Желание близости - Мила Бонди

Итак… за ней следили. Тогда за ленчем с Томми ей это не показалось.

Затем было неожиданное появление Максима. Приглашение поужинать, затем ещё одно.

Происшествие в тюрьме. Госпитализация отца.

Намёк?

Она должна была понять, что Максим неспроста объявился. Что-то сдерживало его раньше, а теперь он начал действовать.

Он захотел её себе, а она стала сопротивляться. Как же наивно с её стороны было полагать, что наличие «жениха» остановит его намерения.

Её глупость стоила жизни отца и Томми.

Макс показал, что может лишить её всего, что ей дорого. Один неверный шаг… В его руках жизни тех, кого она любит… Она сама в его руках…

Марк… Господи, пожалуйста, пусть он не узнает о нём!

По её щеке заскользила слеза.

– Ну-ну, девочка… – бабуля приложила ладонь к её щеке. – Всё уже позади, моя хорошая…

– Нет, ба… Всё ещё только начинается, – прошептала Серинда.

– Что ты такое говоришь, милочка? – взволнованно спросила бабуля. – Ты себя плохо чувствуешь?

– Ужасно… – честно призналась внучка.

– Хочешь я позову сестру?

– Нет, не надо, – Серинда обвела взглядом палату. У прикроватного столика стояла ваза с цветами. Белые лилии. Их приторно сладкий запах (запах смерти) вызвал у неё приступ тошноты, а осознание от кого они – панику. Она стала задыхаться. – Ба… убери их!

– Что? Что ты такое говоришь? Что убрать? – голос старушки дрожал.

– Выкинь их! Пожалуйста!

Смекнув на что указывает внучка, старая женщина, опираясь на трость, приподнялась с кресла и подошла к столику. Она аккуратно взяла вазу с цветами. Недовольно сморщила лицо.

– Мне казалось их Маркус прислал… – при его имени она поджала губы. – Он заходил пару раз пока ты спала…

– Что он хотел?

– Я не дала ему шанса раскрыть рта, – самодовольная улыбка смягчила её хмурое лицо.

– Ох, ба…

– Не бабкай мне! – повысив голос, пригрозила старушка. – От этой семейки одни беды! Думаешь, я не знаю, что он обидел тебя? – выкрикнула она. – А его мамаша? Да как она смела поднять на тебя руку? Я ей сама все патлы повыдёргиваю! Вот увидишь! – она взмахнула пальцем вверх. – Я ещё до этого старого хрыча доберусь! Это он во всём виноват!

– О чём ты, ба? Дядя Патрик здесь причём?

– При всём! – фыркнула старушка. – Если бы не он, ты би никогда не повстречала его внука, не влюбилась бы в него по уши и не оказалась бы здесь, – она указала рукой на Серинду, – на больничной койке… – её голос дрогнул, в уголках глаз скопились слёзы.

– Я… – Серинда сглотнула ком в горле. – Со мной всё хорошо, ба… честное слово…

В этот момент на неё ураганной волной накатила действительность.

Авария. Скорая. Больница.

Томми…

– Господи! – она резко подскочила, поморщившись от острой боли, стрельнувшей в голове. – Бабушка, что с Томми?

– Не знаю, дочка. Я всё время была рядом с тобой.

– Мне надо туда, – Серинад стала рассматривать себя.

Она хотела уже выдернуть иголки из своих рук, но недовольный голос бабушки остановил:

– Сделаешь это, и я позову самого огромного медбрата в этой больнице, чтобы он силой удерживал тебя в лежачем положении.

– Но, ба?.. Ты не понимаешь! Я должна знать, что с Томми!

– Успокойся, – старушка похлопала её по плечу. – Я схожу туда и всё узнаю, а ты оставайся здесь, – она пронзительно посмотрела на внучку. – Я ясно сказала?

– Яснее некуда, – недовольно пробубнила Серинда.

– Так-то вот… – бабуля довольно улыбнулась. – Я ненадолго, милая…

– Хорошо. Только, ба, постарайся, не убить там никого…

– Хм-м… Ты за кого меня принимаешь, внученька?

Серинда нежно улыбнулась старушке, которая с ворчанием покинула палату с букетом лилий подмышкой.

Пока Анна нашла семейство Уильямсов и Холлов, с неё семь потов сошло. Она ненавидела больницы. Проклинала каждую минуту, которую ей здесь пришлось провести. Молилась Всевышнему, чтобы он дал ей сил и терпения. Желание проучить женщину, осмелившуюся поднять руку на её маленькую крошку, возрастало с каждым пройденным метром. Ей стоило огромных усилий сдержать свой темперамент, увидев эту дамочку спустя столько лет.

Бриджит вскинула голову, почувствовав на себе чужой взгляд. Он прожигал её насквозь, проникал в самую глубь. Ей даже дышать стало сложнее.

– Столько лет прошло, а ты по-прежнему цепляешься за мужика, – голос старушки сочился ядом и презрением.

– Это вы мне? – удивлённо ахнула Бриджит.

– Энни, не надо… – Патрик подошёл к Анне, но в полушаге от неё остановился, сломленный её решительным взглядом. – Давай без сцен? – он обратился к ней по-русски.

– Она задолжала мне извинение, – процедила старушка.

– Она сейчас не в состоянии… – Патрик пытался сгладить обстановку, все на них смотрели с выражением недоумения на лицах. – Её сын до сих пор в операционной, врачи ничего не говорят. Сейчас не время… – повторил он.

– А когда наступит это время? – перебила его Анна. – Скажи мне Патрик, когда члены твоей семьи перестанут причинять нам боль? – Щёки Анны раскраснелись. Она пыталась сдержать свой гнев, но годы обиды сказались на и без того натянутых нервах. – Сначала твой сын, теперь внук… – она махнула рукой в сторону хмурого Марка. – Они разбили сердца моим девочкам!

– Энни, дорогая… – Патрик попытался обнять её, но Анна довольно проворно увернулась от его руки. – Мне так жаль…

– Не притворяйся, Патрик, – сквозь зубы процедила она. – Я знаю тебя! В этот раз ты зашёл слишком далеко! – она угрожающе наставила на него свой указательный палец. – Ты снова подстроил их встречу!

– Чёрт возьми, Энни?! – Патрик вспылил, резко развернулся спиной к Анне.

– Это нокаут, – промямлил Алек. – Впервые вижу деда, проигрывающего словесную битву.

– Просто до этого у него не было равного противника, – пошутил Моджо.

– Да уж… Бабуля Ри жжёт! Когда дед так хорошо выучил русский? – усмехнулся Алек. – Знать бы ещё о чём они говорят, – он искоса посмотрел на Маркуса. – Кузен, твоё напряжённое лицо отражает степень твоего понимания их речи?