Мишень для левши (сборник) - Игорь Джавадов

– Ничего, – кисло сказал я. – Только укачивает немного.

– Что вы хотите, – развел руками профессор. – Это опытный образец. Возможно, надо поставить нейтринный фильтр. Жаль, мало данных по наработке, коэффициент использования больно невелик. Ведь машина работает всего несколько секунд в сутки.

– А вы оставляйте ее в ждущем режиме, – предложил я. – Тогда машина времени будет работать как шляпа-невидимка. Расход энергии почти тот же, а коэффициент использования получится как у цветного телевизора в новогоднюю ночь.

– Неужели? – задумался Лемех. – Вот видите. Нам не хватало вашего опыта экспериментатора. А вот и Гарри едет в представительском авто.

К крыльцу мягко подкатил блестящий черный лимузин длиной почти в две наших «Волги». Затемненные стекла скрывали внутренности салона. Я невольно обернулся. На втором этаже я заметил человека, задумчиво смотревшего в окно.

– Садитесь скорее! – Гарун показал на задний диван. – Мы не можем задерживаться.

Петр открыл переднюю дверцу и сел рядом с водителем.

– Что, давление вакуума растет? – пошутил я, опускаясь на мягкий диван. Профессор уселся рядом и захлопнул дверцу.

– Нет, – ответил Гарун, толчком посылая вперед рычаг переключения передач. – Здесь стоянка запрещена. Не хочется лишний раз объясняться с вашей охраной.

Желание иронизировать пропало. Я отвернулся к окну. Автомобиль проехал перекресток и повернул на юг. Через несколько минут замелькали новостройки Юго-Запада. Мы проехали под мостом объездной автодороги. Высотные дома остались позади.

Гарун включил радиоприемник, настроенный на местную станцию. Радиоведущий объявил, что концерт авторской песни начинает бард Сергей Санич. В динамиках прозвучал гитарный аккорд, и молодой тенор запел с хрипотцой:

В огороде – васильки,Синие глазенки.Я повешусь от тоскиУ твоей избенки.Скажут мне: «Зачем висишьМеж двумя домами?».Ну, а ты? Ты все молчишьСиними глазами.

– Профессор, извините, – начал я. – Кто такой Рекн? Почему он стал таким?

– Норвежец? – нахмурился Лемех. – Они вместе с Эглем начинали проект. Эгль строил станции выхода, Рекн тренировал диверов. Потом выяснилось, что при копировании Рекна Би-эм не вычистил оперативную память. Это были первые опыты, Баг Мэк еще только учился. Получилось наложение двух личностей. Прототипом Рекна был викинг из Норвегии, настоящий пират. Его качества передались Рекну. Норвежец был одним из тех, что имели допуск к «шлему Водана». Так называлась персональная капсула, которую использовали при монтаже платформы. Норвежцы недолюбливали исландцев. Случилось так, что личность викинга победила. Используя шлем в личных интересах, Рекн начал нырять в разные века, устраивая базы для своей команды. Он стремился к богатству и власти. Темные века – вот где было ему раздолье! Здесь он захватывал замки и земли, основывал графства, не останавливаясь перед убийством даже соплеменников.

Когда об этом узнал Совет, Эгль потребовал отстранить Рекна. Тот бежал, похитив шлем Водана. Гунр установил наблюдение через колодец времени. Он выяснил, что записи о Рекне, пирате и путешественнике, встречаются в хрониках двух веков. Сначала Рекн объявился в Биармии девятого века. Эль поручил Кари поймать пирата. Кари собрал отряд и устроил засаду. Викинги был разбиты, но Рекну удалось бежать. Он вернулся на базу в Норвегии, но вскоре покинул землю фьордов. Здесь его следы потерялись. Некоторые сведения указывают на то, что он уплыл в Гренландию. В хронике десятого века снова появляется имя пирата. Сначала Рекн основывает во Франции два графства, которые оставляет своим сыновьям. Затем он вторгается в Англию. В хронике сделана запись, что Рекн убит в стычке случайной стрелой. Если верить, в этот год ему исполнилось сто пятьдесят лет.

Лемех замолчал. В динамиках вновь зазвучал голос барда:

Разрисую самолетСиними цветамиИ уйду в ночной полет,Не прощаясь с вами.Буду молча я паритьМежду облаками,Будут звезды мне светитьСиними глазами.Эй, лей, не жалей,Мне стакан полней налей.Лучше выпить и забыть,Лучше мне совсем не жить.

– Гунр выяснил, – продолжил профессор, – что в Англии погиб дублер Рекна. Сам норвежец перепрыгнул на тысячу лет вперед и обосновался в тихом двадцать первом веке. Население Земли сократилось втрое, технологии пришли в упадок. Зато улучшилась экология. В общем, Рекн со своими возможностями мог жить здесь, как король. После стычки с туземцами шлем Водана попал в чужие руки. Потеря шлема лишила Рекна возможности путешествовать по времени. Вот почему он исчез с радара Гунра. Потом в Московь прибыл Кари. Он нашел шлем, но пираты схватили Кари и вернули шлем Рекну. После доклада Кари мастер Кась с сильным отрядом прочесал всю Московь, но Рекна и след простыл.

– Тоже мне, «бином Ньютона», – воскликнул Гарун. – Рекн сбежал в комплементарную вселенную. Потому радар Гунра ничего не показывает.

– Ну, это еще нужно доказать, – возразил Лемех.

– Павел докажет, – вмешался Петр. – Я ему верю, как брату.

– Комплементарная вселенная, – заинтересовался я. – Как это понимать?

– Комплементарная означает «дополняющая», – пояснил Гарун. – Ты английский сдавал? Или немецкий?

– Я так и понял, – кивнул я. – Но как Вселенная может что-то дополнять, если она сама – весь мир?

– Погоди, Гарри, – остановил Лемех. – Павлу нужно объяснять по порядку.

Профессор уставился в потолок. Я ждал, слушая Санича, который начал импровизацию на гитаре.

– Началось с того, – сказал Лемех, – что после запуска программы Баг Мэк сразу сделал останов. Хэвисайд выяснил, что уравнения новой теории симметричны относительно времени. Сбой случился потому, что Би-эм не мог выбрать знак направления времени. Ведь для компьютера знаки плюс и минус абсолютно равноправны. Хэвисайд предложил взять за основу знак направления событий в колодце, от прошлого к будущему. Тогда Гарун заявил, что колодец времени не имеет дна. Сначала мы думали, что это просто метафора. Ведь ниже точки Большого взрыва ничего быть не может. Поэтому время всегда направлено от прошлого к будущему. Но метод Хэвисайда не сработал. Тогда Гарун сам составил программу и ввел ее в компьютер. Результат оказался настолько ошеломляющим, что Совет долго ломал голову, как наградить нашего аспиранта за его открытие. Сэр Оливер предложил присвоить Гаруну степень доктора философии «гонорис кауза» и почетное звание профессора теоретической физики.

– Однако, – крякнул я. – Доктор наук и профессор в двадцать пять лет? Мои поздравления, Гарри Иосифович!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});