Прекрасное табу (СИ) - Лазарева Вик

— Да… — выдохнул Владимир Алексеевич, присоединившийся ко мне, и снял очки. — Столько голов может полететь. Это война, Стас, ты понимаешь?

— Я прекрасно понимаю, что значит коррупция и связь с криминалом, — серьёзно сказал, посмотрев в глаза отцу. — Есть человек, которому можно доверять? Который доведёт это дело до конца?

Отец задумался, видимо, взвешивая все возможные варианты. Будучи много лет офицером службы госбезопасности, он как никто понимал с какими трудностями можно столкнуться в таком деле. Он снова посмотрел на меня и, подумав ещё секунд десять, сказал:

— Думаю, что, даже несмотря на желание некоторых с ним расквитаться, местными структурами тут не обойтись. Слишком плотно Соколовский оплёл их. Знаешь, ведь некоторых из них я лично знаю, — отец указал пальцем на мой ноут. — Им можно доверять? — мужчина перевёл взгляд на компанию друзей Сони.

— У меня нет выхода, — выдохнул я. — Они сами пришли ко мне с этим.

— А девушка?

Я внимательно посмотрел на отца. Сердце разрывалось, невыносимо было думать, что с Соней, в какой она опасности, учитывая, что почти сутки не выходит на связь. Хотелось уже лететь к Соколовскому и своими руками вырывать её из его лап. Не мог уже сидеть на месте.

— Я даже не знаю, что с ней, и от этого с ума схожу, — потёр лицо ладонями, шумно выдохнув. — Если с ней что-то случится — не прощу себя.

— Любишь её? — серьёзно спросил отец, и я кивнул. — Зачем позволил?

— Если бы я знал! — стукнул кулаком по столу, сжал челюсти до скрипа, не сдержавшись. — Если б знал… что она задумала…

— Ладно… я понял, — Владимир Алексеевич сжал рукой моё плечо и глядя в глаза спокойно сказал: — Звони ей, — я с удивлением посмотрел на мужчину. — Если Соколовский уже знает, то он ждёт твоего звонка, может даже сам позвонит в скором времени.

Я стал набирать Сонечке, а отец, подойдя к Марку, отчеканил:

— Марк, звони Руслану. Нужно очень срочно взять под охрану семью Стаса.

— Что? — в ужасе спросил я.

— Звони, — спокойно и по-командирски ответил отец, — на громкой связи и запись разговора включи.

Гудки, гудки, снова гудки. После третьей попытки, наконец-то, на том конце ответил издевательский голос:

— Господин Атаманцев, — включил динамик на громкую связь. — У вас, как я понимаю, есть кое-что для меня важное, — я бросил взгляд на компанию позади меня, которая задержала дыхание в ожидании ответа.

— Где Соня? Я хочу её услышать, — почти прорычал, услышав голос ублюдка.

— Услышите, если подтвердите, что необходимое мне у вас и никто кроме вас ЭТО не видел, — спокойно ответил гад.

— У меня.

— Что ж вы так… бросили под танк такое хрупкое и прекрасное создание? У самого силёнок не хватило? — усмехнулся, а я весь уже был готов к схватке врукопашную. Порвал бы мразь, был бы рядом.

— Дай мне её услышать! — прорычал, еле сдерживаясь.

Образовалась пауза. Слышен был шорох, шум шагов по бетону или жёсткому полу. Снова шорох. Всхлип… еле слышное дыхание… Девочка моя…

— Соня, — тихо позвал.

— Стас… — еле слышно прошептала, словно была без сил.

— Девочка моя, зачем?

Она тихо всхлипнула и дрожащим голосом прошептала:

— Я люблю тебя… — снова пауза, а потом решительно выдавила дрожащим голосом: — Прощай…

Трубка от неё удалилась, и мы услышали, как она вскрикнула, словно её схватили и потащили куда-то. Мой зверь уже вырвался и шумно выдыхал через ноздри кипевшую в груди ярость. Сжал телефон со всей силы, второй рукой вцепившись в спинку кресла.

— Если с её головы упадёт хоть один волос, — прохрипел я от ненависти, — я придушу тебя собственными руками, подонок.

— У тебя два часа, чтобы вернуть мне ВСЮ информацию, — невозмутимо отчеканил Соколовский. — И без шуток. Если хоть часть её попадёт куда не нужно, то я за последствия не отвечаю. У тебя такая чудесная дочурка. Жаль малышку, только потеряла мать.

— Мразь! — я уже не сдерживал свой гнев. Почувствовал крепкую и уверенную руку отца на своём плече.

