Маска времени - Мариус Габриэль

Несмотря на заверения Рама Синкха, память еще не полностью вернулась к Кейт. Она никак не могла вспомнить о тех событиях, которые произошли с ней после того, как она получила по почте дневник Кандиды и затем оказалась в госпитале. Но, может быть, это было и к лучшему.

Самое главное, что Кейт выжила, впрочем, слава Богу, что выжить удалось им всем, и каждому по-своему.

Эвелин продолжала схватку со своим врагом, с болезнью, борясь за каждый день. А лето, несмотря ни на что, было в самом разгаре, и Эвелин продолжала жить и собиралась держаться до последнего вздоха, пока у ее постели не появится молчаливый Проводник, который уведет ее в царство неведомого.

Анне тоже удалось остаться в живых, пройдя через все кошмары, поджидавшие ее в пустыне. Филипп прибыл вовремя и спас Анну, а после нескольких дней, проведенных в больнице, она совсем поправилась. Но Кейт никто не рассказывал о случившемся в Нью-Мексико в подробностях. Так было лучше. Любуясь красотой дочери, которая еще расцвела в ярких лучах английского летнего солнца, любуясь ее счастьем, полнотой жизни, Кейт начала догадываться, что Анна не только выжила там, в пустыне, но стала по-настоящему зрелой женщиной, раскрыв в полной мере то, что до этого лишь дремало в ней.

Филипп тоже прошел через все испытания, и ему, пожалуй, пришлось хуже всех: он лицом к лицу встретился со своей судьбой и должен был совершить отцеубийство. Кейт знала, что Филиппу понадобится не один месяц, чтобы привыкнуть к этой мысли. Без Анны он вряд ли сможет пройти через это нелегкое испытание. Они оба теперь были обязаны друг другу своей жизнью. Казалось, эти два человека рождены для того, чтобы быть вместе.

Они так любили друг друга. И сейчас, наблюдая за тем, как Анна нежно коснулась щеки Филиппа, Кейт поймала себя на мысли, что ни она, ни Эвелин не имели в жизни ничего подобного.

Слава Богу, что такое чувство испытали эти женщина и мужчина. Что ни говори, судьба смилостивилась к их странной семье. Отныне их жизни будут согреты теплом любви Анны и Филиппа, и это обязательно передастся их будущим детям.

– Я пойду скажу ей…

Кейт поднялась, но Эвелин взяла дочь за руку и остановила ее:

– Еще не время, – тихо произнесла старая леди. – Давай еще полюбуемся на них. Они так прекрасны.

Были ли она, Эвелин, и ее Дэвид так красивы? Память стерла воспоминания, хотя постоянно отчетливо всплывал перед глазами тот день 1945 года, когда она шла вместе с Дэвидом той же тропинкой. Каким прекрасным, каким романтичным казался он ей тогда. Эвелин смотрела ему в глаза, зная, что рядом идет ее жених. Так распорядилась тогда судьба, бросив молодых людей в объятия друг другу.

И сейчас, зная все про покойного мужа, Эвелин, казалось видела его насквозь. Бедный, красивый, слабый Дэвид.

Был ли тогда у нее другой выбор?

Нет. Этот вопрос у нее не вызвал никаких сомнений. Она любила его. Может быть, не так, как эти двое любят друг друга, но ведь они прошли вместе сквозь огонь. Вряд ли Эвелин и Дэвид выдержали бы подобные испытания. От такого пламени их плоть разбилась бы, как глиняные урны, вдребезги, и прах развеялся бы по ветру.

Но все равно она любила своего мужа, любила по-своему. И продолжала любить сейчас, несмотря ни на что, не обращая внимания на его недостатки и слабости. Да и какое значение это имело теперь?

Скоро, слишком скоро Эвелин будет собираться на встречу с Дэвидом, и тогда она откроется своему мужу до конца и даст почувствовать ему в полной мере ту любовь, какой он так и не смог испытать на этой грешной земле.

Кейт оказалась чужой Дэвиду, она не была его дочерью. Эвелин уже давно догадалась об этом, а теперь правда окончательно выяснилась.

Но Эвелин так бы и осталась бездетной женщиной. А привезя Кейт в Англию, она сама совершила чудо: получила то, что иначе никогда бы не смогла получить: семью, будущее, потомство.

Эвелин оставляла поместье Грейт-Ло в наследство Анне. У Филиппа были деньги, и старый дом мог вновь ожить. Впрочем, все отныне зависело от желания самой Анны. В противном случае поместье можно и продать. Неважно. Молодые лучше знают, как им поступить с наследством.

Эвелин повернула голову и взглянула на Кейт, любующуюся молодой парой. «Как долго собиралась я признаться в любви своей дочери, – подумала Эвелин, – но, слава Богу, сделала это перед смертью».

