Танковые войны XX века - Александр Больных

Глава 10. ПРОТИВОЯДИЕ

Когда читаешь описания стремительных кампаний панцер-генералов, возникает соблазн объявить блицкриг неким чудо-оружием, мечом-кладенцом в руках новоявленных титанов. На самом деле это оружие давало осечки уже с самых первых дней войны, но Гудериан, Манштейн, Меллентин, Раус и другие очень неохотно вспоминают о своих неудачах. А ведь эти неудачи имелись, причем у каждого из них.

Средства противодействия блицкригу начали искать далеко не сразу. Сначала теорию Гудериана воспринимали как некую отвлеченную логическую конструкцию, слабо связанную с реальными боевыми действиями. Ну, мало ли теорий навыдумывали генералы, оказавшиеся не у дел после окончания мировой войны? К тому же измышления генерала Джулио Дуэ, проповедовавшего религию тяжелых бомбардировщиков, выглядели привлекательней. Победить, «не прикладая рук», казалось заманчивым. Спохватились западные теоретики только после разгрома Польши. Настоящая паника разгорелась после капитуляции Франции. Но выяснилось, что противоядие от блицкрига найти далеко не просто. Во всяком случае, англичанам в Северной Африке это не удалось. Британские генералы менялись один за другим, менялись места боев, но результат все равно оказывался плачевным для англичан.

Если мы более тщательно присмотримся к истории блицкрига, то увидим, что впервые эта тактика начала сбоить на Восточном фронте, хотя и далеко не сразу. Как мы уже писали, большой блицкриг с треском провалился уже к осени 1941 года, молниеносной победы над Советским Союзом немцы не одержали, да и не могли одержать. А вот осенью 1942 года впервые нашла коса на камень и у малого блицкрига. Провал операции «Тайфун» был обусловлен совсем иными факторами, о чем вообще можно говорить, если Гудериан собирался штурмовать Тулу, имея 20 танков?! Но бои в предгорьях Кавказа продемонстрировали, что даже полнокровные, отлично подготовленные танковые дивизии могут быть остановлены. Хотя для наглядности нам придется упомянуть несколько случаев из более поздних операций.

Первым и самым очевидным способом противодействия блицкригу — глубокий прорыв, окружение, взаимодействие всех родов войск — было использование свойств местности. Нельзя даже думать о стремительном продвижении по болотам, лесам или оврагам. Идеальной для блицкрига местностью является гладкая как стол равнина со множеством дорог, желательно шоссейных. В противном случае танк теряет скорость, а если местность изобилует естественными укрытиями, он становится крайне уязвимым даже для пехоты. Именно это использовали советские войска в боях на Кавказе. В этом случае немцы были просто вынуждены наступать по невыгодной местности — другого пути к бакинской нефти просто не имелось. Однако сразу возникает вопрос: а зачем они погнали вперед танки? Или после успешного наступления на Дону панцер-генералы безоговорочно уверовали во всемогущество этого оружия?

Однако имелись случаи, когда наступающий намеренно выбирал «противотанковую» местность. Мы говорим о двух операциях немецкой армии в Арденнах. Заросшие густыми лесами холмы — ничуть не лучше болот, в которых утонули под Ленинградом первые «Тигры». Танковые колонны могут двигаться только по узким дорогам, которые можно пересчитать по пальцам одной руки. И все-таки в 1940 году немцам сопутствовал успех. Почему? Здесь мы имеем дело с одним из наиболее распространенных мифов Второй мировой войны. Давайте перечитаем повнимательнее воспоминания самих немецких генералов. И тогда мы увидим, что танки не прорывались через Арденны. Все было сделано пехотой, а танковые корпуса уже выдвигались вслед за ней, причем сразу начали испытывать проблемы. Не от хорошей жизни Гудериан вводил в бой свои дивизии поочередно, одну за другой, и действовать они начали уже на другом берегу Мааса, после захвата Седана. А там местность была уже совсем другой. Но, похоже, немецкие генералы сами уверовали в миф, который создали. Поэтому в 1944 году они попытались в этом же самом районе нанести удар танковыми дивизиями. Им пришлось на собственном примере убедиться, что лесные массивы не подходят для действия танковых частей. Прорыв выродился в продвижение двумя «кишками», которые союзники сумели остановить, пусть и не без проблем. О каком развитии успеха может идти речь, если захваченный участок простреливается насквозь даже не из дальнобойных, а из танковых пушек?

