Язык до Китежа доведет - Дмитрий Хорунжий

Ивана, — Весёлый завтрашний рассвет наступит без него. Он не увидит больше солнца и не услышит щебет птичий. Его удел — лишь холод, мрак, отчаянье и тьма. — Он что, тоже у кота Баюна учился?.. — Туда, во мглу, в край вечной ночи я заберу того из вас, чьё имя… Имя… Гм… Запамятовал. Сейчас, погодите минутку, — всадник засунул мешающий хлыст за пояс, извлёк из-за пазухи кусочек пергамента и, поднеся к глазам, радостно выкрикнул: — Зовут его Василий Веремеев! Финита, Вася! Твой пришёл конец! — Он расправил плечи и окинул нас победным взором.

Ничего не произошло.

Мы недоумённо переглянулись.

— Как, нет такого? — Скривив бледные губы, удивилась голова. — Странно… Возможно, не так прочитал. Говорили заказчику: пиши рунами, так нет же, взял и кириллицей нацарапал. Попробуй, разбери теперь! — Жуткие глаза забегали по лицу с удвоенной скоростью. — Ар… Артемий Бородаев! Твой пришёл… Что, тоже нет?.. Тьфу ты, напасть какая.

Я сразу сообразил, за кем явился дюллахан, но подсказывать не спешил. Впрочем, тот и сам справился.

— Арсений Берендеев?.. — Несмело прозвучало в тишине.

Меня тут же обдало леденящим холодом. Чувствуя на себе тревожные взгляды друзей, я опустился на лавку и обречённо вздохнул. Однако снова ничего не произошло.

— Что, опять ошибка? — Прервал затянувшуюся паузу недовольный голос всадника. — Невозможно работать!

— Да нет, не ошибка, — честно ответил я, открыв глаза.

— То есть как это — не ошибка? — Удивился дюллахан, приблизившись к окну. — Ты — Арсений Берендеев?

— Ну да. Я и паспорт могу показать.

— Но… Так ведь не бывает! Не должно быть… Твоё имя названо, и названо дважды! Ты просто обязан умереть! — Гнилое лицо излучало такое отчаяние, что мне даже стало за себя стыдно.

— Ну, извините, — развёл руками я. — Загляните лет через сорок-пятьдесят. Может, тогда повезёт больше.

— Ты не понимаешь, — прорычал демон, быстро увеличиваясь в размерах. — Никогда не бывало такого, чтобы дюллахан не оправдал доверия и не выполнил заказа! Это же позор, светлое пятно на моей чёрной репутации! А если неустойку платить заставят? А у меня кредиты… Вот что, Арсений, отвезу-ка тебя заказчику, а там пусть сам разбирается.

Сверкнула молния, грохотнул гром, и в окно, срывая створки и занавески, протянулась огромная рука, покрытая слизью и струпьями. Смахнув со стола блюдо с пирожками, она растопырила когтистые пальцы и прижала меня к стене.

— А ну прибери лапу, заломай тебя гном! — Грозно рявкнул Иван и подбросил вверх чудесную дубинку. — Наших бьют!

Та крутнулась в воздухе и со свистом метнулась вперёд. Но, едва столкнувшись с гнилой плотью демона, брезгливо отскочила и беспомощно покатилась по полу. Ваня разочарованно ругнулся.

— Этим его не возьмёшь! — Взвизгнула Бася из-под стола. — Золото! Сеня, дюллахан боится золота!

Интересно, чем мне поможет эта ценнейшая информация? До карманов-то никак не дотянуться! И сейчас эта вонючая клешня просто раздавит меня, как комара. Ух, больно-то как!

Перед глазами мелькнули вдруг золотистые искры, в уши ударил пронзительный визг, а боль и давление исчезли. Я медленно стёк по стене на пол и остался лежать там несимметричной кучей.

Глава 25

Вот интересно, если это и есть смерть, то почему же тогда так неудобно лежать? По идее, мертвецу в любой позе хорошо и комфортно. Мне же как-то не очень.

Неужели до сих пор живой?

Я попробовал пошевелиться. Покрутил головой. Подвигал руками, ногами. Вроде всё работает, хоть и поскрипывает чуток. Да и рёбра побаливают.

Надо же, и вправду живой!

Мощные руки помогли мне подняться и осторожно усадили на лавку, поближе к окну.

— Сеня, ты как, цел? — Заботливо спросил Блабл.

— Кажется, да. По крайней мере, ещё шевелюсь, — ответил я, с наслаждением вдохнув полной грудью свежий ночной воздух. В голове слегка прояснилось. — А всадник где?

Действительно, дюллахан и его конь исчезли.

— Всадник? Уехал. Торопился очень. Должно быть, дел много, — усмехнулся гном и, подмигнув мне, принялся собирать с пола золотые монеты.

— Так это ты! — Сообразил я. — Ты прогнал демона!

Блабл не ответил, продолжая скромно улыбаться в усы.

— Он это, он. Мы видели, — подтвердила Бася, взбираясь ко мне на колени.

Ваня брезгливо тронул лаптём испачканный густой тёмной слизью пирожок и недовольно поморщился.

— Вот же гад безголовый! Столько хорошей вкусной еды попортил, гном его дери!

— Скажи спасибо, что он не попортил нас, — фыркнула киса. — Сейчас валялись бы себе рядом с пирожками. Ну или были бы на пути «во мглу, в край вечной ночи».

— Вот интересно, а Сеня наш почему не испортился? — Дурак задумчиво почесал лохматый затылок. — Ведь этот дуля-хан назвал его имя! Громко и не один раз!

— А ты забыл, что Арсений не из нашего мира родом? В этом-то всё и дело, — терпеливо пояснила кошка. — Здешняя магия, даже самая мощная, на него попросту не действует. И для демона смерти это оказалось большим сюрпризом.

— Думаю, золотой дождь его тоже не слишком обрадовал, — хмыкнул я. — Ты, киса, умничка! Вовремя о золоте вспомнила. Да и Блабл оперативно среагировал.

— Это да, — согласился гном. — Я, как только услыхал, так сразу всей своей заначкой в него и запустил. Ух, как он заорал! Даже уши заложило. Кстати, — Блабл с интересом взглянул на Басю. — Кажется, нынешним утром ты не знала даже, есть ли безголовые всадники. Как же так вышло, что сейчас тебе даже способ его изгнания ведом?

— А, так это мы с Сеней в гости зашли, — беззаботно мяукнула киса. — Там мне показали старинный завалгалльский Бестиарий со статьёй о Дюллахане. Вот я и прочитала.

— Ну надо же! Действительно, умница, — восхитился ­Блабл. — Слушай, а ты точно кошка? Уж больно мудрая!

— Разумеется, кошка! — Возмутилась Бася, распушив чёрную шёрстку. — Кем же я ещё могу быть? Совой, что ли? Так их мудрость сильно преувеличена.

— Кем? Да хоть девицей заколдованной, — подмигнул ей гном. — Слыхал я о таких жутких заклятьях. По злой воле колдуна, за грехи предков, а то и просто по недомыслию оборачивается добрый молодец чудищем лесным или соколом ясным,