Пять ликов богини - Александр Свирин

сознания самого Проснувшегося? Он вспомнил прогулку с Ладой по Москве в псилоцибиновом трипе. Всё-таки дело не в кибертеле. Тем не менее, оно существенно помогло просветлению, избавив его от всех плотских желаний. Однако там, где нет страданий, нет и радостей. Ему вспомнились строчки из давным-давно прочитанного трактата «Дао дэ Цзин»: «Знающий людей благоразумен. Знающий себя просвещён. Побеждающий людей силён. Побеждающий самого себя могуществен. Знающий достаток богат. Кто действует с упорством, обладает волей. Кто не теряет свою природу, долговечен. Кто умер, но не забыт, тот бессмертен». Он несколько раз прокрутил их в голове, прежде чем принять окончательное решение.

— Ладно, — сказал Проснувшийся. — Думаю, я знаю, что делать.

Дея, похоже, снова прочитала его мысли, поэтому нахмурилась.

— Ты уверен, что это хорошая идея?

— Лучше не придумать. Это дорога всеобщего счастья. По крайней мере, мне хочется в это верить.

— Хорошо. Я сделаю, как скажешь.

Проснувшийся кивнул. Он развернулся и пошёл к выходу с капитанского мостика, но перед дверью обернулся.

— Знаешь, Дея... Ты наверняка это уже прочла во мне, но хочется сказать вслух. Я люблю тебя. И, похоже, всегда любил. Я любил тебя в маме, в Зеване, в Нане, в Ладе. А теперь узнал и тебя саму.

Дея несколько секунд молча смотрела на него, и в её взгляде Проснувшийся уловил движение сомневающихся мыслей. Ему понравилось то, насколько живой сделали её присоединившиеся к теклану люди.

— И я люблю тебя, Менке, — сказала Дея, опустив взгляд. — Я думала, что только капитан может осчастливить меня. Но за тобой я наблюдала с самого рождения. Видела, как ты начинал ходить, и слышала, как ты вместо бессвязных звуков произнёс первые слова. Когда ты падал, я сама ощущала себя на краю пропасти. Когда тебя били, всё во мне содрогалось. Я переживала с тобой победы и поражения. И страшно завидовала собственным аватарам, что рядом они, а не я. И поэтому я рада, что мы, наконец, встретились и поговорили.

Проснувшийся послал ей на прощание полный тепла взгляд и покинул мостик. Его дорога лежала обратно в Москву, куда вело предназначение. Обретя свободу, он отныне сам определял свой путь. И решил, что пришло время осуществить мечты.

Ден Унаги (12.03.2430)

Больше суток Ден валялся в кровати и спал — сначала метался в лихорадочном бреду, из-за чего Ладе пришлось срочно дать ему антибиотики и жаропонижающие, потом вроде бы успокоился и мирно дремал, лишь иногда просыпаясь для того, чтобы попить воды. Один раз он попросил еды, кое-как съел тарелку горячей овсяной каши и вновь провалился в сон. Счёт времени в убежище терялся. День или ночь — не разберёшь, пока не взглянешь на часы.

Когда он в очередной раз открыл глаза, сон не тянул его обратно тяжёлым камнем. Бок и плечо всё ещё болели при движении, но уже не так сильно.

Ден вытащил из вены иглу капельницы и скинул ноги с кровати. Он попробовал встать, чуть не свалился, но смог удержаться, опёршись на стену. Он слышал, как в соседней комнате Лада усиленно выдыхает и двигается. Видимо, выполняет какие-то упражнения.

Он сделал несколько аккуратных шагов. Слабость сковывала тело, но не критично. Медицинский гель, судя по всему, застыл основательно, а потому при медленной ходьбе раны не напоминали о себе.

В соседней комнате он застал интересную картину: Лада отрабатывала махи бокеном. Делала она это совсем неправильно, но, судя по сверкающим на лбу капелькам пота, уже давно. Ден невольно умилился её стараниям, но видеть, как кто-то при ударе не вкладывает вес всего тела, а просто махает палкой, будто обезьяна, оказалось больнее любой раны.

— Тренируешься мне голову сносить? — спросил он с самым серьёзным тоном. — Если да, то, пожалуйста, не надо. Таким ударом ты даже арбуз не перерубишь.

Лада вздрогнула от первых же звуков его голоса, обернулась и скорчила смущённую мину.

— Никто мне не показывал, как надо.

Ден подошёл к ней и встал позади, аккуратно взяв её руки в свои. Её спина волей-неволей касалась его голой груди, и он со всей яркостью ощутил жар девичьего тела.

— Меч держать вот так. Двумя руками. Потом замах, да... поднимаешь над головой, — он вёл её руки, вдыхая ягодный запах волос и чувствуя подступающее головокружение. — И в конце небольшой шаг вперёд и удар. Вкладываешь в него вес всего тела, чтобы он вышел сильнее. Да, вот так.

Когда Ден отпускал её запястья, то не удержался и слегка провёл пальцами по нежным предплечьям. Она казалась ему слабой и хрупкой, но он уже знал, что это впечатление обманчиво. И всё равно ничего не мог с собой поделать — где-то внутри потихоньку зрело желание коснуться её ещё раз, уберечь от всех невзгод. Мозг человека запрограммирован считать милыми женщин и детей — то есть тех, кто первоочерёдно нуждался в защите для выживания вида. Его взгляд на Ладу объяснялся эволюцией, а вовсе не личными симпатиями. Её феромоны, которые он вдохнул с ароматом кожи, вступили в химическую реакцию с его, и теперь сердце билось чаще, да и вниз прилила кровь. Это просто биология — и ничего больше. По крайней мере, так он себе твердил, когда шёл в ванную комнату, борясь с желанием обернуться и посмотреть на девушку ещё раз.

Пара горстей холодной воды в лицо немного привели его в чувство. Ден умылся, почистил зубы, убрал волосы в свой самурайский пучок и вернулся обратно в комнату, где Лада продолжала отрабатывать махи, но уже правильно.

— Молодец, — похвалил он. —Через пару недель выдам тебе настоящий меч. Потом потренируешься разрубать фрукты. Следом дерево и сталь. А там можно и мне отрубить голову.

— Я не собираюсь рубить тебе голову, — уверенно заявила Лада, выполняя очередной удар. — Всю свою силу и энергию я брошу на борьбу с Деей. Для неё весь мир всё равно, что песочница, а люди — игрушки. Это из-за неё ты стал тем, кем стал. Поэтому я и хочу от неё избавиться.

Новый мах завершил её пламенную речь.

— Меня таким сделала не Дея, а человеческое общество. Пару дней назад я вообще не знал, что она существует. Так что не нужно