Отыгрывать эльфа непросто #1-#3 - Леонид Владимирович Кондратьев

бурелом и обходя затянутые ряской болотные бочажки, раздвигая стебли осоки, больше похожие в своей остроте на миниатюрные лезвия. И с каждым шагом в голове Иванова все ярче и ярче всплывали кусочки, подробности поведения, моторики, физиологии и психологии объекта. И каждая эта песчинка знаний, подобно многотонной глыбе, своим падением разрушала бронированный панцирь восприятия окружающего мира. И заставляла по-новому выстраивать уже полученные факты. Нет, Иванов был не тем человеком, который, не доведя до конца одну методику, резко изменяет стиль и принципы работы. До тех пор пока не получен результат, неважно какой, разработка должна продолжаться. Но все больше и больше фактов выстраивалось совсем другим макаром и совсем в другом направлении. Все больше и больше находилось подтверждений той мысли, что шпионами тут явно не пахнет. А если уж и пахнет, то явно не человеческими!

Об этом просто кричали все факты, собранные Ивановым о Главе Дома Риллинтар Ссешесе, сыне Сабрае. Например, строение глаз. Таких глаз нет ни у кого, даже рептилии имеют четко выделенный зрачок. А тут непонятные, налитые кровью, нет, не глаза — какие-то буркалы. В сочетании с матово-черной кожей и белоснежными волосами объект выглядит как оживший ночной кошмар. И кожа… кожа, не белеющая даже на сгибах и на ладонях… Такого вида пигментации не имеется ни у одной человеческой расы. А когти? Когти, как будто самой природой предназначенные для самообороны и нанесения калечащих ударов в ближнем бою. Причем объект действует ими без всяких затруднений — это было видно по манипуляции столовыми приборами во время пьянки. Пластика движений, особенно при перемещении по затемненной местности, реакция на яркий свет, описанное Кадориным в отчете ночное видение и даже эта трехяйцовость, чуть было не вогнавшая антропологов в ступор, как помнил Иванов из отчета, посвященного физиологии объекта, диктовали другие выводы. Конечно, это могла быть опухоль, мог быть имплантированный предмет, правда, для каких целей имплантированный, ученые не предположили, написали что-то маловразумительное про религию и обряды плодородия. И как прикажете это проверять? Подойти и внаглую, глядя в глаза, спросить: «Дозволь, мол, Ссешес Риллинтар, сын Сабрае, яйца пощупать?» Бред! Но неменьшим бредом являлось само поведение этого беловолосого. Что это за мальчишество??? На нем висит отряд, а он ведет себя так, как будто находится на пикнике… Полное игнорирование всех и всяческих норм поведения во вражеском тылу… Так не ведут себя ни шпионы, ни обученные бойцы — никто так себя не ведет! Такое ощущение, что он играет — развлекается в этой большой песочнице, наполненной кровью и горем, но ведь это же бред!

Примерно через час, отойдя на достаточное расстояние от базового лагеря, отряд остановился — радист с помощью Иванова быстро закинул на дерево антенну, развернул рацию и подключил к ней батареи и ключ. И уже через несколько минут радиоэфир немецкого тыла (а Белоруссия на данный момент им и являлась) был потревожен коротким кодированным сообщением, заставившим операторов немецких пеленгаторов дружно схватиться за наушники и остро отточенные карандаши. Уже второй раз из района, так сильно интересующего абвер, а в частности оберстлейтенанта Герлица, выходила на связь другая радиостанция. Да даже не в изменении тона сигнала было дело (это явно указывало, что теперь работает другой передатчик) и не в изменении частоты передачи (частоты могут меняться по графику, согласованному с Москвой). Самым интересным в этих передачах было то, что изменялся почерк радиста — а вот это говорило о многом.

03.08.1941 г.

Совершенно секретно.

НКГБ СССР. Календарь сообщений Седьмого

Седьмой — Центру

В клуб на танцы пришли, Играют фокстрот. Седьмой

(Запятая вместо точки: проверка идет, но имеются сомнения)

04.08.1941 г.

Седьмой — Центру

Исполнитель незнакомый, Мелодии новые. Седьмой

(Нечеловек. Активное применение феномена «Магия» подтверждаю. Запятая вместо точки: проверка идет, но имеются сомнения)

Взяв из пальцев радиста бумажку с шифрограммой, Иванов достал из кармана зажигалку и, заслонив огонь ладонями, уничтожил оригинал только что переданного сообщения. Тщательно прикопал растертый пепел под небольшим кусочком дерна и принялся помогать радисту сворачивать передатчик. Уже через несколько минут отряд направился обратно в сторону лагеря. Только вот почему-то через полкилометра, впереди на кронах деревьев, выделяющихся безмолвными исполинами на фоне звездного ночного неба, натренированные глаза разведчика увидели отблески костра. Конечно, моментально возникло предположение, что это чужая стоянка, но вот только чем ближе подходил небольшой настороженный отряд к этому месту, тем больше примет просто бросалось в глаза — знакомых таких примет, уже виденных сразу при выходе из лагеря. Но это ведь было почти час назад, и отмахать по ночному лесу отряд успел значительное расстояние.

Скомандовав бойцам остановиться, Иванов медленно и с максимальной осторожностью выдвинулся вперед. Стараясь передвигаться как можно бесшумнее, последние несколько десятков метров перед кустами, естественной изгородью стоящими на страже небольшой лесной поляны, передвигался ползком. Подобно бесшумной и от этого не менее опасной змее, разведчик буквально просочился через густой кустарник и, стараясь его не потревожить, бросил взгляд на поляну, освещенную неверным, мерцающим светом костра.

Первое, что он увидел, — насмешливое, можно даже сказать ехидное выражение уже знакомых, как будто заполненных кровью глаз…

5.08.1941 г. Минск, Центральная площадь, небольшой желтый двухэтажный дом, кабинет оберстлейтенанта Герлица

— Ну что ж, фельдфебель, я вас понял. — Тонкая усмешка озарила сухой профиль оберстлейтенанта. — Значит, ребята из гехаймфельдполицай немного перестарались, и с подбором агентуры в сельских районах имеются, так сказать, проблемы в связи с практически полным отсутствием населения мелких хуторов. Объемы финансирования я вам подписал. Теперь остается только ждать. Ждать первого прокола командира диверсантов. Видимо, так доблестно проваленная нами операция «Логово» все же заставила русских затихнуть. Но это ненадолго. Уж поверьте мне, Альфонс, очень ненадолго.

Взяв с бюро клеенчатую папку, оберстлейтенант взвесил ее на руке и со вздохом уронил на стол.

— О чем может сказать появление новой радиостанции в районе действия диверсионной группы? А изменение почерка радиста? Все это звенья одной цепи, Альфонс. И то, что раскинутая тобой агентурная сеть никак не может выйти на след этих неуловимых русских, это тоже всего лишь одно маленькое звено. Одно из многих, но не последнее.

По лицу фельдфебеля, скромно притулившегося на уголке гостевого стула, быстро пробежала целая гамма чувств, через несколько мгновений на подвижной физиономии установилось выражение крайней досады.

— Оберстлейтенант, позвольте, ведь итогом операции было обнаружение большого количества русских войск и техники. В прочесанных лесах вряд ли мог кто-то остаться, а даже если и сохранились какие-то русские, то