Хранитель забытых тайн - Кристи Филипс

Он сидит, чуть сутулясь и обеими руками вцепившись в необитое сиденье, словно уже приготовился защищаться от ее вопросов.

— Что вы так тревожитесь, мистер Мейтленд, успокойтесь, прошу вас. Я просто хочу узнать, что произошло между мистером Монтегю и Люси.

Он поднимает голову и бросает на нее настороженный и даже несколько испуганный взгляд.

— Я ничего вам не стану рассказывать. Мистер Монтегю — мой покровитель, и я не могу разглашать подробностей его личной жизни.

— Возможно, вы передумаете, если узнаете, что он за человек и стоит ли хранить ему преданность.

Он смотрит на нее пристальным взглядом.

— Что именно вы собираетесь делать, миссис Девлин?

— Когда мы найдем Монтегю? Сама точно не знаю. Но думаю, что, заглянув ему в глаза, я узнаю правду.

«И не только о Люси», — думает она.

— И вы считаете, это так просто — заглянул в глаза и узнал, хороший он человек или плохой?

Неровные блики горящей свечки освещают редкие золотистые волоски над верхней губой Мейтленда и на его подбородке — в остальном кожа на лице его чиста и нежна, как у девушки.

«Он так молод, — думает она, — Как и Люси».

Эта мысль возвращает ее к интересующему ее предмету.

— Боюсь, на этот вопрос ответ мне уже известен. А вы знали о том, что четыре дня назад Люси была найдена в темном переулке в Саутуорке? Она была мертва. Она покончила с собой.

— Не-ет…

Похоже, эта новость серьезно его обеспокоила.

— Мне очень жаль, но я ничего об этом не знал.

— По крайней мере, скажите хоть, что произошло на балу? — Увидев, что он искренне огорчен, она несколько смягчает тон, — Вы видели, как мистер Монтегю поцеловал ее?

— Ничего говорить не стану, — отрицательно качает он головой.

— Но вы ведь были ее кавалером. Разве вы не чувствовали себя обязанным защитить ее?

— Что бы мистер Монгегю ни сделал, я не могу предать его доверие.

— Даже если ваше молчание привело к гибели невинной девушки?

Зеленые глаза его мрачнеют.

— Невинность в нашем мире — товар, ничего больше, миссис Девлин.

Равенскрофт продолжает руководить проектом по очистке Флит-дич; за работами он наблюдает в условиях относительного комфорта смотровой площадки. Название претенциозное, поскольку смотровая площадка — это лишь помост на берегу реки из кое-как сколоченных досок с натянутым над ним куском парусины, то есть сооружение довольно убогое, да и от дождя, откровенно говоря, защищает так себе. Зато эта убогость компенсируется удачно выбранным местом расположения, с северной стороны, сразу возле моста Холборн. Отсюда Равенскрофту видно все, что происходит на стройке. Берега реки, ширина которой здесь примерно футов двадцать, от моста Холборн до Флит-стрит уже освобождены от теснившихся здесь свинарников. Оба берега захватила целая армия людей и машин, они кишат там, как муравьи в муравейнике.

Но, наблюдая за продвижением работ, он видит перед собой в перспективе не успешное их завершение — о, это лучше оставить на отдаленное и весьма неопределенное будущее, — нет, чаще всего его охватывает ощущение полного краха своего замысла. Строительство любой конструкции в русле реки, даже столь небольшой, как Флит, предприятие очень непростое. Прежде всего, с помощью свай, забитых посередине реки, надо соорудить узкий и длинный островок, разделяющий течение на две части. С обоих концов островка подвести и закрепить перекрывающие половину реки массивные и подвижные створки. В движение они приводятся с помощью огромных противовесов, какие используются в подъемных механизмах разводных мостов. Таким образом, половина реки перегораживается, и вся вода устремляется в свободный проток.

Эта часть работы уже завершена, но все пошло не совсем так, как он себе представлял вначале; во-первых, он не укладывается ни в график отведенного времени, ни в рамки выделенного королем бюджета: огромные суммы, как это ни кажется странным, быстро растаяли. Во-вторых, деревянная рама первого фильтра (или аппарата очистки, как он теперь официально называется), на взгляд человека, знающего дело, стоит в опустевшей половине русла реки очень шатко, как только что родившийся теленок. Его подперли дополнительными контрфорсами, но эта мера, увы, лишь временная. С такой же проблемой в свое время столкнулись и Гук с Реном, когда затеяли что-то строить в устье реки. Дело в том, что воды Флита несут с собой огромное количество ила. Илистые отложения в сочетании с отбросами, накопившимися за многие десятилетия, а может, даже и столетия, превратили дно реки в вонючую топкую трясину, которая не способна держать тяжелые несущие конструкции. Прежде всего, необходимо очистить дно реки, углубив его, по меньшей мере, фута на четыре, и только потом в твердую почву забивать поддерживающие фильтры сваи.

А пока десятки рабочих, стоя по колено в грязи, откачивают воду, из-за проливных дождей непрерывно заливающую осушенное русло, и ручными тележками возят густую и вязкую грязь со дна котлована на берег. Отсюда видна вереница рабочих, с трудом толкающих перед собой скользящие тележки вверх по склону; там эта жижа перегружается в запряженные волами повозки и увозится прочь. С тех пор как начали копать, уже вывезено двести восемьдесят четыре такие повозки. А конца работ не видно.

— Мистер Равенскрофт!

Пригнув голову, под навес входит прораб.

— Что такое, мистер Абботт?

Прораб очень худ и высокого роста, Равенскрофт едва достанет макушкой ему до плеча. Нельзя сказать, что мистер Абботт ему не нравится, нет: он усерден в работе и обязанности свои знает, но, к несчастью, это человек довольно ограниченный, что в последнее время приводит к некоторым с ним неприятным столкновениям.

— Со вчерашнего дня река поднялась больше чем на фут, — говорит Абботт — Если будет так поливать и дальше, вода прорвет створки. Люди беспокоятся. Если створки не выдержат, будет беда.

В нормальных условиях разделение пополам такой небольшой речушки, как Флит, — дело не бог весть какое трудное, но проливные дожди подняли уровень воды почти вдвое. Она бурно устремляется в оставленное для нее узкое русло второго шлюза, яростно бьется в створки, перекрывающие первый, а также подмывает берег с восточной стороны. Если дожди не прекратятся, придется открыть створки и пустить воду по руслу, очисткой и углублением которого сейчас занимаются рабочие. Как никто другой, он знает: если такое случится, мощный поток просто снесет аппарат очистки. Результаты тяжких трудов будут погублены, а это равносильно краху всего предприятия. А может быть, и гибели его самого. Кто-то ему рассказывал, что для строителей, бездарно разбазаривающих королевскую казну, в Тауэре приготовлены особые, очень холодные камеры. Больше всего выгоды из его провала извлечет Роберт Гук, но чем это кончится, он сам так и не узнает. Нет, ему остается только одно: продолжать работы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});