Звёздные изгнанники - Андрэ Нортон

Отец извлек устройство воспроизведения и вставил в него ленту. Но не читал, а смотрел в огонь, как будто надеялся там найти ответ.

Странствующий быстро осваивает некоторые меры предосторожности. Я уверен, что слух у нас острее, чем у рожденных во владениях или на других мирах. Хотя у меня и моей спутницы на ногах была обувь с мягкой многослойной подошвой — в такой удобной обуви ногам лучше во время долгого пути, — отец почувствовал наше приближение и поднял голову.

Я с одного взгляда понял, что у него не лучшее настроение. Он мрачно взглянул на Илло. Медленно и чуть неловко встал, но стоял прямо, как ее посох, когда она втыкает его в землю.

— Госпожа... — Даже это единственное слово проскрипело, словно давно не используемый инструмент, слегка заржавевший по краям.

— Меня зовут Илло, — сказала она. Целительницы никогда не произносят почетных титулов. — Я направляюсь за реку. — Она сразу перешла к делу.

Отец стал еще мрачнее и обвиняюще посмотрел на меня. Я знал, о чем он подумал: что я, не спросившись у него, дал девушке обещание. Но она тоже сразу это поняла.

— Мне ничего не обещано, — холодно сказала она. И даже не взглянула на меня. — Ты — прокладывающий путь, поэтому я говорю тебе: мне необходимо идти за реку.

— Зачем? — мрачно спросил отец. — Там нет никаких владений... теперь...

— А у шахтеров свои врачи? — опередила она его, прежде чем он успел уточнить, что означает «теперь». — Это правда, прокладывающий путь. И все же — мне необходимо за реку. И... поскольку никаких владений там нет, я пришла к вам. Все знают, что там бывает только Мак с’Бан.

— Эта земля проклята. — Ответ по-прежнему звучал недружелюбно, хотя внутренний мир, который всегда сопутствует целительницам (возможно, они распространяют его невольно, просто потому, что они таковы, каковы есть), подействовал не только на меня, но и на него. Однако, казалось, упрямство отца выдержало даже это испытание.

— И это знают все, даже инопланетники, — согласилась она. — Разве они не устанавливают силовые поля, когда пользуются плодами нашей земли? Но я говорю, и говорю серьезно: мне необходимо на север.

Ни один человек на Вуре не может возражать против такого заявления. Целительница чувствует необходимость в своей помощи, и, когда слышит призыв, ее может остановить только серьезная болезнь или смерть. И ни один человек не станет мешать ей отвечать на этот призыв. Отец в своей глубокой печали не хотел давать ей место в нашем фургоне, но отказать не мог.

На рассвете мы свернули лагерь. Отец не расспрашивал меня о разговоре с госпожой поселка, а я даже не передал ее добрые пожелания: то, что нас теперь не двое, а трое, делало его таким неприступным, словно он окружил себя силовым полем. Может быть, так оно и было — силовое поле его воли.

По свистку тары пришли: я давно уже научился запрягать их. По ночам они пасутся, но никогда не уходят далеко, и странствующие часто говорили, что у нас самая хорошо обученная упряжка на равнинах. Их шестеро, племенных животных, и об их нуждах мы заботились гораздо лучше, чем о своих. Голубовато-серые шкуры животных хорошо видны на фоне хрупкой, высушенной солнцем травы. И у них уже начинала расти густая зимняя шерсть.

Отец не разрешал спиливать рога гаров: на равнинах много хищников, склонных решиться попробовать их мясо, и отец считал, что они должны сохранять способность защищаться. У нас три быка, массивные существа с огромными рогами: два рога над глазами, а третий, самый острый, растет из носа. И три самки, ибо у гаров, как и людей на большинстве планет, моногамия, и брачный союз они заключают на всю жизнь. Хорошо известно, что гар, чья подруга умерла или погибла в несчастном случае, отказывается есть, пока тоже не умирает.

Наш фургон выстроен по чертежу отца и под его присмотром, многое в нем сделано его и моими руками меньше двух лет назад. Он из бальзового дерева. Если это дерево срубается молодым, ему можно придавать любую форму. Потом, высохнув определенное количество дней на солнце, оно становится твердым, как металл. И выдерживает много лет тяжелой работы, не изнашиваясь и не ломаясь.

Фургон разделен на отсеки: два из них грузовые — один для мелкого груза, другой для крупного, — а передний отсек, третий, служит жильем в плохую погоду. Впрочем, у большинства странствующих врожденное предпочтение спать в мешках под фургоном. Как я уже сказал, мы не выносим стен.

Реку перешли вброд: в такое время года сделать это нетрудно, поскольку только весенний паводок приносит много воды, и тогда переходить реку опасно. По ту сторону есть еле заметные следы дороги, но отец сразу свернул с них и пошел напрямик по равнине.

Птица или летучая змея из Чащобы могли бы, вероятно, рассмотреть что-то еще, кроме отдаленной голубой полоски на горизонте. В этой части континента мы, отец и я, никогда не ходим по установившимся дорогам и тропам, если, конечно, они есть так далеко на севере, куда странствующие заходят редко. В вагоне есть приемник-коммуникатор, который можно автоматически настроить на Денгунгу, но было очевидно, что отец не собирается на него полагаться.

Идя рядом с передним гаром, я все время ожидал вопросов или даже указаний от Илло. Но она шла своим проворным шагом, почти такой же стремительной легкой походкой, как у нас, странствующих, и молчала гак же, как и отец.

Несмотря на большую массу, тары способны бежать очень быстро, если ситуация требует от них таких усилий. Встретиться с бегущими дикими тарами очень опасно. Но обычно они идут очень ровно, и человеку нетрудно идти с ними наравне, если он к этому подготовлен. На севере наши животные всегда шли так, если только не получали приказа остановиться. Они, как и мы, словно не доверяли этой земле и предпочитали находиться в постоянном движении. А вот на юге они часто задерживались, хватали ветку или пучок травы и начинали шумно жевать.

Мы постепенно сворачивали на запад, хотя я хорошо знал, что шахты находятся прямо на севере, а на западе может быть только язык Чащобы, который высовывается на равнину, образуя петлю, готовую захватить всякого, кто настолько неблагоразумен или глуп, что готов углубиться в эту злую чащу.

В первые дни после открытия Вура люди с оборудованием изыскателей летали над Чащобой. Оборудование зарегистрировало наличие жизни, но ни один инструмент инопланетников не мог определить, что это за жизнь. С воздуха — я видел эти снимки — Чащоба кажется толстым пушистым зеленым одеялом, очень похожим на дым. Но дым движется, вздымается, редеет или собирается, а Чащоба остается неподвижной.

С поверхности это непроходимая масса растительности, настолько густой, что проложить в ней путь можно только огнеметом. И поскольку на планете много свободной земли, где фермеру не приходится бороться с растительностью, Чащобу оставили в покое. Да, в ней терялись люди, разбивались флиттеры. Если в таких катастрофах были уцелевшие, из Чащобы они не выходили. А послать туда спасательную партию, ориентирующуюся на автоматический сигнал коммуникатора, оказалось невозможно. По какой-то причине, непонятной даже специалистам, коммуникаторы замолкали, как только начинался полет над самой растительностью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});