Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды - Ира Аллор

Когда они уходили, чтобы дать бытие предпетому миру, неясная робость не дала ему выйти вперед и отправиться туда же, дабы создавать и развивать многообразие форм и сущностей, смутно роившихся в воображении. Куда ему — младшему, не обретшему ясной темы, не увидевшему что-то свое, особенное в ткани видения… Не решился…

Но забыть, как это сделали многие, едва обратившие внимание на уход четырнадцати, — не смог. А для него словно потускнели Чертоги Творца — без золотисто-лазурного пения Манвэ и переливчато-сияющей улыбки Варды, струящейся зелени танца Йаванны и неугомонного кружения Оромэ. Даже черно-стальной вихрь Мелькора вспоминался без неприязни.

А еще — стремительно-веселая, как блик на гребне увиденной в видении волны, звонко-яркая, лучащаяся… Нэсса. Ему не хватило тогда ее задорной, беззаботной решительности. Она звала его с собой, но он не мог идти просто так — он должен был быть — кем-то, быть нужным…

* * *

И вот его час настал — он будет с ними, он защитит их покой, их творение, их музыку.

— Позволь мне, Отец…

Перед ним предстала Арда — затянутая дымом, корчащаяся в чаду и угаре, сотрясаемая вскипающей лавой…

Валар — изменившиеся, усталые, озабоченные… Помрачневший Манвэ, сердитый Оромэ, возмущенный Ульмо. И радостно кинувшаяся навстречу Нэсса.

— Тулкас, это ты! Ты все-таки пришел! А у нас тут такое… Но ничего, справимся, а я так рада…

И он рассмеялся — счастливо-неуместно. Он был — дома. И он защитит этот дом, где его ждали. Ничто и никто не остановит его. И сильнейший из Айнур не выдержал бурного натиска и отступил во Тьму.

А новый Вала приблизился к Манвэ и произнес слова присяги Повелителю нового мира: «…отныне и впредь, во имя Арды…»

— Ныне это твой дом, брат, — произнес Манвэ, положив руку на плечо Валы. — И наречешься отныне Астальдо, ибо это твоя тема в музыке.

Лучились ясным светом луга в Альмарэн, буйно тянулись к умытому дождями небу сотворенные Йаванной колонны деревьев, и с немыслимой высоты рассеивали свет Ормал и Иллуин.

Нэсса самозабвенно кружилась в танце, не пригибая высоких причудливых трав, чутко отзываясь движением на колебания струн лютни под тонкими пальцами Манвэ. Ниэнна тихо напевала чуть грустную песню, отчего все казалось непрочным и зыбким, и от этого еще более дорогим и любимым.

Но вот песня стала веселее, и тут сестра Оромэ приблизилась к Тулкасу и, схватив за руку, увлекла в радостную пляску. Эстэ сплела венки из выбранных Йаванной цветов, и Намо, улыбаясь, водрузил их на головы танцующей пары под поздравления и смех собравшихся. Долго сидели в тот день Валар все вместе; колдовские видения Ирмо окутывали сад, музыка и цвет, мерцание и смутный звон уводили куда-то в сказочный, неясный мир, щемяще-светлый, еще не виданный, не похожий ни на что уже виденное, и они плыли по мягким туманным волнам, одни в новом, незавершенном пространстве, и были — как одно целое. Астальдо счастливо погрузился в зыбкий сон.

* * *

Потом было многое, и думать хотелось все меньше. Был долг, и была присяга, и была злость: Отступник словно смеялся над ним самим своим существованием — если бы не было этого бунта, он, Тулкас, не был бы нужен? Значит, своим счастьем он обязан — Мелькору?! Так что, его благодарить, что ли, — Врага?! Бред… Вот расправится с ним окончательно — тогда поблагодарит…

* * *

Как давно это было… Сейчас полузабытый голос звал его, настойчиво и даже нетерпеливо.

— Я к твоим услугам, Великий…

В это время с вершины Таникветиль раздался грохот, и ураганный ветер чуть не смел Астальдо со ступеней.

— Что это? — машинально спросил Тулкас.

— К тебе обращаюсь, Астальдо, и на тебя Моя надежда, — продолжал Творец, словно ничего не произошло. — На верность твою надеюсь, ведь ты по своей воле сошел на Арду, дабы навести здесь порядок. А теперь Отступник вновь на свободе из-за затмения, нашедшего на Манвэ, прельщенного лживыми уверениями и обманувшего Мое доверие. Презревший Мое благоволение должен быть отстранен от власти и низложен, ибо гибелью обернется для Арды его падение. Взгляни, что делается! Пользуясь Моим расположением, он подчинил всех своей власти и начал творить беззаконие, бессовестно Меня же виня во всех своих ошибках и злодеяниях.

— Но разве не исполнял он всегда и во всем Твою Волю, о Единый?

— Исполнял, но, как оказалось, без должного рвения и понимания. И теперь, пользуясь данной ему властью и невзирая на Мои увещания, он принес зло в Валинор. Да еще смеет упорствовать в своем безумии!

— Разве Айнур подвержены подобному?

— Выходит, что так. Я, в милосердии Своем, предпочитаю считать его нуждающимся более в исцелении, чем в наказании. Ибо если он сознательно пошел против Меня… Так или иначе, ты должен призвать его к порядку, да смирится перед величием Замысла и высшей Волей, творящей сущее.

— Как же я буду указывать моему Королю, что ему надлежит делать?

— Если он не склонится перед Предопределенностью, то не быть ему более Королем Мира, и не Мне тебе рассказывать, как надлежит поступать с отступниками.

Тулкас собрался было возразить, но Единый продолжал:

— Манвэ — разрушитель по природе своей, по, исполняя Волю Мою, не творил зла, и сдержано было буйство его. А теперь должно смирить бунтовщика, пока не натворил бед.

Грохот бури стих, и над Валинором воцарилось недоброе молчание.

— И мне, младшему из Айнур, Ты предлагаешь справиться с этим? — спросил Астальдо, решив потянуть время.

— Ты не побоялся выступить против Мелькора. Впрочем… — В голове Астальдо снова возникла тишина. Он ускорил шаги, стремясь к вершине: что там стряслось? Он и так отстал от Ульмо с Ирмо — остановился, дабы выяснить, идут ли сотворенные с ним в Ильмарин. Оказалось — идут. Потому что… Потому.

Голос Творца раздался снова:

— Для тебя не составит труда справиться с ним, да и с Мелькором в придачу — у них сейчас не хватит сил сопротивляться. Ты возьмешь власть в свои руки и охранишь Замысел от буйных безумцев, чье место в Мандосе, — раз они не понимают по-хорошему. И Варда должна понести наказание вместе с ее супругом — в конце концов, таков был ее выбор. Твои майар помогут тебе — и получат Мое прощение, и их грехов не вспомяну более. И к остальным в Валиноре, не утратившим разум и верность, воззови немедля, объединив на борьбу с Искажением…

Вала вскипел: дивное предложение — опять добивать… А что? Добил же он тогда Мелькора. Для Врага много не бывает. А то, что гадко это все… Надо — значит надо. И вчера собирался сделать то же самое. Значит, правильно его Эльдин обругала. И Единый его иначе не воспринимает — конечно, для того на Арду и отпустил, чтобы расправился с кем надо. С кем прикажут… А ведь он хотел защищать, мыслил, что он — воин, а не… Тулкас не докончил мысль, обратившись к Единому — тихо и зло:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});