Иван-царевич и C. Волк.Похищение Елены - Светлана Багдерина

сухонькую ручку. Тот поспешно открыл дверку шкафа, сделал решительный шаг вперед, невзирая на плотные ряды золоченых корешков перед собой и с неожиданной для такого маленького существа силой потянул за собой Елену.

Не успев ни охнуть, ни ойкнуть, она оказалась в миниатюрной прихожей, которую – она могла поклясться – ни одному столяру в жизни не пришло бы в голову устраивать в шкафу – с вешалками для шляп, верхней одежды и подставками для обуви и слегка мутноватым зеркалом в чугунной витой раме. Стены, мебель и даже шторы на невидимых окнах и коврики на полу были устроены из брошюр, книг, томов и фолиантов самого разного размера.

Или раскрашены под самые различные виды печатной продукции, присмотревшись подумала Елена.

– Вытирай ноги, – предупредил чистоплотный библиотечный и подал личный пример, быстро пошоркав крошечными сапожками по веселенькой разноцветной дерюжке, полустертые буквы на которой складывались в слова, предлагающие то ли что-то купить, то ли куда-то сходить. – Прошу быть дорогой гостьей в моем холостяцком жилище. Это – гостиная. Направо – моя комната. Налево – ваши покои. Здесь ты в безопасности, прекрасная Елена, и я – к твоим услугам.

* * *

Солдаты вывели троих, предназначенных для особой участи, людей во двор, остановились и закрутили головами по сторонам.

Башня была справа, у самых ворот. Высокая, каменная, с бойницами и решетками, как специально построенная для такой оказии.

Но слева, и тоже и ворот, была еще одна. Такая же каменная, и ничуть не ниже.

А чуть впереди – еще.

И еще.

И еще за ней целых две.

А почти не видная из-за сумерек левее от них возвышалась еще одна – по высоте, поди, тем фору даст, хоть и деревянная.

Или не даст?..

А за ней – снова башня, но из чего построена и какой высоты – уже не различить…

Ишь, какой умный, как у него все легко и просто: «заточить их в самую высокую башню»! А они что, должны с линейкой по ним теперь лазить? Какая из них – самая высокая? Эта? Эта? Или та? Или тут у них еще есть, в темноте скрывшиеся, еще повыше? А ведь поди-ка, не выполни приказ – первым сам лично шкуру спустит!

Что тут бедному солдату делать?..

И тут капралу – самому сообразительному из всего отряда – пришла в голову здравая мысль.

– Эй ты, царь, – ткнул он древком пики старика в спину. – Какая тут у вас башня выше всех?

– Башня-то? – переспросил Симеон, выгадывая время.

– Да, башня, что же еще, тупая твоя башка!

– Башня… вон та самая высокая. Деревянная.

– Деревянная? Хм-м… А не врешь?

– Не веришь – измерь, – презрительно пресек все сомнения царь.

Капрал фыркнул себе под нос: «Еще один умник нашелся…»

А вслух продолжил допрос:

– А в самой верхней комнате у вас что раньше было?

– Почему – «было»? – не понял царь.

– Потому что теперь будет тюрьма, – заржал капрал.

– Склад там, – сурово сообщила Ефросинья.

– Чего склад?

– Мягкой рухляди.

– А-а, рухляди… Тогда вам там самое и место!

Царица благоразумно не стала вдаваться в экскурс по страноведению и разъяснять, что под мягкой рухлядью в Лукоморье подразумевают меха, и лишь гордо фыркнула.

– А решетки там на окнах есть?

– Решеток нет.

– Ну, дикари… – покрутил у виска грязным пальцем капрал. – Какой же это склад без решеток! Не удивляюсь, что у вас там одна рухлядь осталась!.. Какой высоты, говоришь, ваша эта башня?

– Тридцать метров, – холодно процедил царь.

– Хм-м… Тридцать метров… Тридцать метров – это хорошо… С тридцати метров и без решеток не убежишь… Ладно, кончай болтать, пошли на склад!

* * *

Вечером, перед закатом, как всегда, собрался на дворцовой площади перед помостом, чтобы послушать известия и прогноз погоды на день грядущий. Но вместо глашатая со свитком и его ассистента со стаканом прозрачной жидкости, не исключено, что воды, на деревянный скрипучий настил вышел в полном составе государственный академический оркестр – все сто тридцать восемь ложкарей, рожечников, балалаечников, трещоточников, гармонистов и заслуженный гусляр-виртуоз, да еще девки-плясуньи в черных и белых сарафанах со своим хахалем в красной поддевке, по-иноземному, солистом.

Музыканты степенно расселись по принесенным ими же многоэтажным скамьям чуть сзади и долго и тщательно настраивали инструменты.

После того, как стих последний перестук, перезвон и перегуд, плясуны вышли вперед, и седовласый слепой гусляр гулким басом объявил со своей банкетки:

– Музыка народная. Слов нет. Хоровод «Лебединое озеро».

* * *

В домике хозяина библиотеки было тепло, но Елена зябко куталась в толстый зеленый плед и пила нервными глотками обжигающий чай с мятой. Ее била – не сильно, но методично – нервная дрожь.

– Так что происходит во дворце, Дионисий? – начала она допрос библиотечного, только что вернувшегося из разведки.

– Все в порядке, царица, как никогда. Все идет хорошо и гладко, чинно и благопристойно, нет ни малейшего повода для беспокойства, – скосив глаза на дно своей чашки, неумело попытался соврать библиотечный. – Ничего особенного. Не думай про это. Самое главное, что тебе нельзя сейчас волноваться.

– Если я не буду знать, что там происходит, я буду волноваться еще больше, а потом пойду и разузнаю все сама, – строго пригрозила Елена, зная, что у нее ни за что в жизни не хватит духу выйти за пределы безопасного шкафа Дионисия, пока колдун находится в пределах территории Лукоморья.

Но Дионисий этого не знал.

Он потупился, поерзал на своей табуретке, как будто на нее кто-то подложил коврик не из лоскутков, а из ёжиков, вздохнул глубоко и признался:

– На самом деле дела наши плохи, царица. Плохи, как никогда. Может, конечно, бывает и хуже, но прямо сейчас я не могу придумать, каким образом. Чернослов со своими солдатами захватил дворец и весь город…

– Но как такая большая армия могла незаметно пройти через все Лукоморье и войти в столицу?!.. – вскинула в отчаянии ладони к небу царица.

– Армия у него была небольшая, – нахмурился Дионисий. – Даже, я бы сказал, маленькая. Или, точнее, у него вообще не было армии. Всего отряд в сто человек.

– Ты хочешь сказать, что отважные воины Лукоморья разбежались перед этой мерзкой крошечной сотней как мыши при виде кота?! – возмутилась Елена.

– Нет, что ты, царица, я вовсе не это хотел сказать! – протестующее вскинул ладошки Дионисий. – Как ты вообще могла подумать что-то такое о войске нашей великой, могучей страны! Сверхдержавы, мне даже приходит на ум слово…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});