История Украины. Научно-популярные очерки - Коллектив авторов

Выступление вынудило большевиков несколько изменить тактику. В мае они разрешили издавать газеты некоторым левым партиям. В состав правительства вошли представители украинских эсеров (боротьбистов), а в состав ЦИК советов Украины — представители левых эсеров (борьбистов). Часть земель Укрглавсахара была передана в уравнительное распределение, ликвидировались уездные чрезвычайные комиссии, в которых совершалась большая часть злоупотреблений. Однако ни один государственный или партийный большевистский документ не поставил под сомнение саму политику «военного коммунизма». Изменения в ее курсе имели сугубо косметический характер. Главным средством борьбы против бунтовщиков оставалась сила оружия. С ее помощью неимоверными усилиями в конце мая удалось ликвидировать выступление Григорьева. Повстанцы были рассеяны, но не уничтожены, атаман Григорьев перешел к партизанским методам борьбы в районе своего родного села Верблюжки.

К. Ворошилов, осуществлявший общее руководство подавлением григорьевского восстания, в конце мая доложил в Москву, что задача выполнена лишь наполовину. «В критический момент, — отмечалось в его рапорте, — не было ни одной полноценной, стойкой части для выступления против Григорьева. Много полков перешло на его сторону, другие объявили [себя] нейтральными, некоторые, выполняя боевой приказ, начали с разгрома чрезвычаек, еврейских погромов и т. д.»[370].

16 мая в Украину прибыл глава Реввоенсовета РСФСР Л. Троцкий. Главной целью его поездки стало развертывание борьбы с партизанщиной в Красной армии. Троцкий и Ленин были инициаторами усиления централизации управления, выдвинули инициативу ликвидации Украинского фронта, переподчипение его соединений другим фронтам. В мае Ленин написал «Проект директивы ЦК о военном единстве». Троцкий, как и Ленин, считал необходимым «решительный и твердый поворот руля», осуществленный радикальными средствами: «чистки комиссарского состава», «расстрелов и отправки в концлагеря», «решительной борьбы с митингующими командирами»[371]. 19 мая он провел объединенное заседание членов ЦК РКП(б) и ЦК КП(б)У. На заседании было решено расформировать Украинский фронт, а его армии подчинить командованию Южного и Западного фронтов. На следующий день газета «Коммунист» опубликовала статью Л. Троцкого «Украинские уроки» с призывами искоренять партизанщину методом «раскаленного железа». Всех тех командиров, которые не разделяли большевистские доктрины, считали авантюристами. Таким объявили анархиста Н. Махно — талантливого повстанческого командира, который возглавлял 3-ю Заднепровскую бригаду и в мае получил приказ переформировать ее в дивизию. Махновские части самоотверженно сдерживали прорыв белогвардейцев в Приазовье. Вопреки этому, Совет рабоче-крестьянской обороны УССР по инициативе Л. Троцкого 25 мая утвердил решение «ликвидировать Махно в кратчайшее время».

Операция по ликвидации Н. Махно не удалась, потому что у командования красных не было достаточных сил для ее успешного проведения.

Большевики сумели захватить и расстрелять нескольких махновских штабных работников. Оскорбленный, задетый за живое, комбриг сам отказался от командных должностей в Красной армии и предложил своим отрядам сделать выбор: или перейти в распоряжение Южного фронта, или «разбиться на самостоятельные отряды и работать в интересах народа».

Все это окончательно подорвало боеспособность частей Красной армии на Южном фронте. Они начали стремительно отступать в Донбассе, взаимодействие частей ухудшилось, упала дисциплина, выросли рецидивы партизанщины. В конце мая заместитель председателя Высшей военной инспекции сообщал, что среди частей Украинского фронта господствует недовольство, распространяются призывы «Бей жидов!», «Прочь коммуну!», «Прочь чрезвычайки!» Высшая военная инспекция отмечала, что «много частей фронта, в частности 1-й и 2-й полки (Богунский и Таращанский), политически ненадежные. Для спасения общего положения необходимо принять крайние меры; надо одеть и обуть красноармейцев и, по крайней мере, изменить в полках командный состав, отстранив из ненадежных частей их главарей»[372].

