Знак снежного бога (СИ) - Элевская Лина

Она молча кивнула в ответ.

Ильос пошел первым, за ним Ланеж с Рэлико, по сторонам — Гром и Анихи.

Ни дать ни взять — конвой при арестантах.

Только в сумрачных недрах самой тучи, освещаемой золотыми волосами Ильоса, Анихи коснулся плеча снежного бога, заставив его обернуться.

— Я думал, ты усвоил заветы Танатоса, — неприятно усмехнулся бог весны. — Не давай смертным обещаний, которые не сможешь выполнить.

— Я думал, ты слушал меня более внимательно, — тем же тоном отозвался Ланеж. — Она уже не смертная. Я знаю цену обещаниям, и свое слово держу. Всегда.

Тонкие губы презрительно скривились, но гнусный божок наконец отстал и молчал всю дорогу до Золотых Чертогов.

Глава 31

…Совсем как в прошлый раз.

Острое ощущение, что все это уже было, не отпускало и придавало налет гротескности происходящему. Собравшиеся боги, глазеющие на него так опасливо, словно он не один из них, а бешеный зверь, к которому опасно приближаться. Даже Радужка не кивнула ему, отвела взгляд… Впрочем, Ланеж и не настаивал.

Он и без того понимал, что на сей раз заступники вряд ли найдутся. Тогда его спасла победа над Сньором. Вряд ли можно будет теперь ожидать снисходительности или хотя бы честности.

Привычно суровые Верховные (шестеро на семь кресел, одно традиционно пустовало, ибо символически принадлежало Сулу). Ильос прошествовал к своему и опустился на золоченое сиденье.

Гром величественно занял собственное место.

В двух больших каменных чашах в тот же миг вспыхнул священный огонь.

Но имелись и отличия от прошлого суда.

Во-первых, за его левую руку упрямо цеплялась Рэлико, совсем оробевшая при виде Золотых Чертогов, но упрямо отказавшаяся покидать своего бога. В какой-то момент ее попытались увести в сторону, но Ланеж, даже не посмотрев на наглеца, так хлестнул его холодом, что тот с шипением ретировался. Тилар тоже сделал знак не настаивать.

Во-вторых, круг обвинения не пустовал.

Ланеж ожидал, что туда встанет Гром или Анихи, который и Танатоса припомнил, и вторую заповедь, однако…

— Лейя?! — удивился он.

Та при виде его скривилась, а в глазах блеснуло совсем уж непривычное чувство, смахивавшее на беспомощную ненависть.

Прямо как у Анихи после того, как после схватки двух зимних богов погибла его наликаэ…

— Какого Хаоса сюда вместе с ним приволокли зимнего духа?! — вместо приветствия скривила губки Лейя. И вдруг ахнула, присмотревшись как следует.

— Но… это же… разве… она ведь…

— Да, — соизволил разлепить губы Анихи. — Вот что бывает, когда снежный бог остается без присмотра и обретает излишне большую силу.

Терпение Ланежа лопнуло.

— О да. И еще мы знаем, что бывает, когда бог не следит за своей наликаэ, благословляет ее направо и налево — а она под шумок пытается возродить самого грозного бога, которого когда-либо знал Мир.

Анихи побледнел, но не отвел взгляда.

— Все совершают ошибки. Это не то же самое, что намеренно коверкать судьбы смертных, лишь бы приблизить ее к себе.

— Рэлико?! — ахнула Радужка, наконец сообразив, кого именно видит подле Ланежа.

Вот уж тут напряжение достигло пика. Звенящая тишина в главном зале Чертогов взорвалась восклицаниями.

— Смертная?! Не может быть! — выдохнула Тайи.

— Она же дух?!

— Та, кого Анихи показал!

— Не верю!..

— Как?!

— Смертные ведь не становятся духами, никогда!..

Боги обступили Ланежа. Аквариа тоже нервно приподнялась в своем кресле, но поскольку заседание уже началось, покинуть место не посмела.

— И вправду была смертной, — вынесла вердикт Тайи, видя, как Рэлико, растерявшись, еще крепче цепляется за руку снежного бога, который сегодня был без привычных перчаток.