— Два часа, и каждая минута опоздания — отметина на прекрасном личике нашей Мата Хари. Как думаешь, ей пойдёт шрамирование? Жаль… очень не хотелось бы портить такое совершенство, — саркастично издевался подонок. — Адрес скину в сообщении. Приедешь один, без компании. Я предупредил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Гудки разрывали сердце. В голове звучали последние слова Сонечки: «Я люблю тебя… прощай…» Она готова была идти до конца, не надеясь на спасение, пожертвовать собой ради мести… Глаза защипало от слёз. В жизни не плакал, а тут… От мысли, что с ней могут сделать… что могу никогда её не увидеть… не услышать… не обнять… не вдохнуть… сердце разрывалось в клочья… грудь сдавило такой болью…

Сжал ладонью лицо, рухнув в кресло, и шумно выдохнул.

— Мне нужно сделать конфиденциальный звонок в Москву, — серьёзно сказал отец. — Времени мало, сын. И парню с девушкой лучше остаться здесь под присмотром. Так безопаснее.

Собрался с силами и мыслями. Сейчас нужно быть как никогда на пределе возможностей. Попросил Светлану Николаевну проводить гостей в нашу переговорную, а сам остался с отцом и Марком. Через десять минут к нам присоединился Руслан. Он сообщил, что моя семья под надёжной охраной. Мы приступили к обсуждению. Нужен очень хороший план. Риск очень велик, как и цена…

Глава 40. СОНЯ

Всё прошло гладко. Даже сама не ожидала, потому что руки дрожали и внутри всё сжималось от страха быть застигнутой на месте преступления. Сердце даже замедлило ритм, когда я, получив от Макса сообщение, что нужные камеры «замерли», вышла из комнаты. Как преступник, пробравшийся в дом, медленно шла к своей цели. В коленках периодически появлялась слабость, когда я входила в поле обзора очередной камеры, а ладошки холодели от волнения. Вся кровь, кажется, прилила к щекам, отбивая оглушительный ритм по вискам, когда я маленьким коротковолновым UV-фонариком подсветила кодовый замок на двери серверной. На кнопках высветились яркие следы пальцев. Они были такими же как на кабинете, и я повторила набор цифр в том же порядке. То, что на замке не было установлено сканирование лица или сетчатки глаза значительно облегчило мне задачу. Войдя внутрь, приблизившись к цели, меня захлестнул адреналин: в ушах зашумела кровь, венка на виске подёргивалась в ритме сердца, руки похолодели, но мыслями я была максимально собрана. Дальше всё было как в кино. Я была сосредоточена на цели своего проникновения и мести. Панике было не место в таком деле.

Воспользовавшись «Призраком» Макса, я попала в базу данных, хранящуюся на сервере Соколовского. И даже бегло просмотрев её, была в шоке от увиденного, но времени её изучать подробно не было. Закончив, я вернулась в свою комнату и отправила сообщение Максу, чтобы он вернул систему безопасности и камеры в нормальный режим работы.

Лежала в кровати, а уснуть не могла. Сердце продолжало тревожно биться, адреналин никак не отпускал. Но я не могла посреди ночи покинуть дом незамеченной. Соколовскому сразу же доложат и это вызовет подозрения. Завтра приедет Костя, чтобы отвезти меня на занятие йогой и по магазинам. Оттуда я и планировала скрыться незамеченной… сбежать… А там уже… имея на руках украденную информацию, я смогу уничтожить Соколовского. Даже если я буду раскрыта, то он уж точно не захочет, чтобы она попала в руки блюстителей закона. Доверяла я только Кире и Стасу. Он то уж точно знает, что делать с такой добычей… Именно это он и искал с агентством, в котором работает Марк. И если я не смогу вырваться, то Стас доведёт это дело до конца. В этом я не сомневалась. Еле уснула от эмоционального всплеска.

Задумчиво крутила в руках телефон, уставившись в зеркало на своё отражение. Так хотелось позвонить Стасу, предупредить… Но что я скажу? Для него я предательница… изменщица… шлюха, которая легла под другого, которую он презирает. Наша последняя встреча доказала это. Его появление в ту ночь меня удивило. Страсть, с которой он накинулся на меня ошеломила, но и подарила мгновения счастья от единения с ним… надежду на прощение… Я поняла… я чувствовала, что он не может забыть меня, что также сильно хочет… Но его взгляд, брошенный на меня, после вспышки этой страсти убил окончательно. Презрение… отчаянье… он словно сам себя ненавидел за то, что сорвался, позволил этому произойти… И это причинило ещё больше боли. Лучше бы совсем не видела его… Дав ощутить себя снова, почувствовать так близко, подарив надежду, что ещё не всё кончено, что есть маленький шанс… так жестоко нанести удар в сердце… И так чувствовала себя шлюхой ложась под Соколовского. Каждый день вставала и ложилась спать с этим осознанием, а когда Стас ушёл, не вымолвив ни слова, то добил меня окончательно, доказав, что теперь я только такого обращения и достойна.