1 июня в Москве было объявлено о создании военно-политического союза советских республик, согласно с этим решением создавались единые вооруженные силы с единым командованием, осуществлялось экономическое объединение, но эти попытки административно-командными и репрессивными мероприятиями улучшить положение дел успеха не имели. Назначенный командующим 14-й армии, раньше называвшейся 2-й Украинской, К. Ворошилов 13 июня писал X. Раковскому, что «армии, как организма, нет. Штабы и разные учреждения — это в лучшем случае толпа бездельников, а в худшем — пьяницы и саботажники; в органах снабжения нет ни вооружения, ни обмундирования; части до смешного небольшие, разложились, босые, с опухшими и окровавленными ногами, оборванные»[373].

Под давлением деникинцев красные к концу июня оставили Левобережную Украину. 25 июня белые вошли в Харьков, а 28 — в Екатеринослав.

В начале августа активизировала свои действия объединенная армия УHP, ее части вытеснили красных из Правобережной Украины. В конце августа советские правительственные учреждения вынуждены были срочно оставить Киев. Советская власть в Украине, потерпев военное поражение, потеряв политический авторитет и социальную опору в городе и селе, пала вторично.

Деникинский режим в Украине

Белое движение как массовая идеология начало формироваться в конце 1917 г. и было реакцией на большевистский переворот в Петрограде. У истоков создания движения стояли генералы М. Алексеев, Л. Корнилов, А. Деникин, а также руководство партии кадетов. Белая идея, сердцевину которой составлял лозунг спасения России, борьбы с большевизмом, была плохо разработана, прежде всего потому, что движение, как считают российские историки, «представляло пестрый конгломерат различных сил, которые не только не смогли объединиться, но и не сумели выработать сколько-нибудь конструктивных целей и задач»[374]. Белые не провозглашали ничего конкретного, кроме того, что борются за Россию. Соглашаясь в общем с этим выводом, отметим, что в этом конгломерате очень заметной и активной была деятельность русских националистических и великодержавных шовинистических сил. Уже в начале ноября 1917 г. генерал М. Алексеев, формулируя предварительные идеи и планы будущих действий, говорил об Украинской Центральной Раде, как о противнике. М. Алексеев считал в тот момент открытую борьбу с украинским правительством несвоевременной из-за отсутствия необходимых ресурсов, но настаивал на поиске способов для дискредитации украинцев[375].

Русская национальная идея составляла важную часть политического мировоззрения генерала А. Деникина, с 1918 г. возглавившего белое движение. Выступая 1 ноября 1918 г. на открытии Кубанской рады, Деникин с пафосом убеждал собравшихся, что не должно быть «Армии Добровольческой, Донской, Кубанской, Сибирской. Должна быть Единая Русская Армия, с единым фронтом, единым командованием, облеченным полной мощью и ответственным лишь перед русским народом в лице его будущей законной верховной власти»[376]. Единство и неделимость России — политическое кредо Деникина не могло не наложить отпечаток на его отношение к Украине. «Если оценивать события по логике исключительно антибольшевистской борьбы, то окажется, что на протяжении критического 1918 года не было непреодолимых препятствий к сотрудничеству между двумя умеренно консервативными, по твердо антикоммунистическими центрами на территории бывшей Российской империи: режимом гетмана Павла Скоропадского и главной твердыней Белого движения — Добровольческой армией»[377], — считает американская исследовательница А. Процик. Но тем не менее, отмечает она, А. Деникин последовательно избегал официальных контактов с П. Скоропадским, а позже в своих мемуарах изображал его оппортунистом, который предал Россию ради собственных амбиций и классовых интересов. Куда жестче было отношение деникинцев к Директории Украинской Народной Республики в 1919 г. Пребывание белых летом — осенью 1919 г. в Украине было окрашено откровенной украинофобией.

Наблюдая в августе за успешным продвижением армии УНР, представители Антанты пытались склонить А. Деникина к общим действиям с С. Петлюрой на антибольшевистском фронте. Военный министр Великобритании телеграфно пытался убедить Деникина, что «при настоящей критической конъюнктуре было бы благоразумно идти, насколько возможно, навстречу украинским сепаратистским тенденциям»[378]. Аналогичные попытки, по признанию А. Деникина, делали представители правительств США и Франции. На эти предложения А. Деникин ответил категорическим «нет». Со временем в «Очерках русской смуты» он откровенно писал: «…идти вместе с Петлюрой, стремящимся к отторжению от России Украины и Новороссии, значило бы порвать с идеей Единой, Неделимой России — идеей, глубоко проникшей в сознание вождей и армии, и тем вселить в рядах ее опасное смущение.