Священная тайна Церкви. Введение в историю и проблематику имяславских споров - Митрополит Иларион

в качестве синонима слова «Бог», оставлен им без ответа.

Доклад архиепископа Антония завершается обвинением Булатовича в неискренности и злонамеренности:

<…> Что вовлекло его в такие умственные трясины, увлечение ли ложною идеей, соединенное с упрямством, или посторонние честолюбивые цели? При всем желании дать утвердительный ответ на первую часть вопроса и отрицательный на вторую, это очень затруднительно сделать: уж слишком нелепы и бестолковы его рассуждения, чтобы поверить искренности его заблуждений. Если же к этому прибавить его неистовую агитацию, его возбуждение братии нескольких обителей, его грубое непослушание высокому авторитету святого и духовного мужа, покойного Вселенского Патриарха Иоакима 111-го, то вывод о его деятельности напрашивается еще более печальный[1421].

В целом доклад архиепископа Антония (Храповицкого) отличается крайней публицистической заостренностью и при этом крайней скудостью богословского содержания. Много лет спустя митрополит Вениамин (Федченков) так отозвался о докладе Антония против имяславия: «Митрополит Антоний (Храповицкий) как главный противник этого учения известен был <…> резкостью и легкомыслием (его доклад в Синоде был недопустимым, невозможным, бранчливым)»[1422]. По словам митрополита Вениамина, «ужасный, поверхностный и ругательный» доклад Антония «может только оттолкнуть верующего человека, а не привлечь к правильному пониманию дела»[1423].

Агрессивность архиепископа Антония может отчасти быть объяснена тем фактом, что имяславцы его самого обвиняли в «имяборчестве» и называли еретиком. И все же главной причиной его ненависти к имяславию была, как нам представляется, не личная обида. Причина эта кроется глубже: архиепископу Антонию был глубоко чужд тот дух мистицизма, которым пронизана книга «На горах Кавказа» и который отразился в «Апологии». Будучи воспитан в традициях русской академической науки, впитавшей в себя дух латинской схоластики и протестантского рационализма, архиепископ Антоний оказался неспособен воспринять иную богословскую традицию, сформировавшуюся на протяжении столетий в афонских монастырях. Антоний был рационалистом кантовского толка — не случайно в своем докладе он постоянно апеллирует к доводам разума. Движимый стремлением «обратить все богословие в нравственный монизм», Антоний, по словам протоиерея Георгия Флоровского, создал «богословие от здравого смысла, которое упрямо насилует свидетельство откровения». Имяславие явно диссонировало с этим богословием. Оно, кроме того, противоречило моралистическому психологизму, которым окрашена богословская система Антония, даже молитву воспринимавшего «как-то психологически, как преодоление духовного одиночества»[1424].

Ненависть к имяславию и, в особенности, к его возглавителю иеросхимонаху Антонию (Булатовичу) архиепископ Антоний (Храповицкий) сохранит надолго. Спустя три года после публикации рассматриваемого доклада он напишет отцу Павлу Флоренскому: «Я выражаюсь всегда прямо и ни в чем Вас не обвинял и не укорял, и о сочувствии Вашем негодяю и нигилисту Булатовичу весьма сожалел, но объясняю оное полною неосведомленностью Вашею в его личности, в сознательных подтасовках и искажениях, и т[ому] п[одобных] гнусных его приемах»[1425]. При всем том, что можно с достаточным основанием сказать о богословских неточностях и даже заблуждениях, содержащихся в книгах Булатовича, трудно было бы отозваться о нем более несправедливо, предвзято и жестоко.

Архиепископ Никон (Рождественский)

Вторым докладчиком в Синоде по делу имяславцев был архиепископ Никон. Его биография также заслуживает внимания.

Архиепископ Никон (в миру Николай Иванович Рождественский) родился 4 апреля 1851 года в с. Чашниково Московской области в многодетной семье дьячка (всего в семье было 22 ребенка). В пятилетнем возрасте Николай ослеп на один глаз, что не помешало ему к восьми годам трижды прочитать всю Библию. По окончании церковноприходской школы поступил в Московское духовное училище, затем в Московскую духовную семинарию, по окончании которой не стал поступать в духовную академию. В 1874 году стал послушником Ново-Иерусалимского монастыря, затем перешел в Троице-Сергиеву Лавру. В 1880 принял монашеский постриг с именем Никон, в 1882 году рукоположен в сан иеромонаха. В 1893 году становится казначеем Лавры, в 1901-м — председателем епархиального училища иконописания. В 1904 году назначен епископом Муромским, затем переведен на Серпуховскую кафедру. Некоторое время занимал должность наместника Московского Свято-Данилова монастыря. С 1906 года — епископ Вологодский и Тотемский. В 1907 году епископ Никон становится членом Государственного Совета, а в 1912-м — членом Святейшего Синода. В 1912 году подал прошение об увольнении на покой, после чего вернулся в Троице-Сергиеву Лавру. В мае 1913 года императором Николаем II возведен в сан архиепископа и назначен председателем новообразованного Издательского отдела при Святейшем Синоде. Скончался 30 декабря 1918 года (или 12 января 1919 года по новому стилю). Похоронен в Троице-Сергиевой Лавре.

Архиепископ Никон (Рождественский)

Литературной и издательской деятельностью Никон начал заниматься еще в годы учебы. В 1879 году, будучи насельником Троице-Сергиевой Лавры, начал выпускать «Троицкие листки», за которые в 1900 году получил Макариевскую премию. В 1885 году выпустил в свет книгу «Житие и подвиги преподобного Сергия, игумена Радонежского и всея России чудотворца». Впоследствии возглавлял несколько других периодических изданий, таких как «Троицкая библиотека», «Божья нива», «Троицкие цветки», «Троицкая народная беседа» и «Троицкое слово». В «Троицком слове», выходившем еженедельно, печатал статьи публицистического содержания: в течение каждого года таких статей набиралось пятьдесят, и они выходили отдельным сборником под названием «Мои дневники». Содержание «Дневников» разнообразно — от выступлений на общественно-политические темы до путевых заметок, от литературно-критических рецензий до воспоминаний детства. В «Дневниках» архиепископ Никон откликался на все значимые общественные события, давая им свою оценку, как правило, крайне критическую. Объектом критики Никона становились либералы, вольнодумцы, сектанты, толстовцы, интеллигенты вообще, светские журналисты, масоны, иудеи. Анти-иудейская направленность является характерной особенностью многих публикаций Никона. Так например, в 1910 году он откликнулся на смерть В. Комиссаржевской статьей «Кощунственные похороны лицедейки», в которой назвал похороны актрисы «издевательством над Церковью»: «эти пышные похороны, эти венки с кощунственными надписями, эти провожатые — некрещеные иудеи, эти молодые люди, хотя бы и из русских, со смехом и папиросами гуляющие по лавре… разве это молитва?»[1426] В 1912 году в статье «О том, как иудеи отравляют нашу Русь православную» Никон возмущается тем, что «вся газетная печать — почти вся, за немногими редкими исключениями — в руках иудеев, и мы, читатели, должны или читать непременно только их — извините за выражение — зловонные листки, или же совсем не знать, что на свете Божием творится»[1427]

Ярким примером публицистического творчества архиепископа Никона может служить его статья под названием «Можно ли иудеям дозволять носить христианские имена?», опубликованная в 1911 году. Статья имеет для нас особый интерес ввиду того, что она прямым образом затрагивает тему имени, правда, в несколько ином ключе, чем в последующих