Васек Трубачев и его товарищи - Валентина Осеева

– А так, смешали! – наклонив набок голову, насмешливо сказал Тишин. – Пятый и шестой смешали.

Мазин быстро толкнул Трубачёва. Васёк насторожился. Лёня Белкин взволнованно зашептал что-то ребятам. Девочки переглянулись.

– Здешний ученик Лёня Белкин, составляя список, забыл, что, например, Трубачёв и ещё несколько ребят, а с ними и две девочки – второгодники.

– Что – второгодники? Трубачёв – второгодник? Он врёт.

– Тишин врёт!

– Ишь ты, новенький, а смотри как себя проявляет!

– Не слушайте его!

Ребята задвигались, возмущённо зашумели, зашикали.

Леонид Тимофеевич поднялся с мести:

– Это что такое? Здесь идёт собрание, напоминаю вам. Кто не умеет себя вести и не уважает свой рабочий коллектив, пусть выйдет отсюда и поищет себе другое место!

Наступила полная тишина. Леонид Тимофеевич сел.

– Продолжайте, Елена Александровна!

– Трубачёв, подойди, пожалуйста, сюда! – вызвала Елена Александровна.

Ребята расступились, давая дорогу. Васёк держался спокойно, но сердце у него сильно билось.

– Первого сентября мы придём в шестой класс. Мы проходим программу пятого класса дома. Вот почему Белкин включил нас в список шестого класса, – громко сказал он.

В толпе раздался злорадный хохоток Петрусина и насмешливый голос Кудрявцева:

– Почему бы не в седьмой, скажите пожалуйста?

Елена Александровна нетерпеливо пожала плечами и снова обратилась к Трубачёву:

– Так как же, по-твоему, будет справедливо – оставить вас на время стройки в списках шестого класса или перевести в пятый?

– Нам всё равно где работать, и спорить из-за этого я не буду, – скрепя сердце сказал Васёк.

– А мы будем!

– Мы все будем спорить! – раздались из толпы школьников взволнованные голоса.

– Трубачёв наш! – кричал Лёня Белкин. – И мы его в пятый класс не отдадим!

– Трубачёв всегда был у нас председателем совета отряда, а сейчас он будет бригадиром нашей бригады. Поднимите руки, ребята, кто за? – вскакивая на ящик, громко заявил Коля Чернышёв.

Ребята бывшего четвёртого класса «Б», толкаясь, протиснулись вперёд, подняли руки.

– Мы все за Трубачёва! – выкрикнула Надя Глушкова. – И мы за всех наших ребят – за Нюру Синицыну, за Лиду Зорину, за Петю Русакова…

Елена Александровна резким движением руки остановила шум:

– Довольно! Мы собрались сюда, чтобы поговорить о том, как лучше наладить работу. Работа будет распределена по отрядам. Трубачёв и его товарищи остаются с пятым классом. Тише! Я не разрешаю больше продолжать этот спор. Предлагаю шестому классу выбрать себе другого председателя совета отряда.

В толпе пробежал недовольный шёпот. Послышались тихие голоса:

– А почему она вмешивается? Пусть Леонид Тимофеевич скажет!

Щёки Елены Александровны чуть-чуть порозовели, на лбу появилась резкая морщинка. Леонид Тимофеевич покачал головой:

– Мне стыдно за вас перед Еленой Александровной и перед всеми товарищами, которых мы пригласили на наше собрание. Я не могу себе представить, что мои бывшие ученики за какой-нибудь год настолько забыли дисциплину и потеряли совесть, что вместо того, чтобы решать какие-то дельные вопросы, они вынуждают нас здесь слушать бурные выяснениякуда приписать Трубачёва: к пятому или шестому классу! – Директор развёл руками. – Может быть, вам ещё рано присутствовать на собраниях, где решаются серьёзные вопросы?

– Нет… нет… – слабо защищались школьники.

– У нас ещё нет вожатого. И я просил Елену Александровну помочь вам в ваших пионерских делах. Но вы себя ведёте так, что я боюсь, как бы Елена Александровна не отказалась. – Леонид Тимофеевич замолчал и обвёл глазами ребят. – Я предлагаю, – снова начал он при полной тишине, – чтобы завтра же каждый класс представил мне список своей бригады во главе с бригадиром. Это значит, что каждый отряд должен выбрать себе председателя совета отряда. Елена Александровна вам в этом поможет. А работу между бригадами распределю я сам. На этом мы сейчас наше собрание кончим. И запомните хорошенько, что всякие мелкие счёты и недружелюбное отношение друг к другу будут только тормозить нашу общую работу.

Ребята поняли, что директор недоволен. Недовольна была и Елена Александровна. Брови её хмурились, а глаза глядели сурово и холодно.

Васёк чувствовал себя униженным, как бы пойманным на обмане, его коробило от сознания, что все они оказались в пятом классе, как второгодники. Всё это было противно, хотелось вытащить за шиворот из толпы Тишина и, развернувшись, дать ему но шее…

А в толпе ребят Тишин, торжествуя свою победу, кричал, что он выведет на чистую воду всех хвастунов и зазнаек. Васёк хорошо знал, откуда идёт эта угроза. Но главный виновник, Алёша Кудрявцев, только издали бросал на него насмешливые взгляды и, стоя рядом с Петрусиным, рассказывал ему что-то весёлое, невольно привлекая внимание ребят открытым, смелым лицом и непринуждённым, заразительным смехом.

