Голубая кровь (СИ) - Гордиенко Татьяна Васильевна

Зрелище было потрясающим даже для Нейман, на минуту оцепеневшей в зарослях. Она и не подозревала, какой дорогой подарок сделает ей старый терианин, ещё помнивший и рьяно хранивший традиции и секреты своих предков. Нейман выросла в этом дворце, но и не догадывалась о таких сюрпризах своего дома. Рабы, которые остались возле дворца, чтобы понаблюдать за Хауцами и, если что помочь им убраться из поместья, тоже замерли, взирая на невиданное зрелище: фонтан, искрящийся струями бело-голубых молний. Наверное, они впервые осознали истинную причину, почему пришельцы до сих пор не растащили драгоценности из построек териан: просто эти камни сами охраняли себя и не давались в руки тем, чьи умыслы были далеки от добра. Возможно, по этой же причине в покинутых терианских дворцах пропадали и исчезали люди. Никто не знал всех тайн уникальной расы людей голубой крови. Их секреты поражали своей неожиданностью даже Нейман, и она безрезультатно пыталась понять, каким именно был народ, породивший её.

А Хауцы уже открыто паниковали, выражая своё возмущение тем, что их здесь не приняли с распростёртыми объятьями. Теперь они хотели лишь одного — поскорее уйти отсюда. Дворец териан, из которого выгнали последнюю терианку, больше не являлся безопасным местом.

Заросли неподалёку от дворца зашевелились, и из них выглянула Нейман, сидевшая на Измаиле. Она осталась равнодушной к тому, что Хауцы никак не могли привести своего сына в себя и ему, возможно, грозила смерть. Терианка не чувствовала за собой вины, ведь в конце концов не своей же рукой она нанесла удар этому человеку, а значит, и не нарушила своего слова, данного сестре. Увидев ярость и отчаяние непрошенных гостей, чьи мечты рухнули, Нейман торжествующе улыбнулась.

— Ну что ж, Илария, — тихо прошептала Нейман, вспомнив свою погибшую семью. На её лицо набежало облако печали, — на смерти Ноэми ты построила свою карьеру, но только Ноэми и из могилы отомстила тебе. Ты можешь стать выдающимся физиком, но ты никогда не будешь богатой за наш счёт. На крови Эриндо вы не построите своего счастья, и об этом позабочусь я, терианка без роду и племени. Вы убили мою семью, но защита, созданная руками моей сестры, будет охранять от вас то, что вам не принадлежит. Владейте опустошённым и разорённым поместьем, ведь вы именно этого добивались, убив мою семью и изгнав меня. А теперь, Измаил, в путь! Нам больше нечего здесь делать.

Нейман бросила последний прощальный взгляд на дворец и быстро поскакала в Аулент. Она ехала лесом, не желая попадаться людям на глаза. Достигнув Аулента, Нейман спешилась и, сняв с Измаила сумку со своими вещами, отправили коня и собаку к пастухам. Умные животные покинули свою хозяйку и направились в лес туда, где прятались её верные друзья.

Без Измаила и собаки Нейман почувствовала себя совсем одинокой, но брать их в город было нельзя, так как особенно коня там хорошо знали. Опустив на лицо вуаль, Нейман быстро пошла в Аулент, но ни разу не оглянулась. За её спиной осталась красивая, богатая и беззаботная жизнь, которая кончилась для неё трагически и теперь стала похожа на разорённое и покинутое поместье. С каждым шагом Нейман отдалялась от своего прошлого, которое ушло безвозвратно, и с которым её связывала теперь лишь Изабелла. Последняя из Эриндо, словно заново рождалась на свет, но теперь уже для другой, неведомой жизни. Каждый шаг отдавался в Нейман болью, она порвала в своей душе все нити, что связывали её с прошлым. Она шла в Аулент и знала, что назад ей дороги уже нет.

Войдя в город, Нейман стала уже совсем другим человеком. Она прошла по знакомому пути и постучала в дверь Леонии, крёстной матери Эсфири.

Леония приняла Нейман с радостью, а, узнав, что у неё больше нет крова, предложила остаться терианке в своём доме. На вопрос Нейман об Эсфири, Леония с тревогой ответила, что той нет дома уже три дня, и о ней никто ничего не знает.

