От Лубянки до Кремля - Валерий Величко

Не подключенный к аэродромному электропитанию, с выключенными двигателями самолет на ледяном ветру через короткое время превратился в настоящий холодильник. Нас решили взять измором в прямом смысле.

После долгих и безуспешных попыток найти приемлемое решение я заявил, что какие-либо действия с нашей стороны будут предприняты лишь в присутствии посла Советского Союза и мы, заблокировав люк самолета, стали предпринимать все, чтобы не замерзнуть окончательно до приезда наших дипломатов.

Но английским полицейским было значительно хуже. Им приходилось уже второй час стоять на пронизывающем ветру в легоньких пальтишках, надвинув на уши свои знаменитые с черно-белыми шашечками фуражечки.

Мы оказались выносливее, и англичане сдались и пошли на компромисс. Они заявили, что согласны, чтобы сначала, выйдя из самолета, заполнила декларации одна половина нашей команды, а по возвращении ее в самолет — другая. Решили также обойтись без обыска самолета.

Опять приходилось решать. С кем идти. Пойдешь с первой группой? Оставил без контроля спецсамолет с оружием, аппаратурой, людьми! Останешься в самолете? Отпустил людей, не управлял ситуацией!

Все же я остался в самолете. Находясь на своей территории, можно было хоть что-то предпринять для освобождения товарищей в случае необходимости.

Тем более еще одна незадача. Укутанные собранными с мира по нитке теплыми вещами и завернутые в брезент в одной из кабин бронированного ЗИЛа сидели двое беспаспортных кубинцев, которых прямо с поля аэродрома в летних костюмах Фидель Кастро послал сопровождать ценный груз в декабрьскую Москву.

* * *

Пока работал над книгой, нашел интересный материал. Оказывается мы не первые, кто прятал в самолете кубинцев. Бывший пилот многих генсеков А. Майоров рассказывал: «…Еще при Брежневе нашими пассажирами были Фидель и Рауль Кастро. Фидель — это море обаяния, всегда улыбка на лице. Но уж очень остерегался покушений. И вот однажды… — Я должен был доставить хозяина острова Свободы из Москвы в Гавану, — вспоминает Майоров. — Пролетаем над Атлантикой и вдруг получаем информацию: столица Кубы в связи с непогодой нас не принимает. Назад в Москву не повернешь — горючего не хватит. И я делаю посадку на натовском аэродроме в Канаде. Знала бы обслуга, вознамерившаяся осмотреть самолет, кто у меня в пассажирском салоне спрятался! Кстати, Фидель именно спрятался — под диван, а его охрана выстроилась в проходе с автоматами. Ситуация патовая. Мы не даем канадцам разрешения на досмотр своего «хозяйства», они нам не дают топлива и разрешения на взлет. Тут я вспомнил, что у меня на борту несколько ящиков русской водки. Приказал презентовать ее лично командиру базы. И все наши проблемы решились тут же. Когда я запустил двигатель, Фидель выбрался из укрытия. Наш дальнейший путь прошел без приключений. А уж на родной земле, преисполненный к нам благодарности, Кастро попросил Кремль дать экипажу недельный отпуск. Отправил порыбачить на Карибское море на его личной яхте».

Грешен, о решающем буквально все вопросы эффекте «русской водки» я как-то не додумался.

* * *

Наконец инцидент исчерпан.

Снова, держа груз руками, взлетаем, но буквально через несколько минут снова посадка уже в аэропорту Шеннона. Дозаправка. Еще один экстрим — взлет. Но взлетели и приземлились, слава Богу, благополучно.

О самом полете рассказывать не буду. Те, кто не проводил более 10 часов в «комфортабельном салоне» грузового Ил-76, все равно не поймут, а тех, кому пришлось совершать подобные путешествия, не удивишь.

Самое неприятное — туалет — а-ля «ведро».

Самое светлое — «горбачевские пельмени».

«Горбачевские пельмени»

В посольстве, понимая, что нашей боевой команде позавтракать, а может быть и пообедать уже, видимо, не придется, спустившись из переговорной, я зашел на кухню, где наш повар М.И. Гусаков колдовал над завтрашним «основным столом».

Планировалось накормить и гостей и хозяев настоящими сибирскими пельменями, которые длинными рядами возлежали повсеместно — на столах, стульях, подоконниках. Принял решение экспроприировать все это сибирское лакомство. Сделав самую непроницаемую физиономию, я попросил повара сварить мне штук 20 пельменей. Видели бы вы глаза Михаила Ивановича! «Валерий Николаевич, это же — «горбачевские» пельмени!» Мне долго пришлось объяснять, что я не сошел с ума, претендуя на святое. Все пельмени были сварены, разложены в армейские бачки и доставлены на самолеты. Они стали нашей единственной (я скажу — не самой плохой!) едой в течение многочасового полета.

