Появляется всадник - Стивен Дональдсон

Неудержимый смех рвался из груди Джерадина.

— О да, позволит. Вне всякого сомнения. Отчаянно спеша, хотя Мастер Барсонаж держал его за плечо, Джерадин отказался отвечать на первый вопрос магистра, отказывался даже думать об этом из страха, что возможность улетучится, если он обдумает ее как следует, и направился в нижние уровни Орисона, к единственному известному ему входу во владения Знатока Хэвелока.

***

Во время его предыдущего визита сюда обстоятельства были совершенно иными. Новые обитатели Орисона тогда еще не появились в замке, и нижние уровни пустовали. Кроме того, в прошлый раз Джерадин не обращал особого внимания на дорогу; основные его мысли сосредоточились на Артагеле, наглотавшемся черного дыма. В результате он растерялся, обнаружив, что не знает, как попасть туда, куда хочет. К счастью, Мастер Барсонаж знал дорогу.

Во всяком случае некоторые секреты Знатока Хэвелока стали достоянием общественности, когда Смотритель Леббик последовал за Мастером Гилбуром и Теризой в комнату, где Хэвелок хранил свои зеркала. Разумеется, об открытии Смотрителя моментально доложили магистру Гильдии. И Мастер Барсонаж лично нанес визит в комнату, полную зеркал: отчасти из желания увидеть все своими собственными глазами, а отчасти—чтобы предпринять очередную мучительную и бесплодную попытку пообщаться со Знатоком, попробовать убедить Хэвелока, что Гильдия должна найти применение всем этим зеркалам.

При воспоминании об этом Мастер Барсонаж содрогнулся. Знаток Хэвелок ответил грациозным поклоном, долго тряс его руку, словно поздравляя, поцеловал каждый его палец, словно восторженный почитатель, — а когда Барсонаж вслух удивился столь странному поведению, помочился магистру на ноги.

Иногда Мастер Барсонаж мечтал измордовать Знатока до потери сознания. Не признаваясь в том даже себе, он наслаждался этими картинами в мечтах.

Они с Джерадином прошли через склад, заваленный пустыми ящиками — ящиками, в которых, скорее всего, в Орисон доставили зеркала Хэвелока. Дверь в нише в глубине помещения привела их в небольшой коридор. Джерадин вдруг остановился.

Показав на внушительное количество засовов и замков на двери, он спросил:

— Он когда—нибудь закрывал эти двери? Или всем можно ходить через них, когда вздумается?

Мастер Барсонаж сказал небрежно:

— Не знаю. Я приходил сюда трижды. Дважды дверь была закрыта, и он не открыл мне. На третий раз было открыто. Хэвелок храпел в кровати. А когда я разбудил его, он повел себя… — Барсонаж скривился, — неучтиво.

Через мгновение он добавил:

— Но для очистки совести я настоял на том, чтобы стражники держали под наблюдением коридор. По дороге к складу за нами наблюдали люди, одетые как обычные торговцы и фермеры. Но не будь вы со мной—или если бы вас не узнали — вас бы остановили. Джерадин нахмурился.

— А Хэвелок знает об этом?

— Вероятно. Кто может сказать, что знает и чего не знает Знаток? Возможно, не знает и знать не хочет.

Джерадин подумал о Теризе. Может быть, ее удалось бы спасти — может быть, все было бы по—другому — если бы стражников в коридоре поставили раньше. Если бы Знаток Хэвелок хоть немного соображал, что он делает.

Выругавшись себе под нос, Джерадин дошел до конца коридора.

И почти сразу же они очутились в комнате, где хранились зеркала Хэвелока. Здесь все драматически изменилось.

Перемены были невероятные: комнату прибрали. Кто—то вытер пыль со столов и с пола; расставил вдоль стен большие зеркала, выставляя их на относительно малом пространстве в самом выгодном свете. На столах кто—то разместил малые и средние зеркала и поставил их так, чтобы в них мерцал свет нескольких ламп.

Этим кем—то, вероятно, был Знаток Хэвелок. Джерадин и магистр заметили его, как только оказались в комнате; с метелкой из перьев он склонился в углу над зеркалом, которое очищал после десятилетий небрежительного отношения.

Он превратил комнату в святилище. Или в мавзолей.

Мгновение он делал вид, что не замечает удивленных взглядов Джерадина и Мастера Барсонажа. Затем повернулся и отвесил им поклон, взмахнув метелкой, словно скипетром—Его глаза смотрели в разные стороны, толстые губы улыбались.

— Барсонаж! — прокаркал он. — Вы оказали мне честь. Это упоительно! Кто этот щенок?

Джерадин не мог удержаться и не разглядывать Знатока, а потому подметил деталь, которая в противном случае ускользнула бы от его внимания: хламида Хэвелока была чистой. Более того, она была тщательно выглажена. Хэвелок надел ее, словно готовился к какому—то празднеству.

Мастер Барсонаж соблюдал дистанцию:

— Знаток Хэвелок, — сказал он церемонно, не скрывая, впрочем, своего отвращения, — я уверен, что вы помните пригодника Джерадина. Сейчас он Воплотитель, и его очень интересуют ваши зеркала.

Словно издеваясь над магистром, Хэвелок подался к нему, зловеще улыбаясь.

— «Пригодник Джерадин», а? — закричал он в насмешливом протесте. — Этот мальчишка? Как же это величественную фигуру, предсказанную в зеркале и обладающую такой силой, низвели до положения собаки? Нет, вы ошибаетесь, это невозможно.

Внезапно проскочив мимо Барсонажа, он вцепился в Джерадина. И, ухватив его за щеки, принялся поворачивать его голову из стороны в сторону.

— Невероятно. Ей—ей! Посмотрите, Барсонаж. Он жив. Вернулся живой. Она всем рисковала ради него, а он вернулся один. — Знаток горько рассмеялся. — О нет, Барсонаж, вам меня не одурачить. Джерадин никогда не повел бы себя так.

Джерадин, казалось, слышал Знатока сквозь внезапный рев в ушах, вой ярости и отчаяния. Предположение, что он по доброй воле мог вернуться без Теризы, что он мог отвернуться от нее, было слишком невыносимым.

С трудом подавляя чувства, он спросил:

— Пустите меня, Хэвелок. Мне нужны ваши зеркала.

И Хэвелок издал отчаянный вопль, словно его ударили.

Он отпустил лицо Джерадина и грохнулся на пол; Джерадин и шелохнуться не успел, а Знаток бросился целовать носы его сапог. Потом пополз назад и отползал, пока не наткнулся на ножку стула; после этого Хэвелок поднялся на ноги.

Прогнувшись, и изображая человека, приготовившегося к схватке, он небрежно, почти игриво заметил:

— Если бы вы всегда разговаривали с королем Джойсом так, как сейчас со мной, он бы приказал вырезать вам сердце. Или заставил бы жениться сразу на всех его дочерях. С ним трудно угадать.

Ошеломленный Джерадин с мольбой в глазах повернулся к Мастеру Барсонажу.

Магистр угрюмо кивнул. Сглотнув, чтобы подавить в себе робость, он сделал шаг вперед и оказался между Знатоком и Джерадином.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});