— Это странно, — произнесла Нейман, скорее говоря себе, чем Леонии, а затем сказала: — Если вы мне разрешите пока остаться у вас, то я хотела бы помогать вам по дому. Я многое умею делать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— В этом нет надобности, Нейман, — ответила Леония. — Но если хочешь, то лучше займись образованием моей дочери Солы. Она умная и послушная девочка, и я хотела бы, чтобы она знала больше, чем учат в школе. Сола, иди сюда!

К Нейман и Леонии подбежала девочка лет десяти, очень похожая на мать. Она тоже была светловолосой и светлоглазой и одета, как и Леония, в узбекский костюм и тюбетейку.

— Эта госпожа будет жить у нас, и учить тебя. Сола, слушайся её, — улыбнулась Леония, погладив дочь по голове.

— Хорошо, мама. А чему она будет меня учить? — задала вопрос девочка.

Терианка переглянулась с Леонией.

— Вопрос по делу, — сказала Нейман. — Я знаю много, но Сола права: чему именно я буду её учить? Ведь в основном я изучала медицину.

— А знаешь ли ты какой-нибудь язык, кроме универсального, на котором здесь все говорят? — поинтересовалась Леония.

— Да, я владею несколькими языками. Но зачем девочке их знать, если в Ауленте почти никто не знает других языков и не говорит на них? — спросила Нейман.

— Я хочу, чтобы моя дочь покинула эту ужасную планету, когда подрастёт, — ответила Леония, приглашая гостью войти в дом. — У меня есть родственники на двух-трёх планетах. Они конечно не близкая родня, но обещали помочь устроить Солу в какое-нибудь учебное заведение, где она сможет получить престижную профессию. Моя дочь прилежная ученица, но ей не хватает толковых учителей, потому что мы не богаты.

— Хорошо, я приложу все силы, чтобы Сола выучила какой-нибудь распространённый язык, — согласилась Нейман. — А ещё, госпожа Леония, если понадобится, я могу оказывать медицинскую помощь. Времени у меня теперь будет предостаточно.

— Нейман, больных людей много, но в основном они не в состоянии заплатить врачу. Вряд ли ты найдёшь в ближайших кварталах состоятельную клиентуру.

— Я буду лечить бесплатно. Это моя работа, а как терианка я могу выявить болезнь или внутреннюю рану, даже не прикасаясь к больному.

Леония сначала удивлённо посмотрела на девушку, а затем серьёзно сказала:

— Тебе будут рады везде.

Нейман осталась в доме у Леонии. Она постоянно носила чёрную длинную вуаль, так как не хотела, чтобы кто-нибудь из соседей узнал её. Следуя совету Леонии, Нейман стала оказывать врачебную помощь людям, живущим поблизости, и старалась не ходить к той части города, где жили зажиточные горожане. Уже до вечера она навестила четырёх больных, которые не имели денег, чтобы заплатить высококвалифицированному врачу.

Вечером, когда Нейман приступила к учению Солы, её слух уловил тихие шаги. Она обернулась и увидела Эсфирь, незаметно вошедшую в дом.

— Эсфирь! — воскликнула Сола и бросилась к вошедшей.

Но Нейман не разделяла радости девочки. С первого взгляда она поняла, что что-то произошло, так как на Эсфири был тёмный длинный плащ с капюшоном, очень старый и потрёпанный.

— Эсфирь, наконец-то ты появилась! — произнесла Нейман, облегчённо вздохнув и подходя к ней. — Что случилось, почему ты в таком виде?

— Со мной всё в порядке, — ответила Эсфирь, ласково гладя по голове девочку, прижавшуюся к ней. — Сола, скажи маме, что я вернулась, но мне нужно поговорить с Нейман, и потому пусть нас пока не беспокоят.

— Хорошо, — девочка тут же убежала.

Как только Сола удалилась, лицо Эсфири помрачнело и стало напряжённым.

— Пойдём, Нейман, у меня мало времени, — произнесла Эсфирь и обе вышли в сад, где их никто не мог слышать.

— Эсфирь, где ты была? — спросила встревоженная Нейман.

- Об этом после. Сначала расскажи, что случилось с тобой.

— Меня выгнали из собственного дома, — развела руками Нейман.

— Тебя? Кто?

— Император и Хауц. Они добились, чего хотели. Оба ненавидели мою семью.

— И оба Красные Вампиры, — прошептала с яростью Эсфирь.

— Что ты сказала, Эсфирь?

— Да так, ничего, — уклонилась от ответа Эсфирь. — Чем я могу тебе помочь?