Изгнанник - Аллан Фолсом

— Да, был.

— Прости. Но если он мертв, то что же теперь поделаешь?

Коваленко посмотрел в окно. С улицы донесся рев проезжавшего грузовика, очевидно шофер с натугой переключил передачу.

Он бросил быстрый взгляд на Татьяну.

— Я один конверт по почте отправил из Цюриха… — Коваленко замолчал, подсчитывая, сколько дней прошло. — В пятницу. А его все нет.

— Так это ж только позавчера было. Конечно, еще не дошел. А в чем дело-то?

— Да так, ничего особенного. — Коваленко потер ухо, прошелся в угол спальни и обратно. — Понимаю, Таня, только что вернулся, и все такое… Но мне нужно в министерство.

— Когда?

— Сейчас.

— А дети как же? Они тебя не видели уже…

— Пойми, Таня. Это срочно.

5

Министерство внутренних дел России, 7.55

Коваленко не перезвонил Ленару через полчаса, как обещал. Единственный звонок был адресован его непосредственной начальнице — Ирине Маликовой, главному следователю МВД и по совместительству пятидесятидвухлетней матери пятерых детей. Ему нужно было поговорить с ней самым срочным образом, причем в тиши ее министерского кабинета.

Разговор предстоял на тему, которую он не хотел бы обсуждать ни с кем иным. Дело было скользкое, а никаких железных доказательств Коваленко не имел. Однако теперь он чувствовал, что деваться некуда — оставалось только рассказать все как есть, потому что здесь ущемлялись интересы национальной безопасности. Александр Кабрера, прямой наследник царского престола, — на самом деле психопат по имени Реймонд Оливер Торн, на котором висят убийства Романовых в Северной и Южной Америке в прошлом году, Фабиана Кюртэ в Монако, Альфреда Нойса, а также бывшего детектива отдела расследования убийств лос-анджелесской полиции Джеймса Хэллидея и парижского корреспондента «Лос-Анджелес таймс» Дэна Форда. И это не весь список. Есть еще два убийства — одно близ Парижа, другое в Цюрихе. Наконец, можно со всей определенностью сказать, что на этом человеке также смерть Николаса Мартена на вилле «Энкрацер» в Давосе.

Разговор происходил в кабинете без окон на третьем этаже безликого здания по адресу: улица Воронцова Поля, дом 4А. То, что говорила Ирина Маликова, седовласая и голубоглазая женщина, должно было остаться секретом для внешнего мира. Впрочем, обитатели виллы «Энкрацер» обо всем этом уже знали.

— Сеньор Кабрера престолонаследником не является, — веско произнесла Маликова. — Фактически он уже царь. Сэр Питер Китнер, он же Петр Романов, вчера официально отрекся от трона в пользу своего сына.

— Как вы сказали?

— Да-да, именно так. Вы не ослышались.

Коваленко на время онемел. Почти все, что предсказал Мартен, сбывалось с пугающей точностью.

— И вы, товарищ следователь, должны знать, что первый со времени революции царь всея Руси не может быть уголовником, тем более серийным убийцей. Надеюсь, вам это предельно ясно.

— В том-то и дело, товарищ главный следователь, что я почти на сто процентов уверен: этот человек — преступник. А получив отпечатки его пальцев, я смогу развеять остатки сомнений.

— Но каким образом?

— Ко мне попал компьютерный диск. Раньше он принадлежал детективу из убойного отдела лос-анджелесской полиции — его убили в Париже. На диске — оригинал составленного этим управлением протокола задержания Реймонда Торна. Там есть его фотография и отпечатки пальцев. Нам нужны лишь пальцы Кабреры, чтобы дать однозначное заключение.

— Торн мертв, — заявила начальница тоном, исключающим сомнения.

— Нет, — возразил Коваленко. — У меня есть все основания считать, что Торн — это Кабрера. Он мог изменить внешность с помощью пластической хирургии, но с отпечатками пальцев это невозможно.

Маликова, кажется, колебалась, изучающее глядя на него.

— Кому еще известно об этом диске? — наконец спросила она.

— О нем знали только мы с Мартеном.

— Уверены?

— Да.

— Копий нет?

— Насколько мне известно, ни одной.

— И где же этот диск?

— Идет мне по почте. Отправлен из Цюриха в пятницу.

— Как получите, сразу ко мне. В любое время суток. И самое главное: больше никому об этом ни слова. Ни одной живой душе.

Ирина Маликова пригвоздила Коваленко к стулу тяжелым взглядом, явно желая придать своему приказу дополнительный вес. Однако в следующее мгновение выражение ее лица стало мягче, и она даже улыбнулась:

— А теперь — живо домой! С семьей толком не виделись. Путешественник…

Давая понять, что разговор закончен, Маликова повернулась к компьютеру, чтобы вызвать на экран какое-то досье. Однако Коваленко еще не закончил.

