Воспоминания (1915–1917). Том 3 - Владимир Джунковский

2 октября я присутствовал на спектакле в 28-м полку, где нижними чинами прекрасно поставлена была оперетка на украинском языке, было красиво, интересно, играли с большим подъемом, затем был еще маленький водевиль, полный юмора. Привожу программу:

Программа

любительского спектакля, устраиваемого учениками

музыкантской команды 28-го Сибирского стрелкового полка.

2 октября 1916 г. д. Долматовщизна

Начало в 18 час.

Представлено будет:

1. Хор под управл. ст. унт. оф. Похилого[482].

2. «Сватания на гончарiвцi» – Украiнcька оперета на 3 дii.

Сочинение Г. Основьяненко[483].

ДIЕВI ЛЮДЕ:

1) Прокiп Шкурат (обiтатель з за Лопашi) Лежанский

2) Одерка (его жiнка) Русенко

3) Уляна (дочка (ix) Бычковский

4) Олексiй (крепа) Иваненко

5) Павло Кандзюба (обiтатель з за Харькiва) Арбуз

6) Стецько (сын его) Резников

7) Ociп Скорык (отставнiй москаль) Баумштейн

8) Тымiш (обiтатель з Зaiкiвкi) Жура

3. «Рыцарь индустрии» водевиль в I действии.

Сочинение А. Аверченко[484]

Действующие лица:

Цацкин (представитель разных фирм) Баумштейн

Хозяин дома Иваненко

Декоратор – Капустин

Суфлер – Сахаров

Режиссер – Сахаров[485]

4 октября получена была телеграмма от генерала Братанова, что он возвращается в дивизию – это было большим разочарованием для командира корпуса Трофимова, который не особенно долюбливал его и надеялся, что я останусь начальником 7-й дивизии. Для меня лично тоже известие о возвращении Братанова было немного неприятно – т. к. я очень свыкся с 7-й дивизией и чувствовал себя в ней полным хозяином, и в душе своей конечно надеялся остаться командовать ею на законном основании. С приездом же Братанова мне предстояло вернуться к роли бригадного командира, правда в родную мне 8-ю дивизию, но знал, что это ненадолго, т. к. я был аттестован на получение дивизии вне очереди и мне могли каждый день предложить дивизию, но какую, в этом был весь вопрос.

5 октября, в день праздника штаба 8-й дивизии, я ездил в Турец, куда штаб недавно перешел. Меня встретили радостно, все выражали удовольствие, что я возвращаюсь к ним. Начальник штаба произнес по моему адресу очень теплую речь. Редько также, приветствуя мое возвращение. За обедом подали депешу от моей сестры, которая вызвала бурю восторга, когда Редько, прочитав ее, предложил тост за ее здоровье.

Последние дни моего пребывания в 7-й дивизии были очень трогательны тем вниманием, которое все старались мне проявить. Я объехал все полки, и батареи, и некоторые тыловые учреждения дивизии, прощаясь с ними везде я чувствовал искреннее сожаление по поводу моего оставления дивизии.

6-го вечером Богодуховский отряд давал мне прощальный ужин, а 7-го числа, когда я пришел в обычное для ужина время в 8 часов в столовую штаба, то застал там всех начальников частей дивизии, врачей и сестер Елисаветинского и Богодуховского отрядов. Вся столовая была разукрашена, стол весь в цветах, это чины штаба устроили совершенно неожиданно для меня прощальный ужин. Было все так просто, искренно, сердечно, я был совершенно растроган. Оживление было полное, масса была речей неказенных, чувствовалась неподдельная искренность. Командир артиллерийской бригады, которому больше всех влетало от меня, т. к. я всегда бывал очень требователен к артиллерии, в своем тосте очень хорошо выразил мне благодарность за то, что я их ругал и ругал всегда за дело, что они очень ценили, т. к. видели в этом, что я принимал их недочеты близко к сердцу и не оставался к ним равнодушным. Только в три часа ночи разошлись, немцы к счастью не тревожили нас в этот день, на фронте была полная тишина.

На другой день ждали генерала Братанова, но он приехал только в 3 часа ночи на 9-ое октября. Накануне его приезда 8-го я отдал по дивизии следующий прощальный приказ:

«3 октября 1916 г.

Приказ № 156 7-й Сибирской стрелковой дивизии.

Действующая армия

Оканчивая сего числа свое временное командование дивизией ввиду возвращения ее начальника генерал-лейтенанта Братанова и отъезжая к месту постоянной своей службы, я не могу не обратиться с несколькими словами признательности к моим ближайшим сотрудникам, делившим со мною все труды по командованию дивизией в течение более двух месяцев и оставивших во мне много дорогих воспоминаний. За это время частями дивизии произведены были огромные работы по укреплению позиций и постройке землянок и блиндажей. Сколько труда и сил было положено на это – учесть трудно, но факт остается фактом и я уезжаю спокойно, зная, что все части дивизии в настоящее время обеспечены теплыми, просторными и светлыми помещениями; осталось только, по получении достаточного количества материала, устроить деревянные нары, где они еще не устроены и тогда все будет сделано.

А сколько труда было положено по укреплению позиций, стоит только взглянуть на те сооружения, которые сделаны у Цирина, посетить плацдармы у Трацевичей и форварка Дробыши и тогда ясно станет, что полки 7-й дивизии сделали свое дело. Правда, много еще предстоит работ по укреплению позиции, дабы выполнить все указания нашего командира корпуса; работ хватит не только на осень, но и на зиму, т. к. вторая линия первой полосы находится, за отсутствием должного количества материала, а главное, полного отсутствия досок, в зачаточном состоянии, а работы по второму ходу сообщения на Дробышевском плацдарме займут по трудности и кропотливости работы время не менее двух месяцев, но я уверен, что все это будет выполнено, т. к. все же главная работа и самая трудная в первой полосе сделана.

Не могу не вспомнить и с глубокой признательностью лихие молодецкие поиски разведчиков полков дивизии, особенно 26-го Сибирского стрелкового полка, не раз увенчавшиеся успехом и заслужившие особого внимания и поощрения со стороны нашего командующего армией и командира корпуса.

Вспоминая сейчас при расставании моем с дивизией все вышеизложенное с чувством искренней признательности, я долгом почитаю от лица службы выразить моему ближайшему помощнику по командованию дивизией бригадному командиру генерал-майору Панафутину чувства моего глубокого уважения и благодарности за его помощь, оказанную мне, за все прекрасно выполненные им мои поручения и за его отзывчивость ко всем моим указаниям.

Артиллерии, в виду полного затишья за все время, при всем своем желании ничем не могла проявить себя, но все что только могла, в смысле наблюдения, пристрелки и т. д., было сделано и я приношу командующему бригадой полковнику Степанцову, командирам дивизионов и батарей мою сердечную благодарность: к моим указаниям с их стороны я всегда встречал полную готовность идти им на встречу. Командиров полков полковников Кондра, Романова, Бутенко и Соболевского от всей души благодарю за все, что я видел с их стороны в течение этих двух месяцев, за то сочувственное отношение ко всем моим распоряжениям, за ту действительную настоящую помощь, которую я чувствовал в них и которая мне давала спокойствие.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});