Тайна Обители Спасения - Поль Феваль

Симилор по-прежнему молчал.

Укротительница вывернула ему запястье, и нож со стуком упал на пол.

До сих пор Эшалот не подозревал, что Симилор вооружен. И сейчас глаза нашего рыцаря округлились от изумления.

– И он еще называл меня убийцей! – прошептал потрясенный Эшалот.

– Он готовил тебе милый сюрпризец, – усмехнулась вдова. – Не беспокойся, я ему ничего не сделаю. У меня нет времени, чтобы возиться с этим подонком. Посмотрим, он у тебя ничего не украл?

Эшалот расстегнул жилет: пачка денег была на месте.

Отпустив кисть Симилора, мамаша Лео схватила его за шкирку и потащила к выходу. Амедей и не думал сопротивляться. Когда Леокадия открыла дверь, Эшалот хотел было что-то сказать, но она, жестом велев ему молчать, выволокла Симилора на крыльцо и вышвырнула на улицу.

Затем укротительница вернулась и спокойно закрыла за собой дверь.

– Надо же, от всей это истории у меня разболелась голова, словно у какой-нибудь маркизы, – произнесла Леокадия, подходя к столу. – Тебе небось хочется посмотреть, не ушиб ли бедняжка лобик? Не вздумай бежать на улицу! Мне нравится, когда у человека есть сердце, но дураки меня раздражают.

– Хозяйка... – начал Эшалот.

– Помолчи! – отрезала вдова. – Если там еще осталась водка, неси сюда, а заодно прихвати и пару стаканов. Ты понял? Если бы я сейчас не пришла, этот мерзавец прикончил бы тебя, а мои денежки испарились бы вместе с ним.

Опустив голову, Эшалот поплелся за бутылкой.

– Мадам Саману права, – бормотал он. – Раз мне доверили такое богатство, я должен был действовать более решительно. Ладно, впредь мне наука!..

Когда Эшалот вернулся с бутылкой и стаканами, он обнаружил, что укротительница сидит, обхватив голову руками и глядя куда-то вдаль. Видимо, вдова глубоко задумалась.

– Что случилось, хозяйка? – робко спросил верный рыцарь.

– Наливай, – ответила вдова, даже не пошевелившись.

Эшалот наполнил один стакан.

– И во второй тоже, – произнесла мамаша Лео. – Ты – один из самых замечательных людей, каких я только знаю. Я хочу выпить с тобой.

– О! Хозяйка... – воскликнул Эшалот, ошеломленный честью, которой он был удостоен.

– Молчи! – прикрикнула на него мамаша Лео. – Я нервничаю.

Леокадия выпила глоток водки и поставила стакан на стол.

– Ну, украли бы у меня деньги, и что? – задумчиво спросила она. – Зачем они мне нужны? Ты что-нибудь понимаешь? Ничего ты не понимаешь. И я тоже ничего не понимаю. Я не люблю загадок, не люблю неясностей, потому что в таких случаях теряюсь и не знаю, что мне делать! Малышке известно не больше моего, маркизе – не больше, чем малышке... А они знают. Они знают слишком много, и это меня пугает.

Эшалот выслушал этот монолог с разинутым ртом.

– Выпей, – сказала мамаша Лео, – а то ты совсем бледный.

– Это потому, что мне жаль Амедея, – вздохнул Эшалот. – Конечно, его обуревают дикие страсти, с которыми он не в силах совладать, но в сущности у него доброе сердце... За ваше здоровье, хозяйка!

– Я боюсь, – пробормотала Леокадия. И в глазах ее действительно отражался страх. – Мне никак не удается успокоиться. Меня лихорадит.

– Скажите мне... – начал Эшалот.

– Помолчи! – вновь прикрикнула на него укротительница. – У полковника вид – краше в гроб кладут. Кожа да кости... По-моему в старике и крови-то не осталось. Думаю, что завтра он испустит дух... Ты скажешь: вот и хорошо, одним негодяем меньше. Но уверен ли ты, что он негодяй? Иногда у меня складывается впечатление, что полковник – порядочный человек... В конце концов, именно благодаря ему мы будем завтра гулять на свадьбе.

– На какой свадьбе? – изумился Эшалот, охваченный беспокойством.

Признаться, у отважного рыцаря были основания для волнения: глаза мамаши Лео неестественно блестели.

– Помолчи, – в который уже раз сказала она. – Говорю тебе, полковник пригласил нас на свадьбу. Уверена, что там не обойдется без мокрого дела. Черт побери! Мы все будем вооружены. Я стреляю не хуже любого мужчины, а Морис с парой пистолетов заткнет за пояс кого угодно.

Укротительница то и дело нервно накручивала на палец прядь своих волос.

– Впрочем, я абсолютно ничего не знаю! – добавила вдова. – Уж как я только ни пыталась разнюхать Хоть что-нибудь! Видно, простовата я для таких дел. Пришел переодетый Лейтенант и разговаривал с малышкой больше часа. А мы с Жерменом сидели в другой комнате и хлопали ушами... Это очень холодный дом. В нем все пропитано печалью.

Перед уходом Лейтенант кивнул мне, как старой знакомой. Честно говоря, меня от этого передернуло.

Флоретта была еще бледнее, чем обычно. Казалось, от нее остались одни глаза. Когда мы с ней возвращались в больницу, за всю дорогу девочка не проронила ни единого слова. И выглядела, как настоящая безумица!

Время от времени я пыталась задать ей вопрос, но все было бесполезно. У меня было такое ощущение, что я обращаюсь к каменному изваянию. А когда карета остановилась возле лечебницы, у той двери, где работают каменщики, мне послышалось, что малышка произнесла: «Это – рулетка; красное или черное...»

Лицо мамаши Лео было озабоченным и серьезным.

Она подняла глаза на Эшалота, который взмок от напряжения, пытаясь понять, о чем говорит его хозяйка.

– И что ты скажешь об этом? – внезапно спросила она.

Эшалот нервно стиснул кулаки. Он предпринимал нечеловеческие усилия, чтобы выжать из своих мозгов хоть какой-нибудь ответ.

– Я скажу, что хотел бы быть таким же талантливым, как Амедей, – произнес наконец наш бедный рыцарь. – Не пойму я, вроде бы вы со мной по-французски говорили... Почему же я тогда ничего не разобрал?

– Нам предстоит поучаствовать в одной простой игре,– прошептала вдова. – Ты ее прекрасно знаешь. Бросаешь монету и смотришь, орел или решка. Только в нашей игре орел – это жизнь, а решка – смерть. И еще одна маленькая разница. Когда кидаешь монету, знаешь, что шансы на победу и поражение одинаковы. А здесь – чуть-чуть по-другому: жизнь выпадает в одном случае из ста, а может, и из тысячи!

XXXVI

НАГРАДА ЭШАЛОТА

Оказалось, мамаша Лео говорила сама с собой, а не со своим верным рыцарем. И хотя бедняга Эшалот изо всех сил старался понять ее, у него ничего не получалось.

Леокадия совсем забыла, что Эшалоту известно еще меньше, чем ей самой. Вдова была убеждена, что он думает о том же, о чем и она.

В связи с этим нам придется самим сообщить читателю то, о чем не сочла нужным рассказывать укротительница.

Она приехала из лечебницы, куда проводила Валентину.

Там вдова снова увидела эту пародию на дружное семейство. Именно так выглядели Черные Мантии, собравшиеся у постели мнимой сумасшедшей.