Васёк вспомнил о своих товарищах. Хорошо, что во время выступления Тишина никто из них не сказал ни слова. Даже Мазин нашёл в себе силы промолчать. Но где же они сейчас?

Школьники, разбившись по классам, уже выбирали себе председателей советов отрядов. То здесь, то там слышался голос Елены Александровны.

Проходя мимо учительницы, Леонид Тимофеевич громко сказал:

– Об этом случае мы ещё должны с вами поговорить.

Васёк понял, что речь идёт о нём и его товарищах, но даже не оглянулся.

В кучке шестиклассников выступал Петрусин:

– Я, ребята, стою за Кудрявцева! Мы с ним не пропадём!

– Кудрявцева! Кудрявцева! – кричали новенькие.

– Выбирайте кого хотите, мне всё равно! – послышался обиженный голос Нади Глушковой.

Прежние товарищи Васька по четвёртому классу «Б» хранили презрительное молчание. Васёк заметил в сторонке пятиклассников Рядом с ними стояли его товарищи.

«Как наказанные», – горько подумал Васёк, и вдруг до его ушей донеслись громкие крики:

– Тру-ба-чев! Тру-ба-чев!

И чем ближе он подходил, тем громче становились приветственные крики пятиклассников:

– Тру-ба-чев! Тру-ба-чев!

– Васёк Трубачёв! Ура! – подкинув вверх свою бескозырку, в восторге заорал Витька Матрос.

– Пятиклассники радуются! Все, как один, тебя выбрали председателем отряда и командиром! – сказал ему Одинцов.

– Ну что ж, будем работать, – просто сказал Васёк. В нём проснулся командир. – Завтра я узнаю, какой участок работы будет поручен моей бригаде, и всех вас расставлю по местам. А сейчас можно расходиться!

Он улыбнулся, но глаза у него были грустные, и только товарищи понимали, чего стоила ему эта улыбка.

Когда пятиклассники шумно и весело разошлись, Васёк тихо сказал:

– Пойдёмте вместе. Лида взяла его за руку.

– Помнишь, в детстве, когда была гололедица, мы часто ходили, держась за руки? – ласково сказала она. Васёк кивнул головой.

– Я никак не пойму, куда оно делось, это детство? Ведь нам не так уж много лет! – грустно сказал он.

Глава 40

Принципиальный человек

Дома Васька ждал редкий гость – Андрейка. Он чинно сидел за столом против тёти Дуни и, прикусывая острыми зубами сахар, тянул с блюдечка чай.

– Выпейте ещё одну чашечку, Андрей Иваныч! – радушно угощала его тётя Дуня.

– Спасибо вам… Разве посидевши, ещё попью… – вытирая со лба капельки пота, солидно говорил Андрейка.

Тётя Дуня пододвигала ему полную чашку, и Андрейка, слегка подумав над ней, снова принимался пить.

Увидев Васька, он привстал и церемонно протянул ему руку.

– Ну вот, и наш хозяин пришёл! – сказала тётя Дуня совсем так, как говорила когда-то про Павла Васильевича.

От этих слов и от церемонного обращения Андрейки Васёк сразу повзрослел.

– Ну, как дела? – спросил он, присаживаясь к столу.

– Ничего, у нас всё в исправности. – Андрейка быстро взглянул на приятеля и деликатно осведомился: – А ты вроде невесёлый?

– Да так… неприятности по работе, – усмехнулся Васёк.

– По работе? Это что же – в школе или в госпитале? – забеспокоилась тётка.

– В школе, – со вздохом сказал Васёк и стал рассказывать про собрание.

Когда дело дошло до выступления Тишина, тётя Дуня возмущённо всплеснула руками:

– Ах он, пролаза! За генеральского сынка руку тянет! И откуда же они, этакие пролазы, берутся? И всё-то они знают, когда и перед кем хвостом мотнуть…

– Пережиток… – важно сказал Андрейка, принимаясь за новую чашку чаю. – Таких разоблачать надо. Я одному такому пережитку санаторий у начальства исхлопотал – думал, больной, Ну, а он и там давай своё «я» показывать. Только с врачами не забалуешься.

– Это тот мастер, что над тобой издевался? – живо спросил Васёк.

– Издевался не издевался чтобы по-настоящему, а за волосы хватал и выражался некультурно.

– Ну, и что с ним сейчас?

– А что! Разоблачили вчистую. «Никакой, говорят, болезни нервов у вас нет, одно хулиганство». – Андрейка удовлетворённо откинулся на спинку стула и рассудительно сказал: – Самому себя распускать не надо. Железная дорога – это пост ответственный. У нас лучшие люди работают. Равняться есть по ком. В мастерской, для примера, и ваш Павел Васильевич Трубачёв есть на портрете.