Зато образцом умелого выбора маршрутов наступления должна служить Белорусская операция 1944 года, когда Красная Армия наступала по местности, наверное, даже более сложной, чем Арденны. Однако после этого наступления Группа армий «Центр» перестала существовать. Ну а тем, как был обеспечен переход 6-й гвардейской танковой армии через хребты Большого Хингана, можно только восхищаться.

Не менее серьезное значение имеет погодный фактор. Если осенью во время дождей дороги превращаются в непроходимое месиво, то о каком наступлении может идти речь? Кстати, мы все помним прелестный комментарий Суворова-Резуна относительно боевых качеств «грозных» трофейных танков 38(t) и приложенную к нему фотографию. Дескать, немцы ставили их на бревна, чтобы во время ночного заморозка танк не примерз к земле, иначе, мол, оружие блицкрига было неспособно сдвинуться с места. Давайте уточним: все было почти так, только чуточку не так. Немецкие генералы действительно как огня боялись заморозков в период осенней распутицы. Танки тонули в грязи по оси колес, и если ночью ударял мороз, то и сам дьявол не помог бы им двигаться дальше, но не потому, что траки к земле примерзли. Тот же генерал Раус мрачно упоминает, что по этой причине он был вынужден бросить чуть ли не две трети своей техники — танки, самоходки, бронетранспортеры. Вообще-то додуматься до бревна под гусеницами несложно, но, поди ж ты, не у всех получалось. Так что и погодные условия могут очень даже эффективно остановить блицкриг. Кстати, нашим танкам распутица мешала точно в такой же степени, как и немецким, поэтому не следует уж всех собак вешать на Панцерваффе.

Суть тактики блицкрига заключалась во взаимодействии различных родов войск. Самым эффектным, конечно, было содействие пикировщика, ужасного Ju-87, в переводе на русский он назывался «Штука» — аббревиатура от немецкого «Штурцкампффлюцойг». Воющий сиренами самолет не заметить просто невозможно. Временами поддержка авиации имела решающее значение, например, во Франции весной 1940 года или при штурме Тобрука в 1942 году. Но со временем немецкая авиация потеряла господство в воздухе, особенно это было заметно на Западном фронте. И тогда панцер-генералам пришлось перейти к ночным атакам или, как во время операции «Вахт ам Рейн», использовать нелетную погоду.

Артиллерийская поддержка для немцев не имела особого значения, так как те же пикировщики получили прозвище «летающей артиллерии». Многодневные обстрелы позиций противника остались в прошлом, их заменили непродолжительные огневые налеты. Но артиллерия имела большое значение на стадии ликвидации котлов.

Именно для того, чтобы взаимодействие было максимально эффективным, немцы начали обеспечивать формирование так называемых боевых групп (Kampfgruppe). Боевая группа представляла собой временное соединение из частей различных родов войск, входящих в дивизию. Ядром боевой группы становился танковый или пехотный полк, которому придавались дивизионы артиллерийского полка, батареи противотанкового дивизиона, роты саперного батальона. Часто боевая группа получала в свое распоряжение средства усиления, приданные дивизии из корпуса. Возглавлял боевую группу командир полка, а в случае танковых частей — командир пехотной бригады или танкового полка. Тем самым автоматически решался вопрос взаимодействия войск, распоряжения артиллеристам и саперам отдавал сам командир боевой группы, без подачи заявок командиру дивизии или корпуса. Никто из союзников до этого не додумался. Неким аналогом могут служить боевые командования американских танковых дивизий, аналогом, но не более того.

Поддержка других родов войск была не столь заметной, однако ничуть не менее важной. Например, одной из причин провала немецкого наступления под Курском в 1943 году стала слабость саперных подразделений. Немцы теряли десятки танков на наших минных полях, и уже не имело никакого значения, что подрыв на мине чаще всего не был для танка смертельным. Перебитую гусеницу или поврежденные катки можно было заменить, и немцы делали это, так как имели отлично налаженную ремонтную службу. Вот только имелось одно маленькое «но» — эти танки требовались здесь и сейчас, а не завтра и где-то в стороне. Кстати, этим умело воспользовались советские командиры под Курском, приказавшие отстреливать немецких саперов, занимавшихся разминированием. Не от хорошей жизни немцы стали использовать для разминирования пикировщики (кстати, вот еще неожиданный пример взаимодействия с авиацией!) и взрывающиеся танкетки «Голиаф». Но ни тот ни другой вариант не мог заменить работу саперов.