Сила собственной любви испугала Филиппа.

Он никого не любил так прежде, ведь большую часть жизни он провел в царстве теней и до сих пор не был до конца уверен, что покинул его.

Сейчас он знал только одно: эта молодая красивая женщина, нежно улыбающаяся ему, спасла его. Она, и никто другой.

Когда Филипп приехал в Америку, он изменил свое имя на Уэстуорд, чтобы уйти из царства прошлого в настоящее – к солнцу, свету и теплу. Солнце и привело его к Анне и к его истинным корням.

Филипп никогда не задавал себе вопроса, что он будет делать, если встретит своего отца. Он искал, не думая о результатах своих поисков.

Но вот винтовка в руках отца выстрелила, разорвав плечо. Этот шрам Филипп будет носить до самой смерти. Старик не просто промахнулся, а специально выстрелил, минуя сердце и легкие, и не использовал второй ствол даже тогда, когда сын поднял на него револьвер…

Клаус фон Ена был воплощением зла. Он жил со злом, благодаря злу выжил и умер во зле. Филипп не был религиозен в общепринятом смысле слова, но иногда ему представлялось, что в последний миг жизни благодать все-таки снизошла на его отца. И может быть, ангел-спаситель схватил за руку старика и вытащил его из тьмы и бездны преисподней.

Наверное, все это и не могло кончиться иначе. Отец перед смертью взглянул в глаза сыну и сказал какие-то несвязные слова, похожие на мольбу о прощении. Слова тихого одобрения, возможно, благодарности.

Смерть Клауса была быстрой и легкой. Смерть солдата, счастливая смерть.

Прошло время, и Филипп стал легче воспринимать события, происшедшие в Нью-Мексико. Во сне его уже не тревожили призраки прошлого.

Осталась только любовь.

В сорок семь лет жизнь Филиппа изменилась чудеснейшим образом. Ему принадлежало такое сокровище, что все земные блага по сравнению с ним казались ничтожными. Этим сокровищем была Анна. Чем больше Филипп отдавал свое сердце Анне, тем меньше в его душе оставалось места для мрака и теней прошлого. Исцеление началось.

Филипп сделает ее своей женой, как только они выздоровеют. Глядя в ее темные глаза, он твердо знал, что они больше никогда не разлучатся.

– Я люблю тебя, – шептал он. – Ты моя жизнь, Анна.

– А ты – моя, – шептала она в ответ, до сих пор не понимая, как им удалось выжить.

Наверное, это сделала их любовь. Именно ее сила спасла их, любовь – великий спаситель и целитель, дающий надежду на будущее? А что еще есть в жизни?

В душе у нее не осталось боли, как и в теле. Только любовь уберегла и спасла ее от всех опасностей.

Анна знала, что их чувства друг к другу, выдержав испытание огнем, стали такими же прочными, как сталь.

Теперь их не сломать никому. Теперь им суждено быть вместе до старости и смерти, а женитьба – только формальность. Она чувствовала, что под сердцем носит его ребенка – он так трогательно шевелится, словно цветок распускает лепестки!

Как она любит Филиппа!

Как ему пришлось страдать!

Анна готова на все, чтобы облегчить его страдания. Скоро она родит ребенка и положит дитя в его огромные сильные ладони. И увидит, и будет стоять и смотреть, как станет постепенно теплеть это родное и любимое лицо.

Джозеф оказался мертв, он лежал в безымянной могиле где-то далеко в Латвии. Но он не был забыт. Он жил в ее теле и готов был вернуться на этот свет с первым криком ее ребенка.

Таков великий путь жизни: из кромешной тьмы прошлого к ослепительному будущему.

– Я люблю тебя, – произнесла Анна, улыбаясь и озаряя его светом любви, готовой на любую жертву ради возлюбленного.

ОТ АВТОРА

45 тысяч евреев были убиты в Риге. 42 тысячи казнены в лагере Саласпилс, в 20 километрах от Риги. Комендант лагеря и высшие офицерские чины были взяты в плен русскими. Их судили за преступления и после вынесения приговора повесили. На месте концентрационного лагеря открыт музей.

Насколько мне известно, организации «Ртуть», которую я упоминаю в книге, не существовало. Однако документально подтверждено, что некоторые высокопоставленные нацисты использовали украденные документы, чтобы скрыться и избежать кары.

1

Иосиф (Джозеф) – в Библии – один из родоначальников израильтян, проданный братьями в рабство египетскому фараону. – Прим. ред.

2

Вэн – сокращ. от caravan. Фургон, автомобиль для перевозки грузов. – Прим. ред.

3

1 фут – 0,3048 м. – Прим. пер.

4

Мадемуазель (фр.). – Прим. пер.

5

С удовольствием, мадемуазель (фр.). – Прим. пер.