Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота.Самый большой счастливчик - Майкл Муркок

Леллин погнал коня вперед, к северу, стараясь держаться в тени деревьев. Но им часто встречались кусты и поваленные паводком деревья, которые затрудняли их путь. Временами им приходилось выезжать на берег, и их легко могли заметить с той стороны. Иногда им приходилось забираться глубже в лес, почти теряя из виду реку.

Они устали, проведя большую часть ночи без сна, устали трястись в седлах, уклоняться от бьющих по глазам ветвей. Кони утомились, карабкаясь по склонам мелких притоков вверх и вниз, оступаясь и спотыкаясь. Начинался рассвет, и они уже видели над лесом краешек солнца.

Наконец они выбрались на островок — длинную косу, покрытую кустарником.

Они медлили. Моргейн погнала Сиптаха вперед, по склону к броду. Ванай дал Мэй шенкелей и, не думая о том, следуют ли за ним Леллин и Сезар, двинулся за Моргейн. Но он слышал за спиной топот копыт. Моргейн торопилась. Позади были враги, впереди — то, что она искала…

Войдя в воду, кони замедлили шаг, преодолевая течение. Вода доставала им до колен. Сиптах попал в яму, стал пытаться выбраться из нее. Ванай выехал вперед. Лошади оказались по грудь в темной и напористой воде. Мэй соскользнула вслед за Сиптахом… Ванай почти спешился, но она нашла твердую почву, и вода стала быстро мелеть по мере того, как они пробирались к острову.

Сиптах, самый сильный из коней, держался хорошо, а Ванай нетерпеливо погнал кобылу на вторую половину брода, проклиная Мэй за упрямство. Вскоре он снова начал выбираться на берег. Моргейн вцепилась в поводья и оглядывалась.

С шипением что-то подлетело и ударило. Она поникла в седле. Сиптах громко заржал. Ванай крикнул и всадил шпоры в бока кобылы. Собрав силы, Моргейн выпрямилась в седле, но затем согнулась и едва не сорвалась… Она держалась за луку, забросив поперек седла одну ногу, и на бледном лице ее была гримаса боли, а там, где не было доспехов, сидела стрела с белым оперением… Испуганный Сиптах развернулся и побежал.

Вокруг сыпались стрелы. Ванай пригнулся и отчаянно погнал кобылу к берегу. Моргейн снова вскарабкалась в седло, вцепившись в поводья изо всех сил.

— Всадники! — закричал сзади Сезар.

Он не оглядывался. Он смотрел только на песок, летевший из-под копыт жеребца.

Конь замедлил бег, споткнулся, задрожал. Сезар и Леллин обогнали его. Сезар вцепился было в поводья.

— Нет! — закричал Леллин, и Сезар хлестнул своего коня. Все больше и больше увеличивалось расстояние между ним и аррхиндянами.

— Спасайте ее! — крикнул он им вслед, видя, что они медлят. — Помогите ей!

Мэй была тяжело ранена, едва держалась на ногах. Он в отчаянии повел ее к росшим у берега деревьям, чтобы там спешиться и спасаться бегством. Но она подвела его в конце концов. Когда она оказалась на песке, силы ее иссякли, и она упала прежде, чем он успел спрыгнуть. Упав, она сломала себе шею и вытянулась, прижав его к песку.

Он пытался выбраться из-под нее, слыша, как приближаются всадники. Но Мэй придавила мертвым весом его ногу, и он ничего не мог поделать. Ему нельзя было надеяться даже на то, что они прикончат его, чтобы продолжать преследование. Они не стали этого делать. Четверо спрыгнули в то время, когда остальные поскакали следом за беглецами.

У него был меч, и он ухитрился схватить его рукоять, понимая, что ничего не сможет поделать, что они могут всадить в него стрелу с безопасного расстояния.

Это были не шиюеньские полукровки, это были люди. Он узнал их, как только они оставили своих коней и двинулись к нему. И он ругался в то время, когда они торжествующе ухмылялись, обступив его кольцом.

Маайя Файхар ай Маайя… Маайя Фвар, так звучало это имя на хайюайском диалекте. Не могло быть сомнений, что это, покрытое шрамами, с рассеченным носом и губами лицо принадлежит именно ему. Когда-то Фвар был лейтенантом Моргейн, прежде, чем разошлись их пути. Все остальные были родственниками Фвара, кровно ненавидевшими Ваная.

Они довольно хохотали, а он пытался вылезти, уже без страха думая о стреле, надеясь, что Фвар покончит с ним издали.

— Принеси сюда ветку, — велел Фвар одному из родственников — Минуру. Тот принес длинный сук росшего на песке дерева, толстый, как человеческое запястье.

Они были умны. Ванай был наготове, и когда Фвар нанес удар, парировал его мечом, но вновь и вновь сук бил по шлему, оглушая его, и, наконец, удар пришелся по пальцам, сжимающим меч. И тут же они набросились на него. Он схватился за кинжал и, хотя на нем была целая куча людей, один из них получил рану. Кинжал у него вырвали. Затем они схватили веревку и пытались связать ему руки за спиной. Он бешено вырывался, и им не сразу удалось это сделать.

Затем он понял, что все кончено. Он лежал лицом в песке, собираясь с силами для того, что будет дальше. Один человек пнул его в живот, и он сложился пополам, даже не взглянув на того, кто его ударил. Это был Маайя, хладнокровный и мстительный клан, где его ненавидели еще с Керше и дали клятву убить его. Но эти потомки гордых Маайя, потерявшихся во Вратах… ничего не знали о чести, презирая ее, как презирали все на свете, кроме себя. Фвар ненавидел его яростно и непримиримо.

Наконец, его высвободили из-под Мэй. «Лучше бы она меня задавила насмерть», — подумал он, но его спас от смерти песок. Все же у него оставалась небольшая надежда, но когда они поставили его на ноги, в колене вспыхнула боль, и никакие удары и проклятья не заставили его удержаться на ногах. И тут он полностью утратил надежду освободиться.

— Посадите его на коня, — велел Фвар. — Тут могут быть его приятели… А мы должны успеть отплатить тебе должок, Нхей Ванай ай Чайя, за всех моих братьев и других родственников, убитых тобой.

Ванай плюнул в него. Это все, что ему оставалось, но и это не прошло. Фвар смерил его взглядом. Он был неглуп, этот человек, Моргейн не взяла бы к себе на службу бестолкового увальня.

— Я думаю, он бы хотел, чтобы мы оставались здесь как можно дольше. Но ей сейчас помогают кхел-лорды, а с ними мы покончим потом. Надо бы забрать добычу и отвезти ее в стан.

Один из них подвел коня. Ванай ударил животное коленом в подвздошье, и оно с жалобным ржанием убежало прочь.

Они связали ему лодыжки и перевалили через седло другого коня, как куль, привязав его, чтобы он не мог больше задерживать их отъезд. Шлем упал. Один из них поднял его и, глупо улыбаясь, нахлобучил себе на голову.

Затем они быстро двинулись вниз по течению реки, не заботясь, чтобы узнать, догнали ее шиюанские всадники или она умерла от раны… Он вспомнил кровь на песке, и у него защемило сердце. Но если так, он должен жить. Если она жива, он будет ей нужен. Если она умерла, он все равно останется в живых. Он дал себе эту клятву.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});