Обсидиановый нож - Александр Мирер

Володя по-прежнему жарился под солнцем, сверкая очками, как слепец, но за его спиной стояли трое коричневых людей, а еще двое — стояли наклонившись по бокам Рафаила. Они смотрели, но близко к Рафаилу не подходили. Свободной рукой Володя делал отстраняющие жесты, как бы отгоняя мух.

«Ух, ты», — пробормотал Колька и спрыгнул. Он бессознательно выбрал линию поведения «не боюсь я вас», и спрыгнул чисто, как с параллельных брусьев. Так же бессознательно он рассмотрел каждого туземца и отметил отличную выправку, странную униформу — короткие трусы, шапочка и нагрудник, все из легкой зеленой кожи. Луки — полированные, концы выше голов, наконечники стрел граненые. Трое мужчин, стоящих в головах у Рафаила, были с круглыми черными бородками и в усах. Справа с боку — безусый юноша, а спиной к баросфере стояла женщина, тоже с луком и колчаном, поджарая, коричневая и мускулистая.

Колька сумел поклониться любезно и спокойно, с некоторым даже подобием улыбки. Старший — он стоял в середине — сейчас же ответил поклоном и доброжелательной улыбкой, и каменная рука, пережимавшая дыхание, чуть отпустила и сжалась снова, потому что Рафка хрипел теперь и пристанывал тихо и невыносимо жалобно.

— Стоят, смотрят, — бормотал Володя.

— Спа-акойно, — сказал Колька. — Держи крепче. Как будто их нет, понятно?

Он еще надорвал мокрую штанину на Рафиковой ноге и попытался приладить распорку, как шину.

— Чертова баня, вдвоем надо, — руки тряслись, распорка ускользала, как живая.

Коричневые руки взяли распорку за концы и приложили ее к ноге — не снаружи, как хотел Колька, а изнутри. Он боковым зрением увидел, что женщина взялась ему помогать, и начал быстро мотать линь, как будто боялся, что она передумает. Лицо женщины было юное и напряженное. Губы сжаты.

Он обрезал линь. Осталось еще метров шесть — достаточно, чтобы поднять наверх Рафаила. Пропустить под плечи и тянуть вдвоем за оба конца…

— Берись, несем к баросфере…

Рафаил все хрипел. Колька старался не смотреть в его лицо.

— Под мышки бери! Я — за ноги.

Он подсунул руки под колени так, чтобы левой рукой поддерживать еще и шину, но вдруг женщина схватила его за плечо и заговорила. «Ба-лям-ба-лям-ба-лям» — услышал Колька. Он одурел от жары и от напряжения.

— Не понимаю…

Старший мужчина что-то сказал — предостерегающе, но девушка не обернулась. Она выпустила Колькино плечо и кошачьим движением двумя руками рванула на Рафаиле рубашку и майку — никто двинуться не успел. «Смотри!» — сказала девушка на своем непонятном языке.

Рафаил хрипел. Поперек его груди был красно-синий отпечаток огромной руки — два пальца зацепили живот справа от пупка и ногтями пропороли кожу. Под солнцем кровь чернела, а живот был белый, как парафин.

Девушка повернулась к старшему, что-то сказала. Старший кивнул, и сейчас же двое мужчин отдали ему луки и побежали в лес, а девушка осторожно запахнула на Рафаиле рубашку, неуловимым движением пощупав ткань — двумя пальцами. И опять принялась за Кольку.

Теперь он понял. Женщина говорила, показывая на веревку и баросферу: «Его нельзя поднимать туда. У него внутреннее кровоизлияние, понимаешь?» Она подбежала к баросфере, постучала по металлу и очертила руками круг: «Где ты его положишь в этой бомбе? Разве там хватит места?»

Тут старший опять подал голос. Казалось, он отговаривал девушку, а она стояла на своем. Колька смотрел на них с тем же ощущением понятности; ему казалось, что старший говорит: «Ты что лезешь не в свое дело? Может, этот светлобородый белый — доктор?», а девушка отвечает: «Нет-нет, он осел, не доктор, не увидел опасной травмы, как ему отдать бедняжку — погубит… не дам!» Она выдернула из-за нагрудника какой-то амулет и показала старшему, и тот сделал жест — бог с тобой, тебе виднее…

Вовка следил за ними, приоткрыв рот, но не забывая заслонять Рафаила от солнца. «Стушевался Бурмистров, — думал Колька. — Решать надо мне, похоже…»

— А ну, подожди, — сказал он девушке и полез по скобам. Девушка за ним — дикой кошкой. Они вместе заглянули в люк. На счетчике — пять и три, часы в нуле — время еще есть… а место… он еще прикидывал, как поставить подножку, уложить чехлы, примотать Рафаила остатками линя, а сам уже понимал, что Володя прав. Рафаил погибнет при переходе. Надо быть очень здоровым человеком, чтобы выдержать переход.

Он посмотрел, как там Володька. Сидит, держит Рафку. Из-под баросферы вновь летит земля. Это надо прекратить. И надо решать, прямо сейчас.

Девушка брезгливо рассматривала всю техническую красоту в кабине. Как пьяного, как спящего у магазина. Оглянулась, покачала головой. Нельзя, мол, раненого сгибать в три погибели.

— Пошли, — сказал Колька.

Девушка серьезно посмотрела на него и спрыгнула вниз. «Поняла, удивительное дело все-таки…» Он достал коробку с медикаментами. Аптечка — Рафкино хозяйство. Эх, Рафка, Рафка. Он подошел к Володе.

— Давай подержу, ты разомнись. Сполоснись, вода чистая.

Вовка послушно разогнул ноги, набрал воды в горсть и стал смотреть, как она вытекает на куртку и брюки.

— Вовка!

— Да-да…

— Бурмистров! — прошипел Колька.

— Да-да, простите…

— Мы остаемся. Будем добираться транспортом, когда он поправится. Согласен?

— Уже сменил концепцию, — отчетливо произнес Володя.

Колька похолодел от гнева. Как это по-интеллигентски — затевать дискуссию — в такую минуту!

— Концепции, дискуссии, — выпалил он. — Человек при смерти, ты сам говоришь, он не выдержит перехода!

Он шипел, чтобы не орать над головой Рафаила. Девушка тревожно смотрела в лес. Это все было нелепо, совершенно ни на что не похоже. Неистовое солнце отражалось от баросферы и слепило глаза, чуть слышно стонал Рафаил, а они с Володей спорили, отстаивая мнения, противоположные тем, что выдвигались пятью минутами раньше. И неожиданно Володя сдался.

— Не выдержит. Вот идут с носилками. Но учти, Коля, не следует рассчитывать на транспорт…

Шлепая по воде, подбежали двое с носилками — палки, переплетенные лианами. Третий — тот, что оставался и ходил вокруг с луком наизготовку — тоже подбежал помочь. Девушка попыталась перехватить у Кольки голову — он, не стесняясь, оттолкнул ее локтем. Тогда она просунула руки под лопатки Рафаила и сказала: «О-о!» Все пятеро разом подняли, перевалили Рафаила на носилки. Откуда-то набежали еще двое парней. Снова «О-о!», носилки поднялись на плечи и поплыли к, темному пятну лесной дороги.

— Веди его, — Колька показал девушке на Володю. — Веди, веди. Я догоню.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});