Адаптер - Борис Петров

это?

— Как зачем? Чтобы выбраться отсюда, — удивленно ответил Оскар. — Так мы любую дверь откроем.

— Предлагаю сделать привал, — рассудила Рита, — я устала.

— Может, лучше побыстрее выберемся отсюда? — возразила Каролина, но предательская зевота выдала ее.

— Привал! — скомандовала Рита и вышла из комнаты, оставив их в полной темноте.

С трудом протолкнув в щель вещи, Рита сняла свой фонарь и повесила его на дверь, так, чтобы он освещал всю комнату.

— Тут очень душно, — вздохнула Каролина, бесцельно оглядывая потолок.

— Да, но это странно, — Оскар полез на крайний стеллаж к пыльной решетке под потолком. Он стал дергать за рычажок на решетке и чуть не свалился вниз, вовремя схватившись одной рукой за край верхней полки. Решетка звонко щелкнула, и в комнату ворвался густой столп пыли, они сильно закашлялись, но вслед за пылью повеяло свежей прохладой, и комната через несколько минут прояснилась. Воздух был прохладным и свежим, с небольшими нотками затхлой воды, которые больше не смущали аристократического носа Каролины. Не сговариваясь, они быстро легли спать, не раздеваясь, прямо на расстеленных спальниках. Снаружи уже давно встало солнце, и прямо над ними кружили, поблескивая начищенным хромом, бездушные дозорщики, прочесывая территорию над колодцами.

13.

Серая решетка вентиляционного отверстия приоткрылась, и дневной свет неуверенно пробился в темный ствол шахты, внимательные зеленые глаза настороженно смотрели наружу, не пропуская ни одного движения плохо просматриваемого заброшенного поля. На первый взгляд оно было безмятежным, только лишь ветер поднимал невесомые клубы свежего снега, но не было и птиц, завсегдатаев района городской свалки. Совсем рядом мелькнула знакомая тень, и парень за решеткой негромко выругался.

— Ты что-то сказал? — послышался детский голосок снизу.

— Твою ж мать, — тихо выругался парень и стал спускаться вниз, уверенно хватаясь за небольшие скобы, вбитые в бетонное основание шахты.

Снизу на него глядела девочка лет шести, закутавшаяся в тонкое одеяло.

— Опять «Барабука» прилетела?

— Да, опять она, — вздохнул парень, опустившись перед ней на колено. — Ну, чего ты встала?

— У меня болит голова, не могу спать, — всхлипнула она, в ее больших темно-зеленых глазах стояли крупные слезы. — Мне кажется, я видела маму. Ну там, во сне. Но она была почти рядом, но я не помню ее лицо. Девочка тихо заплакала, парень прижал ее к себе и погладил по головке.

«Не могла ты ее видеть. Нет у нас ни мамы, ни папы», — с горечью подумал он, сглотнув сухой комок в горле.

— Ладно, Лиска, не плачь. Нам надо пока уйти отсюда, а то у тебя будет долго болеть голова. Пойдем погуляем, а?

— Пойдем! — оживилась девочка, — но там темно и страшно! Можно я возьму фонарик?

— Конечно, давай, одевайся и пойдем.

Она радостно убежала в небольшой закуток, сделанный им наподобие комнаты в этой серой бетонной вентиляционной комнате с давно затихшими ржавеющими воздуходувками. Он подошел к их импровизированной кухне, состоящей из добытого на мусорке кукольного столика и пары розовых стульчиков, на которых он с трудом мог уместиться. Сердце неприятно сжалось от мысли, что если ему и на этой неделе не удастся подработать, то скоро им будет нечего есть, оставалась только половина коробки дешевого корма, от которого уже тошнило.

— Я готова! — девочка подбежала к нему и схватила за руку, в другой руке она сжимала небольшой фонарик. — Ты почему грустишь, а?

— Да так, ничего. Есть не хочешь?

— Нет, не хочу, — Алиса замотала головой, убеждая себя в этом, на самом деле она понимала, что еды оставалось мало, а Димка вторую неделю не может найти подработку, поэтому она решила есть как можно меньше. — А ты?

У него неприятно заурчало в животе, врать было бесполезно.

— Погуляем, а потом поедим, договорились?

— Да! Пошли, пошли! А который час?

— Не знаю, наверно уже позже одиннадцати, часа два погуляем, хорошо?

— А давай сходим в тот дальний туннель, а?

— Это в какой? — Дима поежился, вспоминая еще не изученный им узкий коридор, уходящий далеко вглубь подземных коммуникаций.

Алиса уверенно потащила его вперед, с видом опытного проводника. Они прошли мимо заброшенных щитовых и спустились на уровень ниже. Справа, за мощным парапетом, открывался засохший канализационный коллектор, напоминавший русло мертвой речки, вдали луч фонарика выхватывал огромные бетонные колонны, подпиравшие свод подземелья, по другую сторону русла чернела крутая лестница, уходящая на несколько уровней выше.

— Давай не будем, — засомневался Дима. — Я не знаю что там. Мало ли что произойдет.

— Там нет «барабуки», — безапелляционно заявила Алиса. — Больше нечего бояться.

— Не знаю, — сомневался Дима. — А если там будут крысы?

— Я не боюсь крыс!

— Да? Правда? И как давно?

— Ну, давно! Уже неделю!

— Ладно, сейчас проверим.

— А ты думаешь там будут крысы? — засомневалась вдруг Алиса, останавливая его.

— Боишься все-таки.

— Немного. Там будут крысы?

— Думаю, что нет. Все крысы на свалке, там их дом.

— А мы тоже крысы?

— Почему ты так решила?

— Но мы же тоже живем на свалке. Это наш дом. Мы крысы.

— Нет, мы не крысы. Мы люди. Запомни, где бы ты ни жила, всегда ты останешься человеком.

— Я помню, — улыбнулась Алиса и сжала его руку. — Я этого никогда не забуду!

Он недовольно хмыкнул, стараясь скрыть смущение, но не удержался и глупо улыбнулся.

Они перешли засохшее русло с уже давно истлевшими водами и стали карабкаться по металлической лестнице вверх. Лестница отзывалась гулким эхом при каждом их шаге, наполняя подземелье новыми таинственными звуками. Алиса сжимала руку брата, нарочито громко ступая по узким ступенькам.

— Пошли, ну чего ты встал! — возмущенно пищала Алиса, всеми силами затягивая брата в темный коридор.

Дима упорно стоял перед входом, неодобрительно глядя в уходящую далеко черноту. Наконец он решился, и они вошли в узкий коридор, где могла проехать только одна тележка. Луч маленького фонарика бил на десять метров, сохраняя атмосферу таинственности новой дороги.

Коридор казался бесконечным, посеревшие бежевые стены с глухо заваренными металлическими дверьми, которые и не думали кончаться. Воздух становился все тяжелее, давя удушливой теплотой.

Алиса вскоре уже сильно устала, но старалась сохранять бодрость духа, желая переиграть брата, который и не скрывал своей усталости.

— Ну что, может домой? — спросил он Алису, которая все чаще останавливалась, делая вид, что рассматривает что-то на стене.

— А что это означает? — спросила она, указывая на длинный код на табличке двери справа.

— Не знаю, какой-то код. Возможно щитовая или что-то подобное, — пожал плечами Дима.

— А это?

Дима не успел взглянуть на табличку, как ухо уловило лязг упавшего металла на бетонный пол. Этот звук был ему хорошо знаком, он не раз слышал его, когда