В лесах Пашутовки - Цви Прейгерзон

человеком? Столько лет в разлуке, и на тебе — нельзя даже привести его домой! Подпольный сын — видано ли такое…

Четверо людей сидят вокруг стола и обмениваются редкими фразами, но большей частью молчат. Алеша пытается умничать, но его шутки совсем не звучат в присутствии морщинистой женщины с глазами, полными страдания. Надя подает чай с бисквитами. Сара Михайловна принимает ее за домработницу. Матери и в голову не может прийти, что неприметная хромоножка имеет какое-то отношение к Алеше. Ведь она ничем не напоминает воображаемую черненькую красавицу: гладкие волосы уложены без затей, губы плотно сжаты, светлые глаза смотрят внимательно и серьезно.

Странной была эта компания: три бывших лагерника, как будто свалившиеся с другой планеты, и пожилая еврейская женщина, тоже хлебнувшая немало горя в бурной своей жизни.

4

Заполучив стараниями Мити надежные документы, Алеша и Надя задумались над тем, куда направиться дальше. Обоим было ясно, что оставаться в родном Алешином городе нельзя: тут его в любую минуту могли опознать прежние знакомые. После недолгих колебаний выбор пал на крупный город N — прежде всего потому, что там жили хорошие Митины друзья, к которым можно было обратиться за помощью в случае крайней надобности. И Алеша, и Надя не сомневались, что с легкостью найдут работу: хирурги и домработницы требовались повсюду. Об этом свидетельствовало множество объявлений, расклеенных на уличных газетных стендах.

— Кроме того, — добавляет Алеша, — в дополнение к зарплате домработница получает жилье и питание. Чем плохо?

Надя молча кивает, хотя, похоже, ее не слишком воодушевляет перспектива возвращения в служанки. Одно хорошо: от домработницы не требуют диплома об окончании института. Чего никак нельзя сказать о человеке, который приходит наниматься в хирурги. Если Алеша хочет работать по профессии, ему придется восстановить свой врачебный диплом взамен того, который был конфискован вместе с другими документами во время ареста. Друзья отправляют Сару Михайловну в медицинский институт за получением копии сыновнего диплома — в надежде на то, что там не знают об аресте своего бывшего выпускника.

Видали такое? Мало того что на долю этой пожилой женщины выпали нелегкие испытания в прошлом, так теперь еще непутевый сын доставляет ей неприятности и в настоящем… Почему именно ей, такой принципиальной и чувствительной натуре, приходится участвовать в подобной нелегальщине? Но чего не сделаешь ради сына… К счастью, операция проходит без сучка без задоринки. Спустя несколько дней официальная копия диплома оказывается в умелых Митиных руках. Теперь хирурга зовут Семен Травкин, а вовсе не Алексей Гаврилов. Документы в полном порядке, можно отправляться в путь, к новой жизни, новой надежде.

Чтобы не подвергать себя лишней опасности, Алеша распрощался с матерью все там же, в гостеприимной Митиной комнате. К этому моменту Сара Михайловна уже поняла, что сына связывает с Надей нечто большее, чем мимолетное знакомство. Впрочем, кем именно приходится Алеше эта женщина, так и осталось для матери неясным. Спрашивать она стеснялась, а Алеша ограничивался смутными намеками.

— Заблудшая душа, как и я… — шепнул он как-то на ухо Саре Михайловне.

Расставаясь, плакали, обнимались. Надя тоже поцеловала Сару Михайловну в морщинистую щеку. Кто знает, свидятся ли в будущем? Верный Митя щедро помог другу деньгами и советами, проводил на вокзал. И вот они уже сидят в поезде, и поезд увозит их в направлении города N.

На новом месте обнаружилось, что Надя неспроста делала скептическую гримасу, когда с ней заговаривали о продолжении карьеры домработницы. Ей хотелось чего-нибудь нового, более интересного, чем детские пеленки, кухонные горшки и половые тряпки. В конце концов, есть у нее настоящая специальность: с детства Надя любила и умела шить, да и в лагере выпало ей некоторое время поработать швеей.

Но и это только начало. Глубоко в душе таит женщина две заветных мечты. Первая — вылечить больную ногу. Говорят, что такая возможность существует. И второе — заняться музыкой, пением. До войны мама успела научить ее азам игры на фортепьяно. Надя верит, что еще придет ее время. Но это все в будущем, а пока главное — устроиться на работу, найти жилье, закрепиться в новой жизни. И, конечно, позаботиться о любимом Алешеньке.

Сказано — сделано: после недолгих поисков она становится настоящей швеей на настоящей швейной фабрике. Жилье тоже находится, хотя и не ахти какое — в фабричном общежитии, в одной комнате с еще тремя девчонками. А вот фабрика оказалась не простая — известная на всю страну, с шестью тысячами работников. Само собой, у такого большого предприятия было не только общежитие, но и другие полезные учреждения: детские сады, пионерлагерь, клуб с кинозалом и музыкальными кружками и, что особенно заинтересовало Надю, поликлиника.

При первой же возможности она устроила Алеше беседу с главврачом фабричной клиники, и — вот ведь удача! — там как раз нашлась свободная штатная должность хирурга. Вскоре он тоже приступил к работе. Чего у Нади не получилось, так это выбить им обоим совместное жилье: официально они с Алешей не расписаны, и это сильно осложняет дело. В принципе, можно было бы оформить отношения в загсе, но Алеша не хотел рисковать: по его словам, опытные служащие конторы могли без труда определить, что перед ними фальшивые паспорта. Поэтому они продолжали жить врозь: Надя — в женском общежитии, Алеша — в мужском. В Алешиной комнате проживал, кроме него, всего один сосед, молодой выпускник текстильного института, и временами Надю посещала неприятная мысль, что при определенном усилии Алеша мог бы настоять на замене этого жильца своей гражданской, хотя и не вполне официальной женой. Увы, все Алешины старания в этом направлении почему-то оказывались недостаточными. Впрочем, оставалась надежда на то, что главврач поликлиники в самом ближайшем будущем сдержит свое обещание выделить хирургу отдельное помещение.

На самом-то деле Алешу вполне устраивало текущее положение дел. Вырвавшись наконец на свободу и в значительной степени избавившись от страха поимки, он тяготился теперь любыми узами, в том числе и семейными. Зато Надино чувство ничуть не ослабело. Напротив, вынужденная разлука лишь усилила ее тягу к любимому человеку.

Наступившая весна манила людей на улицу, на бульвары и набережные. Когда соседки по комнате уходили, Надя бежала к телефону, чтобы позвонить Алеше в соседнее здание