— Разрешите вопрос, товарищ главный следователь, — тихо проговорил он. — Почему меня отстранили от расследования?

Ирина Маликова помедлила, но все же обернулась:

— По приказу сверху.

— От кого?

— Участие сотрудников МВД в расследованиях за пределами страны прекратить немедленно. Такая формулировка, товарищ инспектор. И никаких разъяснений.

Коваленко иронично улыбнулся:

— Какие разъяснения? Велика честь. — Он резко встал. — Что ж, и в самом деле пора к жене и детям. Соскучился. Я вас уведомлю, как только получу диск.

С этими словами Коваленко покинул кабинет и пошел по длинному коридору. Потом спустился на лифте на первый этаж и ткнул свое удостоверение в стекло, за которым сидел дежурный. Раздалось электронное жужжание, и дверь перед ним распахнулась.

Коваленко шагнул в серый московский день. Было холодно, шел мокрый снег. Точно такая же погода стояла, когда двое человек Мурзина увезли его с виллы «Энкрацер» и посадили на поезд до Цюриха. А Мартен остался разбираться с Александром Кабрерой в одиночку.

Только сейчас, выйдя из здания министерства и бредя по серым, грязным улицам зимней Москвы, он осознал, как больно ударила его эта весть. Николас Мартен мертв. Это казалось невозможным, но такова была правда. «Твой друг?» — спросила Татьяна, и он без раздумий ответил «да». Это тоже было правдой. Они были знакомы очень короткое время, но почему-то казалось, что Мартен ближе ему, чем многие, кого он знает не первый год. Совершенно некстати к горлу подступил ком.

— Такие вот дела, — горько произнес он вслух. — Такие дела… Жил человек — и нет его. А вместе с ним ушли все его заботы.

6

Манчестерский университет.

Среда, 22 января, 10.15

Вопреки воле Ребекки панихиду по ее брату все-таки устроили. Частная гражданская церемония была проведена в Доме Святого Петра, входящем в университетский комплекс на Оксфорд-роуд.

Шел холодный дождь. Под сенью раскрытых зонтиков, которые держали люди полковника Мурзина, Александр повел вверх по каменной лестнице Ребекку, баронессу и леди Клементину, прибывших к зданию на темно-сером «роллс-ройсе».

Помимо них на панихиде присутствовали лишь лорд Престбери, канцлер и вице-канцлер университета, несколько профессоров, у которых учился Николас, а также горстка его старых друзей. Речи длились чуть дольше двадцати минут. Люди встали, со скорбными лицами засвидетельствовали Ребекке почтение и глубочайшие соболезнования, а затем ушли. Мероприятие подошло к концу.

— Зря ты все-таки это устроил, — проговорила Ребекка, когда они уже ехали обратно в аэропорт.

Александр нежно взял ее за руку.

— Знаю, милая, знаю, как тебе сейчас трудно. Но лучше нам поставить точку в этом кошмаре. Пусть все как можно скорее останется позади. Иначе эта трагедия по-прежнему будет точить твою душу, лишь усиливая скорбь.

— Мой брат не умер. — Ребекка подняла взгляд на леди Клем, а затем перевела его на баронессу. — Ведь вы сами не верите в его смерть, не так ли?

— Прекрасно понимаю, что творится у тебя на сердце. — Затаив горе и боль внутри, леди Клем внешне проявляла мужество и в то же время сочувствие к близкой подруге. — Мне самой хотелось бы, чтобы все мы очнулись от этого кошмара и увидели, что все это неправда, что на самом деле ничего не случилось. Да только, боюсь, не получится. — Последние слова Клем произнесла с мягкой улыбкой.

— Увы, действительность расходится с нашими желаниями, — тем же спокойным тоном высказалась баронесса. — Надо смотреть правде в лицо. Жаль, но у нас нет иного выбора.

Ребекка выпрямилась, в ее глазах читалось упрямство:

— Правда заключается в том, что Николас не погиб. Можете говорить что угодно, но вы меня не переубедите. Однажды дверь откроется, и на пороге будет он. Вот увидите. Вы все увидите.

7

Баронесса наблюдала за Ребеккой, которая тихо сидела на противоположной стороне салона и что-то вдумчиво читала. Потом начала наблюдать за Александром, который стоял чуть поодаль в проходе между креслами, беседуя о чем-то с полковником Мурзиным. Наконец устремила взгляд в окно, на облака, которые рассекал пассажирский «Туполев», совершавший чартерный рейс. Несколько секунд спустя самолет преодолел фронт облачности, и можно было увидеть береговую линию Англии. Они летели над Северным морем на восток, в Москву.