— И долго переживала пограничный период, — задумчиво произнесла Анестея, с которой Рэлико даже набралась смелости поздороваться. — Дух взрослел, креп и набирался силы — быстро, но ровно, если не знать — можно сказать, естественным для себя образом. Не понимаю, правда, как такое может быть… очень, очень странно… В прошлый раз признаков не было…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— О том, что случилось со смертной, поговорим в свой черед. А сейчас начнем наконец заседание! — громовым голосом объявил Ильос. Полыхнули золотые лучи, заставив великих вновь стать полукругом за спиной снежного бога.

И это было третье отличие. Никогда великие не окружали вот так того, кто защищается. А значит, они к чему-то готовятся.

Дурное предчувствие окрепло.

Полагалось опуститься перед Верховными на одно колено, но вместо этого снежный бог еще больше выпрямился. Оказывать им знаки уважения ему претило.

Сообразив, что ледяной взгляд — это все, что они могут получить от Ланежа, Ильос широким жестом разрешил:

— Мы готовы выслушать сторону обвинения.

Ланеж по-прежнему решительно не понимал, при чем тут Лейя.

— Из-за действий снежного бога был нарушен ход жизни смертных, — холодно произнесла охотница. — Как он обращался со своей наликаэ, что сделал с ней — мне безразлично. Но оттого, что он повлиял на ее судьбу, изменилась судьба моего наликаэ, которому я обещала устроить свадьбу с ней! Она, — обличительный перст указал прямиком на Рэлико, — подпала под его тлетворное влияние, забрала слово, которое уже дала, и сбежала из-под венца, из-за чего множество судеб пошли иным путем. Однако к ней у меня претензий нет — ясно, что наликаэ лишь следовала за своим богом. Судя по всему, за это он ее вознаградил сполна, — колючий взгляд Лейи мазнул по лицу снежного бога. — А потому я с полным правом обвиняю Ланежа в намеренном вмешательстве в судьбы смертных, да еще ради собственной выгоды!

Ошеломленный, снежный бог даже не нашел, что сказать. Слишком живо всплыли воспоминания о том, как он сам боялся того же — что, показавшись Рэлико, оказал слишком сильное влияние на нее и на ее жизнь… только вот если бы не показался — она была бы мертва. Как и наликаэ Радужки. И Адаш. И многие другие…

— Оставим пока вопрос выгоды, — напоказ поморщился Ильос. — Обвинение и без того очень серьезно…

— Как это — оставим? — проскрипела Гестиа. Костлявые, морщинистые руки стиснули золотые подлокотники. — Случившееся неприемлемо, независимо от намерений! Это противоречит всем устоям, всему, что мы знали об этом мире. Смертные не перевоплощаются в духов, ни при жизни, ни после смерти. Это противоестественно! Это нарушение всех законов природы! И кто виновен? Продолжатель дела прежнего бога, да еще сразу после того, как заполучил силу своего предшественника! В прошлый раз я вступилась за тебя, — она обратила свой взор на Ланежа. — Я тогда не видела за тобой вины. Но теперь… это же святотатство!

— Вы думаете, Ланеж… — робко начала было Радужка, но ей не дали договорить.

— Кто же еще мог превратить красивую, цветущую девушку в бледную зимнюю тень? — сладеньким голоском произнесла Аквариа. — Как? Есть у меня на этот счет пара мыслей. Живое перевоплощается в бессмертное лишь после смерти, мы все об этом знаем — тому способствует бурлящая энергия жизни и воля полного сил существа, до последнего стремящегося выжить. Но человек не может сосредоточиться лишь на одном этом порыве, слишком много чувств, слишком много желаний и сожалений — поэтому и не бывает духов, прежде бывших людьми. Полагаю, чтобы стать духом, девушка должна была погибнуть от стужи — вы ведь обнаружили ее на крайнем Севере, где ни одному человеку не выжить?

Ильос, Анихи и Гром молча кивнули, сраженные новыми гнусностями снежного бога.

У Ланежа возникло ощущение, что вокруг него и Рэлико сплетается какая-то чудовищная цепь, и его слова не сыграют никакой роли. Ему даже вопросов не задают. Все уже решено.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Впрочем, насчет смерти у нас есть к кому обратиться. Скажите, анотат Тилар, — кокетливо повернулась Аквариа к Танатосу, вид которого с непривычки заставил Рэлико содрогнуться. — По вашему ведомству не проходила эта милая крошка?

Глаза бога смерти, в которых клубилась тьма, с немалым интересом окинули взглядом рыжеволосую девушку.