Ричард Лаймон. Рассказы. - Ричард Карл Лаймон

поэтому ты считаешь это нормальным?

— Она была моей женой, дорогая. Что я должен был сделать, выкинуть её как старые туфли? Я любил её. Она любила меня. Почему мы должны были расставаться только из-за того, что её жизнь оборвалась? Без неё я был… был таким…таким одиноким. И взгляни на это с её точки зрения. Думаешь, ей бы понравилось, если б её закопали в землю? Или сожгли? Господи Боже, да кто бы пожелал себе такую судьбу? Вместо этого она здесь, в своём собственном доме, со своим мужем. Разве это не то, чего хотелось бы тебе самой? Правда? Я бы хотел этого. Я бы поступил так и с тобой, если бы, Господи прости, ты умерла раньше, чем я. Так мы всегда были бы вместе.

— Думаю, — пробормотала она, — так было бы лучше, чем… чем это всё.

— Несомненно.

— Но ты должен был сказать мне об этом.

— Я ждал подходящего момента. Прости, что тебе пришлось узнать об этом именно так. Она, наверное, повергла тебя в настоящий шок.

— Да, скажу я тебе.

— Но ты хорошо с этим справилась. Ты — умница, — с этими словами он распахнул её кимоно.

— Даррен! — она быстро прикрылась. И посмотрела на Джойс. По виду которой нельзя было сказать, что она подглядывает. Взгляд бывшей жены был устремлён не на Барбару, а на открытое окно над кроватью, вид которого, казалось, развлекал её.

— Ну же, — сказал Даррен. — Расслабься.

— Но Джойс…

— Она не может видеть, что мы делаем, она же мёртвая!

— Какая мне разница? Не перед ней. Ни за что.

— Ты ведёшь себя глупо.

— Глупо? Чёрт возьми!

— Тссс, тссс. Успокойся. Всё хорошо. Я о ней позабочусь. — Даррен низко наклонился, приподнял краешек кимоно, обнажив низ живота, нежно поцеловал её туда и перелез через кровать. Встав перед Джойс, он снял свою велюровую пижаму.

— Ты же простишь меня? — спросил он и накрыл её пижамой.

Отошёл. Посмотрел на Барбару. Улыбнулся.

— Так лучше?

— А не мог бы ты вынести её в коридор или ещё куда-нибудь?

Даррен, казалось, расстроился.

— Это некрасиво. Это и её спальня тоже, ты же знаешь. Я не могу просто так вынести её отсюда.

Барбара вздохнула. Эта ночь должна была стать первой, которую они провели бы как муж и жена. Она не хотела поднимать шум. Кроме того, это действительно было не так плохо, ведь лица Джойс не было видно.

— Ладно, — сказала она.

— Я могу снова положить её под кровать, если ты…

— Нет, всё в порядке.

Под кроватью она была бы гораздо ближе. Прямо под ними, как тогда, когда они занимались любовью. Ужасно.

Даррен повернулся к выключателю.

— Нет, не выключай свет.

— Ты уверена?

— Я не…хочу быть с ней в темноте.

— Как скажешь, дорогая.

Когда он вернулся в кровать Барбара, приподнялась и сняла кимоно. Потом она взглянула на Джойс, улеглась и закрыла глаза.

Даррен залез на Барбару и поцеловал её в губы.

— Я так горжусь тобой, — шепнул он.

— Я знаю. Я — умница.

— Так и есть. На самом деле.

Барбара ничего не могла поделать — каждый раз, как Даррен целовал её, ласкал её или входил в неё, она поглядывала на Джойс. Его вторую жену. Его мёртвую жену. Лежащую здесь, накрытую пижамой. Которая была натянута не настолько низко, чтобы скрыть, как её прозрачная ночнушка, колыхаясь на ветру, касалась тёмного пучка волос у неё между ног.

Он занимался с ней любовью, подумала Барбара. Здесь, на этой самой кровати.

Знает ли она? Знает ли она, что он занимается сейчас этим со мной, прямо перед ней? Ревнует?

Не выдумывай.

Барбара попыталась стряхнуть эту мысль с себя. Но не смогла.

Выбрав подходящий момент, она изобразила оргазм.

Даррен некоторое время приходил в себя. Скоро после того, как он снова задышал ровно, Даррен прошептал:

— Видишь, всё было хорошо.

— Ага.

— Она же тебя не беспокоила, да? Джойс, я имею в виду.

— Нет, на самом деле.

Ложь. А почему бы и нет?

— Готов поспорить, что с ней тебе было лучше. Мне было.

"О Боже", — подумала Барбара, но вслух сказала:

— Не знаю. Может быть.

Через некоторое время Даррен сказал:

— Может, теперь я могу выключить свет?

— Нет, не выключай.

— Ты же уже не боишься?

— Немножко.

— Ну хорошо. Я уверен, что ты уже немножко к ней привыкла.

Я никогда к ней не привыкну, сказала Барбара про себя. Никогда.

* * *

Даррен скоро уснул. Барбара тоже старалась, но не могла уснуть из-за мыслей, что переполняли её голову. Она только что вышла замуж за человека, который держал свою мёртвую жену у себя в спальне. И ему это нравилось. И явно заводился, занимаясь любовью, от того, что она рядом.

Ужасно. Отвратительно.

Но мысли о том, как всё изменится, когда она избавится от Джойс, успокоили Барбару. Успокоили настолько, что она почти смогла уснуть.

Но каждый раз, погружаясь в сон, она просыпалась в тошнотворном ужасе и должна была посмотреть. Чтобы убедиться, что Джойс не двигалась, не стянула пижаму с головы, не подползла ближе к кровати.

Эта сучка, казалось, лежала там же.

Естественно.

Всё, что, казалось, было в движении — её ночнушка, что колыхалась от лёгкого ветерка, и касалась её живота, кудрей на лобке и бёдер.

Когда Барбара проснулась, комната была залита солнечным светом. Она уснула, в конце концов. Всё-таки. Несмотря на Джойс.

Джойс.

Она не хотела её видеть и уставилась в потолок, сопротивляясь искушению взглянуть и пыталась наслаждаться тёплым ветерком, ласкающим её тело.

Я не могу провести ещё одну ночь в комнате с ней, подумала Барбара. Просто не могу. Я должна заставить Даррена прислушаться ко мне.

Она повернула голову к другой половине кровати.

Даррена не было.

Нет! Что, если он забрал свою пижаму? Что, если она не накрыта?

Барбара поспешно повернулась в обратную сторону.

Джойс тоже не было.

Где она?

Барбара вздрогнула. С глухо стучащим сердцем она осмотрела комнату. Никаких следов тела. Она слабо выдохнула и наполнила лёгкие сладким утренним воздухом.

Она не здесь. Может, Даррен опомнился и…

Она похолодела внутри и по коже побежали бумажки.

Он положил её под кровать!

Стоная, она бросилась прочь с матраса в середину комнаты. Там, на безопасном расстоянии, она встала на четвереньки и заглянула в пустоту под кроватью.

Джойс нет.

Слава Богу.

Но где же она? Что Даррен с ней сделал?

По крайней мере, она не здесь. Это главное.

Потихоньку успокаиваясь, Барбара поднялась на ноги.

Она всё ещё дрожала, покрывшись гусиной кожей.