Моя жизнь во Христе - Иоанн Кронштадтский

1517. Бог есть такое простое Существо, что Он быстрее молнии, быстрее мысли, незаметно посещает нашу душу. Потому и говорит: не приидет Царствие Божие с соблюдением: ибо Царствие Божие внутрь вас есть [Лк. 17, 20, 21]. Есть, т. е. нельзя означить даже и мгновения прихода Царствия Божия в нашу душу: отвергнул грех от сердца, и оно в сердце, и не заметишь, как и когда; момент совершенного отвержения греха от сердца есть мгновение совершенного Божия воцарения в нас: ибо Бог воцаряется в нас по мере очищения от грехов. А животворящие Тайны, по мере веры, мгновенно очищают, освящают и благоукрашают дом души. — Так и диавол и духи злобы, как простые существа, хотя далеко не совершенные в своей простоте и сильно ограниченные, действуют на душу быстро, мгновенно, как быстра молния, как быстра мысль. Мгновенное почувствование привязанности к земному, или мгновенное склонение сердца ко греху, мгновенное усомнение в истине, — и он проник в сердце, он же и производит в одно мгновение какую-либо страсть в сердце и потом, по мере нашего ей сочувствия, овладевает нами и влечет нас, куда ему угодно, как пленников, связанных по рукам и ногам. Если же мы противимся ему, то он старается чрез сильное омрачение ума и сердца уничтожить наши усилия к сердечной вере и благочестивым помышлениям и чувствам. Чтобы победить его и прогнать от себя из сердца, нужно произвести в сердце совершенную веру в Господа Иисуса Христа и помнить, что в тебе действует враг, что мысли твои или расположения сердца и воли — греховны, богопротивны. Затем решительно отвергни эти мысли всем сердцем, рванись, так сказать, сердцем со всею силою из греховных уз, как Сампсон, опутанный тетивами, и разорвешь адские связи, как нитку, силою Иисуса Христа и благодатью Святого Духа.

1518. На молитве должны мы помнить, что мы друг для друга члены и должны молиться обо всех, как и молитва Отче наш являет. Апостолы тому пример и все святые. Если будешь это помнить и молиться за других, то и Ангелы святые будут молиться за нас, как члены одного Царствия Христова, одной Церкви, одного тела. В нюже меру мерите, возмерится вам [Мф. 7, 2].

1519. Господь есть жизнь моя, дыхание, сила моя, свет мой, мир, радование, пища и питие мое: что я принесу такому Благодетелю, или чем воздам Ему? — Воздам, при Его же содействии, послушанием воле Его, исполнением заповедей Его. Аще любите Мя, Сам Он говорит, заповеди Моя соблюдите [Иоан. 14, 15]. — Постараюсь угодить Ему исканием Царствия Божия и правды Его и вменением в ничто благ земных сравнительно с небесными; не буду прилепляться сердцем ни к чему земному. О, Господи! Ты Сам даруй мне силу исполнить это. Укрепи меня Сам десницею Своею: Сила моя, не остави мене! Даруй мне возложить надежду единственно на Тебя, моего Питателя, на Тебя, Который никогда не оставлял меня.

1520. Жизнь есть сила животворящая. Потому Бог, первая и источная жизнь, есть бесконечная, всех оживотворяющая Сила; потому и Ангелы называются также Силами небесными, — и человеческая душа есть сила. Ангелы и человеки — силы, оживотворяемые первым Животом, носимые, руководимые и подкрепляемые первою Силою в умном и свободном служении первому Животу. Смерть есть сила умерщвляющая. Первая такая сила в царстве живого и все создавшего для жизни Бога появилась в лице диавола и от него перешла на людей и на прочие твари земные, ибо сама тварь повинуся рабству тления за повинувшаго ю [Рим. 8, 20] человека, подчинившегося первой умерщвляющей силе — диаволу. Так как диавол сила умная, то он силою адского ума действует на наш ум, поврежденный им своим дыханием первоначально, и разлучает нас от Живота-Бога сомнением, недоверчивостью Богу — всемогущей и неизменной в своих свойствах Силе; от Бога-Любви разлучает духом вражды, злобы, зависти; от Бога-Духа разлучает сильною привязанностью нашего сердца к благам земным. Мы замечаем, что в греховных, неестественных привязанностях нашего сердца действует сила, умерщвляющая нашу душу, как и в злобе, в сомнении и во всех грехах, в унынии, отчаянии и противлении Божиим заповедям. Господь Бог также является в нашей душе силою, по преимуществу, любви: крепка яко смерть любы [Песн. 8, 6], силою всех добродетелей, преодолевающею все препятствия, противопоставляемые душе силами ада.