Кстати, наши автомашины действительно без перегрузки отправились этими же самолетами из Чкаловского в Спитак для обслуживания направлявшихся туда М.С. Горбачева и Н.И. Рыжкова.

Визит Горбачева — апрель 1989-го

Визит Горбачева все же состоялся, но через год, в апреле уже 1989 года.

Прекрасные отношения с представителями кубинских спецслужб, сложившиеся в прежнее посещение, помогли на этот раз быстро решить все вопросы, связанные с протокольной частью визита, безопасностью и обслуживанием советской делегации.

Хотя были и свои проблемы.

По мнению кубинцев, необоснованно из программы визита советской стороной был исключен массовый митинг солидарности на центральной площади Гаваны.

Не очень по вкусу нам пришлась информация о возможном предложении Фиделя Горбачеву подняться на лифте на смотровую площадку Монумента Х. Марти, откуда, по словам кубинцев, открывается прекрасный панорамный вид на Гавану. Мы знали, что лифт имел привычку зависать на полпути.

Советская сторона также поставила организаторам встречи на высшем уровне и другие достаточно сложные для них условия.

По требованию услужливой советской стороны в освещении визита обязательно должны были участвовать американские журналисты, количество которых не должно было ограничиваться. Это при том, что Куба не имеет дипломатических отношений с Соединенными Штатами, уже десятки лет находится в жесткой экономической блокаде со стороны своего коварного северного соседа. Правительство США официально запрещает своим гражданам выезжать на Кубу и т. д.

Однако заинтересованность кубинцев в успехе визита победила обиду. Более 300 американцев разместились в лучшем отеле города «Гавана-либре», подчеркивая при каждом удобном случае, что раньше он назывался «Hilton».

Не добавило добрых эмоций кубинцам и почти часовое опоздание Горбачева, который с присущей ему «деликатностью» объяснил задержку «затянувшимися и очень интересными переговорами с премьер-министром Ирландии в аэропорту Шеннон».

Температура в этот день была более 30 градусов жары. И долгое пребывание при такой температуре при повышенной влажности небезопасно и для здорового человека, а в толпе встречающих было много стариков и детей. Люди вынуждены были прятаться от палящего тропического солнца в тени деревьев. Были и тепловые удары, и обмороки. Пригодились запланированные штабом санитарные автомашины.

Не обошлось и без провокаций. Небольшая группа кубинских диссидентов из т. н. «Группы защиты прав человека» попыталась организовать несанкционированный пикет у посольства СССР с лозунгами о «демократизации и гласности» и передать Горбачеву петицию с требованием содействовать установлению демократии на Кубе. Эта «огромная демонстрация», состоявшая, кажется из 5 человек, была показана всеми западными телевизионными станциями.

Характерно, что информацию о предстоящем пикете наши сотрудники получили от западных журналистов из «Гаваны-либре». Они же сообщили, что пикетчики ничем не рискуют, так как уже имеют паспорта с открытыми визами для выезда в США.

Тем не менее полмиллиона кубинцев с искренней радостью приветствовали советского и кубинского лидеров, ехавших в сопровождении эскорта мотоциклистов со скоростью 15–20 км/ч в кубинском открытом автомобиле по улицам Гаваны. Раису Максимовну в автомашине сопровождала прославленная революционерка Вильма Эспин.

Всего в кортеже было 30 автомобилей. По соседним улицам двигались оперативные резервы МВД.

Море цветов, флаги, радостные лица — это, конечно, был настоящий праздник.

Однако при огромной доброжелательности простых кубинцев, на «ура» встретивших советскую делегацию, отношения между двумя лидерами не сложились. Увлеченный многочисленными социалистическими инициативами, по-латиноамерикански горячий Фидель с огромным энтузиазмом стремился показать Горбачеву новые школы и стадионы, больницы, научно-исследовательский центр.

Сам Фидель — человек очень эрудированный — в разное время увлекался биотехнологией, семейной медициной, изучал практику строительных микробригад и т. п. Он во всех тонкостях разбирался в вопросах экономики, управления государством. Смеялись, что он знает по кличкам всех кубинских коров-рекордисток. С гордостью он приводил статистические данные повышения грамотности и снижения детской смертности после революции и др. И надо сказать, цифры эти впечатляли!