои проблемы — тебе расхлёбывать. Всё. Свободны. Надеюсь, к следующей нашей встрече, ситуация изменится в лучшую сторону.

— До свидания, — убито попрощалась я, Шер просто молча вышел и утянул меня следом за собой.

Дверь он захлопнул со всей дури и теперь мы с упадническими настроениями топали куда-то вперёд. Кажется, он знал выход с вечеринки.

42

Как только Валентин Светов объяснился с сыном, тот смог успокоиться. Хотя не верил отцу до последнего. Пришлось предоставить доказательства в виде видеозаписи со скрытой съёмки камер наблюдения, где раззява-девушка разгромила одну из ванных комнат на втором этаже, отхватив себе синяк под глазом, а потом ещё в косяк лбом впечаталась, тоже сама без дополнительной помощи. А ещё и халат анатольевский скоммуниздила.

Решив, что сынок невероятно расстроен тем, что девушка навешала ему лапшу на уши, так как Толик схватился за голову и методично ею раскачивал, пружиня свои очаровательные кудряшки (материнские гены), он отправил его на заслуженный отдых. Подхватив свой пакет, Толя себя ждать не заставил, лишь попросил номер телефона девушки, чтобы лично извиниться. Отец поразмышлял с секунду, затем решив, что в отношениях третий всегда лишний, продиктовал сыну чужой номер и со спокойной совестью выпроводил его за дверь, передав в руки очень кстати появившейся Арины Родионовны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Она всегда появлялась в нужный момент, оправдывая свою гордую и нужную профессию няни. В своём возрасте Анатолий в няне не нуждался, но очень уважал эту женщину, хотя она не в пример своей тёзке, так и не побудила написать своего воспитанника даже маленькую эпиграммку, что уж там говорить о поэмах и трактатах. Так что он со страдальческим выражением лица удалился в её компании, с возбуждением вспоминая о своём халатике. Не то, чтобы он был дорог для него лично, хотя как утверждал продавец с интернет сайта, некий Арсений Старинов (уже одним своим дворянским именем внушая уважение), китайский халатик был дорогим и редким, к тому же ручной работы, Толя купил его, не скупясь, в надежде подарить одной замечательной девушке, с которой познакомился буквально на днях в супермаркете недалеко от мэрии, где Толик в летнее время проходил практику в аппарате правления своего отца.

Он влюбился в неё с первого взгляда.

Печальная высокая шатенка модельной внешности, которую совсем не портило отсутствие макияжа и глубокие круги под глазами, скорее даже придавало немного шарма и загадочности, бродила по залу, набирая в корзинку всё, на что падал взгляд. Затем её взгляд падал на что-то иное и она вытаскивала недавно положенную вещь обратно, видимо, прикидывая в уме, что её финансов на все запросы организма просто не хватит. В конце концов, оставив в корзинке лишь брикет мороженого и баночку настоящего кофе в зёрнах, она прошествовала на кассу, а Анатолий увязался за ней, прикидывая в голове какой тактикой знакомства лучше воспользоваться.

Он от природы был очень робким, поэтому его настольной книгой была «Инструкция настоящего пикапера», и сам он тоже частенько посещал собрания для стеснительных парней, мечтающих закадрить девушку.

Но как назло, в голову ничего не приходило — все мысли буквально отбило одним ароматом её духов — терпкий цветочный дух витал над ней и вокруг неё, окутывая парня с ног до головы. Он мечтательно пялился ей в затылок, а она с отсутствующим выражением лица даже не чувствовала его пылкого взгляда и выкладывала на транспортную ленту свои покупки, а в руках сжимала изысканный кошелёк.

— С вас пятьсот шестьдесят девять рублей и сорок копеек, — отчеканила кассирша, пробив товары.

Девушка открыла кошелёк, с замершим сердцем заглянула внутрь, дрожащей рукой достала оттуда мятую сотку, вопросительно и робко посмотрела на строгую кассиршу, стремительно поджимавшую чересчур накрашенные губы.

— У меня, кажется, не хватает, — безрадостно проговорила шатенка, дав возможность Толику насладиться её волнующим голосом.

— Не хватает, значит приходите в другой раз, когда будет хватать! — пробурчала тётка, сидящая на кассе, вернувшись к чавканью жвачкой, при этом её бульдожьи щёки сильно тряслись.

Всем своим видом тётка показывала своё пренебрежение к красивой девушке, явно дочери олигарха, не знающей меры в трате денег. Внутри же она злобно усмехалась, что у «куколки» появились проблемы, которые, так или иначе, настигли бы её. Ведь богатство на самом деле имеет очень хрупкую грань с бедностью. Имея всё, ты можешь потерять это даже не моргнув глазом — стоимость акций упала, фирму спалили или банк ограбили, в котором ты хранил все сбережения. Также есть возможность бедному стать богачом, например, выиграв лотерею. В любом случае, твоя семья либо тонет, либо выплывает вместе с тобой. Так что сейчас перед лицом суровой женщины, трудящейся на двух работах посменно, стоял балласт, семья которого недавно явно обанкротилась, не оставляя шанса дочери оставаться и дальше богатой и знаменитой. Ну, кто ещё на последние деньги будет брать кофе и мороженое? Да и внешний нездоровый вид девушки удручал; богачку (хотя уже экс-богачку) в ней выдавали дорогие одежды, аксессуары и красивые золотые цацки, в которых кассирша толк знала. Её мужу, ювелиру, частенько приходилось сталкиваться с подобными украшениями, которые для глаза обычных людей вроде как самые заурядные, а на поверку оказываются антикварными и жутко дорогими.