This War of Mine (Ремейк) - vagabond

был подле меня в каком-то метре или двух, уже готов был вонзить ее вращающиеся лезвия в меня, а я, прикованный парализующим страхом, покорно смотрел прямо в его налитые кровью глаза, ожидая только трагичного исхода. Явно не представляя гарантируемые им боль и мучения, иначе бы не бездействовал.

Гул тяжеловесного грузовика, приближающегося на высокой скорости из-за пригорка, был наверное так же невероятен, как оазис в пустыне, и спасителен, как вода в его источнике. Мясник по-человечески поглядел на грузовик, и мне стоило бы признать свое везение: мог бы воспользоваться переключением его внимания с расправы надо мной, встать и убежать. Но, к сожалению, страх кормился за счёт моей беспомощности и пропитал всё вплоть до одежды, так что ни один сантиметр тела не слушался. Просто пустил судьбу на самотёк. Не думал над тем, ехал ли этот грузовик мимо или строго спасти меня, просто смотрел за тем, что произойдет, и, будучи уже человеком привыкшим расставаться с жизнью, у меня это вышло вплоть до самого конца цепочки событий. До того момента, пока радиатор тяжеловесной машины не встретился точно с мясником в маске, а сам не отрубился от вспышки боли, когда в мне лоб влетел какой-то тяжёлый предмет из-под колёс.

Смерть неизбежна. Часть II

Крах (продолжение второй главы).

Очнулся на кровати в каком-то помещении, напоминающем служебное, с двухцветными невнятными стенами. Было холодно, как будто находился под землёй. Жуткая головная боль пробудила сознание. Был ещё жив.

С трудом поднявшись, решил осмотреться и узнать где нахожусь, ведь кто-то же всё-таки меня притащил сюда? Голова еще трещала, а мышцы занемели от нахождения в неудобной позе длительное время, но любопытство брало верх: должен узнать кто ответственен за моё спасение. Не водитель ли того грузовика?

Пройдя по слабоосвещенному коридору до конца, наткнулся на лестницу. На этаже выше услышал чьи-то голоса и двинулся к их источнику: звуки исходили из-за двери с надписью «Столовая».

Вышеназванная обедня представляла собой просторное светлое помещение, подобные которой располагались в любом здании, организующем питание большого числа людей, то есть практически в любом общественном заведении. Подсказок к месту моего нынешнего пребывания так и не появилось. В зале находилось множество пустых столов, но только один был занят: справа от меня сидели человек семь в оливково-зеленой форме. У каждого рядом стояла винтовка, а к ногам были примотаны ножи или пистолеты. Если уж на улице те монстры каждый твой шаг норовили превратить в последний, то понимал их предосторожность и готовность действовать в любую секунду.

— Восстал из мертвых? Подходи, не стесняйся! — обратился ко мне один из сидящих за столом.

Не спеша приблизился к столу и стал задавать им вопросы о том, где нахожусь.

— Ты находишься на одной из военных баз, что оставила армия… или то, что от неё сейчас осталось… — ответил мне, покуривая сигару, человек со шрамом на лице.

— А вы тогда кто? — удивился, ведь их одеяние меньше всего походило на гражданское.

— Мы, можно так сказать, группировка или банда, зовём себя «Последняя Надежда», ибо в наше время, где мёртвых больше чем живых, найти кого-то целым и невредимым, как тебя, например, практически невозможно. Стать последней надеждой для кого-то теперь наше призвание. Заниматься-то спасением больше некому, парень. — Он аккуратно развёл руками над кромкой стола, не задев посуду.

— Ты, вероятно, везунчик, раз выжил после встречи с Мясником, — сказал рядом сидящий с ним мужчина.

— Мясником? — нерешительно переспросил его.

— Да, Мясником. Его легко узнать, это тот тип, что ходит с огромной бензопилой и крошит всё что движется, — ответил человек в военной форме солдат с той базы, где и начал свой нелегкий путь.

Неужели кто-то спасся? А ведь позорно побежал как побитый зверёк сломя голову от одной угрозы к другой, ведь тогда не осознавал масштабы данного «вируса».

— Где вы взяли этот костюм? — стараясь быть как можно менее подозрительным, спросил.

— Я военный. Отстал от своих ребят во время начавшейся «резни» в городе. Чудом остался в живых, когда они нашли меня в разбитом грузовике, — хриплым голосом ответил мужчина в возрасте.

— Есть будешь? — внезапно поинтересовался женский голос за спиной так, что еле заметно дрогнул.

— Да, — неуверенно промямлил, хотя время с моего последнего приёма пищи исчислялось уже, кажется, днями.

Когда обернулся, увидел девушку, хотя впервые бегло осмотрев её, нельзя было сказать наверняка из-за плотного тёмного наряда, скрывающего все женские изгибы. Как и остальные в этой комнате, она была вооружена: за спиной выглядывала массивная снайперская винтовка, а на поясе в кобурах — два пистолета. На аккуратном овальном лице возникла доброжелательная красивая улыбка, и девушка указала на столик рядом с компанией мужчин, которые уже закончили с непонятной похлебкой, да с рыбными консервами. Мне выдали то же самое, что с удовольствием и слопал за доли секунд. После трапезы не заметил за собой, как засмотрелся на незнакомку, пока меня не подхватили сзади за плечо:

— Давай пройдемся, — предложил молодой высокий брюнет с грубыми чертами лица и потащил за собой из столовой. — Меня зовут Володя Горький, здесь вроде главного в этой группе. Давай познакомимся. Расскажи-ка мне о себе. Кто ты, приятель, и как попал сюда, в этот небольшой городок?

Не знал с чего и начать и как ему всё рассказать. События последних дней склеились в одну липкую кашу ночных кошмаров, но воспользовался данным временем на объяснения, собрался с мыслями и рассказал всё с самого начала. О том, что родом из США и имею некоторые корни в журналистике, зовут меня Роберт Джейкобс, что меня после прибытия в другую страну и почти весь город, в котором прожил дней пять, в спешке эвакуировали на поезде в неизвестном направлении в какой-то загадочный военный городок, скрытый за высоким каменным забором. Что пробыл там недолго, так как эта база пала под натиском чудовищ с мясорубками вместо кистей рук.

— Ты сейчас говоришь об Отбивателях? — перебил он.

— А что, вы так этих тварей назвали? — с ошеломлением поинтересовался у него.

— Да, те гады превращают в фарш всех, кого коснутся свёрла на их руках, — объяснил Владимир и ненадолго притих. —