Несущая свет. Том 1 - Донна Гиллеспи

Битый час Вейенто перечислял многочисленные преступления, которые власти приписывали Юлианам, отцу и сыну. Голос Вейенто был вовсе не таким бесцветным и невыразительным, каким была вся его внешность. Он был громким и звучным, так что обвинитель завладел скоро вниманием всех собравшихся. Вейенто заявил, что Юлиан-старший использовал все средства, в том числе и сверхъестественные, чтобы добиться гибели Нерона. Он хотел, кричал обвинитель, посадить на трон своего сына! В конце этой страстной речи Нерон был полностью убежден в безоговорочной виновности Юлиана-младшего. Император сидел теперь, наклонившись вперед, на его одутловатом лице читалось выражение напряженного внимания, его пухлые руки сжимались в кулаки от ярости.

После вступительной речи Вейенто перешел к допросу.

— Сын предателя, отвечай! Делился ли с тобой твой отец, Марк Аррий Юлиан-старший, своими преступными планами? И как ты относился к тому, что тебе в этих планах отводилась главенствующая роль?

— Слово «предатель» в твоих устах, мой господин, — начал отвечать Марк Юлиан голосом, не уступающим по суровой звучности голосу Вейенто, — слишком опасное оружие. Неужели ты не боишься, что это оружие однажды окажется в чужих руках и будет направлено против тебя самого? И как легко и просто оно слетает с твоих уст! Ведь у тебя нет никаких доказательств. Даже те свидетели, которых ты пытался подкупить, отказались выступить против нас.

В зале после таких слов воцарилась напряженная тишина. Многие не верили своим ушам, как мог осмелиться Марк Юлиан бросить обвинение в подкупе свидетелей такому влиятельному всесильному человеку, как Вейенто?!

Вейенто, умевший держать себя в руках при любых обстоятельствах, изобразил на лице улыбку сожаления. «Безумец, похоже, всерьез считает, что это настоящий судебный процесс! — думал он. — О, боги! Ну, ничего, это не испортит мое торжество, а придаст всему празднику более живой характер!» Вейенто взглянул на Нерона, который, казалось, решил немного вздремнуть, откинувшись на спинку трона.

— Время — вещь драгоценная. И мы, похоже, привыкли ценить его больше, чем ты, — негромко промолвил Вейенто. — Твоя вина установлена. Разве не было приказа об аресте твоего отца?

— По-твоему, арест — доказательство вины? В таком случае ты действительно сэкономишь уйму времени. И избавишь нас от судебных процессов. Нам больше не понадобятся ни законы, ни следствие, только солдаты!

Робкие осторожные улыбки появились на лицах присутствующих. Нерон приоткрыл глаза с таким недовольным видом, как будто его разбудили, не дав отоспаться после разгульного ночного кутежа. Невозможно было с уверенностью сказать, сердится он или забавляется в эту минуту.

Тогда Вейенто решил разыграть приступ ярости. Он кричал хорошо поставленным голосом гневные слова, которые отдавались эхом среди каменных стен огромной залы.

— Сам Император приказал арестовать его! Так, по-твоему, он не соблюдает законов?

Это окончательно вывело Нерона из полудремы. Он с выражением глубокого оскорбления взглянул на Марка Юлиана.

— Он тоже может впадать в ошибки, — мягко заметил Марк Юлиан. — Император распорядился арестовать моего отца по совету, данному тобой. Императора могут ввести в заблуждение неправильные советы и недобросовестная информация. К сожалению, такое встречается. Поэтому настоящий судебный процесс — это скорее процесс между мною и тобой, нежели между мною и государством.

— Уверяю тебя, твое положение слишком серьезно, для того чтобы терять время, изощряясь в софистике.

— Да, и ты приложил немало стараний к этому.

— Неужели каждое последующее поколение в вашей семье превосходит предыдущее по своей дерзости и наглости? Твои дети, наверное, будут просто мочиться на трон.

— Трон от этого пострадает меньше, уверяю тебя, чем правосудие и справедливость от твоих нападок на них.

Эти слова вызвали осторожный смех, многие украдкой взглянули на Нерона, чтобы увидеть его реакцию. Нерон смотрел на Марка Юлиана с возрастающим интересом, словно на гладиатора-новичка, который неожиданно начал одолевать своего опытного соперника. Вейенто заметно уступил свои позиции, но не потому, что признал поражение, а скорее сделал это намеренно, как хищник, который отступает на несколько шагов от своей жертвы для решающего броска.

— Заговорщики открыто собираются в твоем доме в девятый день каждого месяца, — произнес он обычным голосом, и вдруг истошно закричал: — Опровергни это!

— Да. Деспот, против которого мы замышляем, это невежество. Мы ведем беседы о природе и духе, а не о правительстве.

— Среди философов много мошенников, ваша философия предательская сама по себе. Твой Зенон учит, что править должны мудрецы, а мудрецами вы, конечно, мните только самих себя. Твои друзья, в частности, говорили на этих сборищах… — он сделал паузу, чтобы взять в руки записи, которые услужливый Монтан с готовностью протянул ему. Вейенто театральным жестом развернул свиток и, держа его перед собой в руках, зачитал: — «только кротость может удержать правителя от жестокостей и убийств. Когда правитель с головой уходит в свои страсти и живет только чувством мести, долг мудреца сокрушить такого тирана и освободить народ».

— Мы живем в конкретном мире, мой господин, а не среди общих слов и фраз. Я не могу понять, каким образом эти слова могут быть соотнесены с нашим сегодняшним днем… если, конечно, ты не считаешь Императора Нерона тираном.

Эти слова вызвали на лице Нерона холодную улыбку.

— Ах ты, хитрая змея! — вскричал Вейенто. — Это твой отец считал нашего Божественного Повелителя тираном и ты вместе с ним! Все знают об этом. Он считал себя более образованным человеком, более нравственным, более пригодным к роли правителя. Он подсчитывал часы, которые проводил в кабинете, и сравнивал их со временем, которое наш Божественный Император проводил на играх и скачках. И вот, когда он решил, что положение Императора пошатнулось, он нанял варваров, чтобы те отправились на юг и помогли ему и его сторонникам-бунтовщикам напасть и захватить Галлию. Его план мог бы вполне удасться, если бы кучка еще более диких варваров не разбила его силы. А теперь достаточно об этом!

Вейенто многозначительно посмотрел на Консула, надеясь, что тот объявит голосование. Но Мессалин ждал знака Нерона, а Император в это время, похоже, наслаждался редким представлением.

Марк Юлиан считал победой то, что ему удалось сохранить спокойствие в течение всего этого мутного потока слов. И его ответ был предназначен не для Вейенто и не для Сенаторов, он скорее обращался к духу своего отца. Произнося свою отповедь, Марк смотрел на то место, где обычно сидел его отец.