Ефрейтор Икс - Сергей Лексутов

Павел поднял рюмку, спросил:

– Как вас зовут?

Она тихонько выговорила:

– Валерия…

– Валерия?!

Она жалобно попросила:

– Вы только не смейтесь…

– Да я не смеюсь. Это довольно распространенное имя… Одну римскую патрицианку звали Валерией. И она по уши была влюблена в раба по имени Спартак…

Она удивилась:

– А разве она была не рабыней? Я в кино видела…

– Кино-то штатовское… – проговорил он презрительно. – А меня Павел зовут с фамилией Лоскутов.

Глаза ее расширились, она осторожно спросила:

– А вы детективы, случайно, не пишете?

– Я их пишу не случайно, а ради денег, – и опрокинул рюмку себе в рот.

Пивной хмель из него выветрился во время драки, и теперь от коньяка он вовсе не пьянел, просто, нервы медленно, будто потрескивая, расслаблялись. По телу разливалось приятное тепло. Это было особенно приятно, потому как в комнате было прохладно. Валерия вдруг вскочила, выбежала в другую комнату, но через секунду вернулась. В руке она несла книгу Павла. Попросила жалобно:

– Подпишите, а? Обожаю детективы! У меня в спальне в две стены стеллажи, полные книг. Подумать только, неделю назад купила книгу, а уже с автором сижу, запросто коньяк пью… Так это правда, вы Люську с натуры списали?

– Конечно, правда. Я не умею выдумывать, я пишу только то, что лично со мной было…

– С ума сойти!.. – прошептала она потрясенно. – А сейчас что-нибудь пишете?

– Собираюсь приступить к очередному криминальному роману. Примерно половину сюжета уже прожил, надо записать, пока не забыл…

– Как, вас опять кто-то пытается убить?!

– Ага, – обронил он безмятежно, – и я опять не знаю – кто. Даже представить не могу и – за что.

Глаза ее расширились, она попросила:

– А вы мне дадите хотя бы черновик прочитать? Я ведь помру от нетерпения… Надо же, вокруг вас в этот самый момент что-то происходит… Давайте еще выпьем, за вас, и за вашу удачу!

– Давайте… – теперь уж он разлил коньяк.

Она смотрела на него, в прямом смысле, брызжущими искрами глазами, и Павлу вдруг стало не по себе; как бывало всегда, когда он ощущал, что нравится женщине. Она сказала:

– Можно я переоденусь? А то после этих ханыг чувствую себя грязной и липкой…

– Конечно, можно!

Она вышла в другую комнату, и через минуту вернулась уже в домашнем халатике. Халатик этот был еще короче ее летнего платьица, из которого вряд ли можно было выкроить два носовых платка. Они выпили еще по одной, коньяк стремительно кончался, Павел понимал, что пора откланиваться, но огромные, лучащиеся черным светом глаза кричали: – Не уходи!

Валерия была как раз во вкусе Павла; стройная, отлично сложенная брюнетка, с густыми, слегка вьющимися волосами и с темными, почти черными глазами. Они выпили по последней, Павел поднялся, она тоже встала, делая хорошую мину при плохой игре, с равнодушным видом произнесла:

– Да, действительно, пора, а то скоро автобусы перестанут ходить…

Они замешкались в этом уютном уголке между диваном и креслом, с остатками скудного пиршества на журнальном столике. Павел вдруг поднял руку, и привлек ее к себе за талию. Она прижмурилась и потянулась губами к его губам. Он прижался губами к ее губам, все сильнее, и сильнее, она охватила его за шею и вдруг волна дрожи прокатилась по ее телу. Оторвавшись, она прошептала:

– Боже, я, и правда, извращенка… Мне ж еще в машине вдруг невыносимо захотелось тебя… Теперь понятно, почему римские патрицианки любили гладиаторские бои. Я вообще терпеть не могу драк, но то, как бил ты, доставило мне эстетическое наслаждение… Ну, чего ж ты медлишь? Я больше не могу…

Павел дернул поясок, халатик свалился с ее гладких плеч… Ну правильно! Под ним ничего не было. Она запустила руки в волосы, закинула голову, выгнулась, и стояла голая перед ним, пока он торопливо срывал одежду. Она набросилась на него, как кошка на мышь; опрокинула на диван, оседлала, два раза подпрыгнула и вдруг застонала, закусив губу, потом завыла, пронзительно и сладострастно, еще несколько раз судорожно подпрыгнула и упала на Павла расслабленной куклой. Лишь через минуту открыла глаза, спросила потрясенно:

– Это и называется оргазм?

– А ты такого не испытывала раньше?

– Представь себе, ни разу. Я уступала натиску мужчин, спала с ними несколько раз, но каждый раз мне было все больнее и больнее, и после пятого раза примерно, приходило полнейшее отвращение… Теперь понимаю, почему я испытала такое… Ты же не сделал ни малейшей попытки овладеть мной. Ты просто коварно завлек меня, а мне показалось, что это я тобой овладела… Я и правда, извращенка… – добавила она грустно, после чего спросила: – А повторить можно?

– Конечно, можно. Ты ж на нем сидишь…

– Ой, правда!.. – она засмеялась, но лицо ее тут же стало серьезным, она прикрыла глаза и принялась двигаться круговыми движениями, будто исполняя какой-то языческий танец.

Вскоре она уже в буквальном смысле пошла в разнос; бесновалась на Павле, кричала, стонала, а когда вновь упала почти без чувств, он за нее испугался, решил заканчивать это истязание, перевернул на спину, и принялся нежно, не торопясь покачивать. Это ее привело в еще большее неистовство. Люська, пожалуй, была менее неистовой. И когда Павел кончил, она лежала, закатив глаза, и выглядела так, будто ее только что задушил маньяк. Однако вскоре зашевелилась, прошептала:

– Боже, теперь понимаю, почему умирают от любви. Если каждую ночь так истязать будут, действительно, помрешь… – она игриво подрыгала ногами, сказала: – Слезай с меня, медведь. В тебе же добрых сто килограмм. Если лежать под тобой просто так, а не в состоянии возбуждения, и задохнуться недолго. У меня вино есть… – накинув халатик, она исчезла в кухне.

Вскоре принесла из кухни бутылку неплохого сухого, высокие стаканы, штопор. Павел потянулся за штанами, но она попросила:

– Не надо, не надевай. Не часто доводится полюбоваться такими могучими мужчинами. Тебя даже шрамы не портят, а придают эдакую мужественную пикантность. Глядя на эти шрамы, любой скептик поверит, что ты все списываешь с натуры.

Павел откупорил запотевшую бутылку, разлил по стаканам, выпили. Смущенно потупившись, она спросила:

– А повторить нельзя?

– Конечно, можно, – Павел принялся разливать по второй.

– Я не это имею в виду… – она начала краснеть.

– А-а… – Павел засмеялся. – Ты знаешь, я не половой гигант, а нормальный мужик… Хочешь, анекдот расскажу?

– Расскажи…

– Пошли, значит, два мужика с женами на ипподром. Ну, решили сделать ставки. А номера решили выбрать так; кто сколько раз жену за ночь трахает. Поставили. Один – на номер десять, второй – на номер девять. Их жены переглянулись, и поставили на номер один. Так вот, выиграл номер первый.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});