Мировая холодная война - Анатолий Уткин

После прекращения западной стороной деятельности Совета министров иностранных дел советская стороны сделала несколько примирительных шагов. Они осуществили односторонние репарации с германского Востока, начали переговоры по урегулированию ленд-лиза, уменьшили репарационные претензии к Австрии, согласились на реформу австрийской валютной системы. Разве так ведет себя сторона, вознамерившаяся овладеть всем европейским регионом или, в частности, Германией?

Если бы Соединенные Штаты «боялись» России, то указанные шаги должны были привести к смягчению американо-советских отношений. Но цель у США была иная — закрепиться в Европе и контролировать европейское развитие, а тут любая степень советской уступчивости не помогла бы.

Будущее Германии теперь решали не советские танки — когда они решали общую задачу, западные союзники устраивали овации. Теперь будущее Германии решала собранная западными державами 23 февраля 1948 г. Лондонская конференция. А ней принимали участие США, Британия, Франция, Бельгия, Нидерланды и Люксембург. Клей: «Это самая важная конференция по германскому вопросу». Она важна была и тем, что Запад сам решал ее. Гарриман пишет Трумэну: «Я испытываю огромные сомнения относительно того, что новая валютная система Германии может успешно включать в себя советскую зону». Валютная реформа вовсе не была «техническим действием», она определяла политическое будущее.

И США и СССР внесли предложения относительно денежной реформы в Контрольный совет. Там маршал Соколовский сказал 1 февраля 1948 г. следующее: «Если у моих коллег хватит терпения, мы пройдем по американским предложениям пункт за пунктом и станет очевидным. Что оно приемлемо для нас». Но американская сторона уклонилась от совместного рассмотрения проблемы и тогда Соколовский сказал, что новые деньги уже лежат в карманах у генерала Клея, что было очень недалеко от правды. Теперь мы знаем, что американцы напечатали новые германские марки еще в 1947 г.

Советская сторона объявила, что она в любом случае готова пройти свою половину пути, но «американский план экономической „помощи“ и британский политический план для „Западной Европы“ в конечном счете направлены против Восточной Европы и, соответственно, ведут к политическому расколу Европы».

США и их союзники рассуждали в устрашающих терминах. Директор политического департамента французского министерства иностранных дел, путешествуя в самолете Клея, сказал, что «война с Советским Союзом в течение ближайших двух или трех лет неизбежна — и может быть, что она начнется в текущем году».

В Советском Союзе достаточно хорошо знали об ускорении военного производства в США. Более всего беспокойство здесь вызывало создание западногерманского государства. В апреле и мае 1948 г. — после снятия Берлинской блокады русские начали то, что позже было названо «мирным наступлением». Сначала Молотов, а затем и Сталин выступили с предложениями созыва встречи на высшем уровне СССР и США. Все проблемы разрешимы. Но Трумэн с отвращением относился к встречам на высшем уровне. Попросту говоря, он не верил, что любое позитивное соглашение с русскими возможно. Cоветский Союз, говорил американский президент, «никогда не держался заключенных соглашений». Миру этот скепсис обошелся дорого.

Германский ландтаг решил собраться 1 сентября 1948 г. для написания конституции нового западногерманского государства. Теперь уже западногерманский наблюдатель надзирал над индустриальным Руром. Американцы уже решили не ограничивать свой срок пребывания в Германии. Американцы, англичане и французы решили сблизить свои зоны. Что оставалось делать четвертому, отринутому бывшему союзнику?

Оказалось, что не существует документов, регламентирующих въезд западных союзников в Берлин. Права въезда, говорил генерал Клей, оговорены устно и покоились на трехлетней привычке.

31 марта Советский Союз начал «миниблокаду» Берлина. В конце апреля военный министр Ройол пишет бывшему военному министру Стимсону: «Ясным кажется намерение Советского Союза вытеснить нас из Берлина так как четырехсторонний контроль над Берлином и над Германией более не действует. У Советов есть определенные основания так думать ввиду трехсторонних действий, которые мы предприняли в отношении Германии как результат краха заседания министров иностранных дел в декабре. Они могут аргументировать с определенной логикой, что трехсторонние переговоры по Германии, начатые в Лондоне в феврале являются доказательством наших намерений отказаться от четырехстороннего контроля. Они могут также кивать на установление нашего экономического совета по Германии… Козырные карты русских заключаются в контроле над железнодорожными и шоссейными магистралями, ведущими к Берлину, в контроле над тепловой станцией, снабжающей город электричеством».