1521. К молитве пред иконами или без них нужно приступать всегда с полною нядеждою на получение просимого, например избавления от скорби, душевной болезни и грехов, потому что и прежде тысячу раз получаема была явная милость от Господа или Владычицы и не надеяться на получение просимого или сомневаться в слышании молитвы было бы крайним безумием и слепотою.

1522. Если бы вас кто спросил, зачем вы молитесь иконам бездушным, какая вам от них польза? — скажите, что от икон наших мы несравненно более получаем пользы, чем от самого доброго и благотворительного человека; скажите, что от икон приходит всегда благодатная сила и помощь душам вашим, избавляющая вас от грехов, скорбей и болезней, особенно же от икон Спаса и Богоматери; что одно сердечное с верою воззрение на них, как на живых и близ нас находящихся, спасает от лютых скорбей, страстей и мраков душевных; что если прикосновение к ризам Спасителя и платкам Апостолов делало больных здоровыми, то тем более лики Спасителя и Богоматери сильны исцелить верующих от всякой скорби, по вере в Господа и Богоматерь.

1523. Моя душа может вообразить миллионы ликов, например единой и той же Божией Матери, а рука моя художественно начертать сколько угодно Ее ликов, и все они будут досточтимые лики Ее, как Сама Она. Так Единица пресущественная и животворящая измыслила и чрез зиждительное Слово Свое сотворила, а чрез Святого Духа освятила бесчисленное множество умных образов Своих — Сил небесных; так же Отец измыслил, а Сын, Сам живой образ Отца, создал, освятив Духом Святым чувственно-разумный образ Свой — человека и от него единого, на постоянное удивление наше, доныне делает творчески такие образы: и все живые, прекрасные, богоподобные, пребывающие, вечные. Так и я, сколько бы ни изображал икон, все они для меня истинные, досточтимые иконы, которые я буду без сомнения чтить поклонением, только бы они соответствовали действительным, живым, святым образам (иконам) Божиим. Что препятствует нам иметь столько же ликов, например, Спаса Христа, сколько отдельных лиц христианских? Каждый лик Спаса есть досточтимейший Его Лик, сияющий в душе каждого истинного христианина.

1524. Прекрасное и боголюбезное обыкновение у христиан иметь образ Спасов и молиться Ему. Это — потребность вопиющая нашей души. Сам Господь с любовью, Ему свойственною, желает вообразиться в нас, как говорит Апостол: чадца моя, ими же паки болезную, дондеже вообразится Христос в вас [Гал. 4, 19]; или вселитися Христу верою в сердца ваша [Ефес. 3, 17], но как воображу я в сердце Христа, когда наперед не изображу Его себе чувственно и не представлю Его пред своими глазами? — И вот у нас образа Спасителя, Божией Матери и друг. Любовь к ним христиан, желающая всегда носить образы их в мыслях и в сердце, самая природа наша чувственно-духовная, вызвала необходимость изображать их иконным писанием, ставить в почетнейшем месте дома, как в сердцах наших, или в домах душ наших, давать им самое почетное место и чтить их поклонением прежде сердечным, а потом и телесным. — И как согласно с намерением Божиим наше почитание икон! — Небо отвечает нам в иконах, как с очистилища древле Господь в еврейской скинии; множество из них сияет чудесами.

1525. Се стою при дверех и толку [Апок. 3, 20]. Это значит, что Господь постоянно стоит при дверях нашего сердца, запертого или запираемого для Него грехами или разными пристрастиями. Вот стою. Вы молитесь, а Он у самого сердца вашего стоит и внимает каждому вашему сердечному движению и чувству.

1526. Господи! даруй мне сердце простое, незлобивое, открытое, верующее, любящее, щедрое.

1527. Говоря с каким-либо человеком, мы уверены, что он слышит нас, несмотря на расстояние, нас разделяющее, иногда очень значительное; — уверены потому, что получаем от него соответствующие ответы, и слова мои производят в его сердце те же понятия и расположения, как во мне. Или мы говорим во многочисленном собрании и уверены, что все собрание разом нас слышит, и если наши слова идут от сердца, то они падают также на сердца слушателей и производят в них благие мысли и расположения души. Так, беседуя в молитве с Богом или со святыми, мы должны быть без малейшего сомнения уверены, что наши речи, от сердца произносимые, бывают слышимы (не говорю о Боге, Который везде и все знает, и самое сердце наше) не только так же, как живыми людьми слышатся наши слова, но и гораздо удобнее, по причине простоты мира духовного, и ответы на наши молитвы подаются также с большим удобством и более мудрые и полезные, чем ответы земных лиц на наши просьбы, по той же простоте и богопросвещенности небожителей. Это считать надо за истину, не требующую доказательства, за самое обыкновенное дело. Как в первом случае всякий уверен в слышании другими наших слов из опытов, так и здесь.