Ключевой фигурой на этом этапе развития «холодной войны» становится американский военный губернатор Германии Люшиус Клей. Примечательна эволюция этого американского генерала и политика. Во время первого года службы в Германии (будучи заместителем Эйзенхауэра) Клей превосходно сотрудничал с советской администрацией. Наиболее некооперабельными он считал французов, он критически воспринял «длинную телеграмму» Кеннана. Сложные межсоюзнические проблемы, как и тяжесть восстановления Германии поубавили оптимизма у Клея, хотя близкая сердцу русских идея репараций вполне разделялась Клеем. И только во второй половине 1047 г. генерал Клей переходит в группу ястребов.

Однажды, после яростной словесной перепалки с советскими представителями Клей спросил Джеймса Ридлбергера: «Является ли все это прелюдией к объявлению войны?» Ридлбергер ответил: «Вовсе нет. Иногда это звучит похоже, но я не думаю, что это так».

Одиннадцать раз генерал Клей выкладывал прошение об отставке, но он любил свой пост — «благожелательный деспотизм», как он это называл. Он понимал, что его ждет. Телетайпом он 10 апреля 1948 г. посылает сообщение начальнику штаба армии Омару Бредли: «За нашей сепаратной валютной реформой последует создание германского правительства во Франкфурте, а это вызовет подлинный кризис… Зачем мы в Европе? Мы потеряли Чехословакию. Мы потеряли Финляндию. Норвегия под угрозой. Мы уходим из Берлина… Америка еще не знает, что жребий брошен… Я полагаю, что мы должны стоять, пока нас не выдворили силой».

18 июня 1948 г. три западные державы объявили о валютной реформе в трех своих зонах. Берлин пока исключался. Советская сторона снова начала ограничении перемещения в Берлин. Указывая на то, что западные страны разделяют Германию, советская сторона объявила, что весь Берлин включается в зону восточных денежных знаков. 23 июня западные державы объявили, что новые деньги Западной Германии будут иметь хождение в западных секторах Берлина. На следующий день советская сторона перекрыла сообщение между Западной Германией и Западным Берлином. Было отключено электричество, началась блокада города. В Западном Берлине угля должно было хватить на 45 дней. Теперь все зависело от авиационных возможностей. Клей приказал все транспортные самолеты С-47 бросить на берлинский маршрут.

Только воздушные транспортные коридоры были гарантированы письменными соглашениями военных союзников. Если советские вооруженные силы начнут перехватывать самолеты, то это всех поставит на грань войны. В воздухе дело было серьезнее, чем на автобанах. Трумэн объявил: «Мы собираемся держаться». Бевин в Лондоне: «Оставление Берлина будет означать потерю Западной Европы». Начиная с 22 июля 1948 г. американские С-47 и С-54 стали делать два полета в день. Одновременно западные власти начали останавливать советские автомашины , превышающие скорость. Маршал Соколовский провел час в полиции за превышение скорости на пути из Потсдама в служебные помещения.

Берлинский кризис впервые поставил Америку и Советский Союз на грань войны. Бевин заявил, что отныне «понимает агонию Невилля Чемберлена в сентябре 1938 г.». 28 июня американцы запросили англичан о возможности перевода на Британские острова американских тяжелых бомбардировщиков. Согласие было получено в тот же день. 60 «Б-29», известных миру как «атомные бомбардировщики, разместились в пределах полета к территории СССР. Другой отряд „Б-29“ прибыл на Окинаву. России показали, что ее будут бомбить атомным оружием с двух противоположных сторон. За что? За опасения в отношении восстановления мощи Германии? А если бы вместо мирной Канады у США на севере располагалась страна, убившая 27 млн. американцев — и некие страны начали через три года после окончания этой войны восстанавливать мощь убийцы?

Размещение американского атомного оружия на Британских островах было грозным символом. Теперь США показывали миру, что всякий несогласный с их политикой может попасть в атомный прицел. «Холодная война» поднялась на свою вершину. Американский историк Уолтер Миллис пишет, что «введением ядерного оружия впервые непосредственно в систему дипломатии и насилия», сдерживание перестало быть просто теорией и стало частью американской военной стратегии. В Вашингтоне сравнивали военную мощь США и СССР. Согласно данным американской разведки, Советская армия располагала 2 500 000 солдатами и офицерами в регулярных войсках и 400 000 — в специальных. Именно в данное время начинается советско-югославский разлад. По мнению американцев, «Соединенные Штаты в военном смысле были сильнее, и они обладали ядерным оружием».