Призрачные дороги - Галина Ли

В лагере было шумно, тут и там стучали топоры: готовили к штурму лестницы. Мантикоры и соколы колдовали над срубленными деревьями, магичили с камнями, из которых готовили новые снаряды, на этот раз с "сюрпризами".

— Скоро уже, — встал рядом с побратимом Вэлвиль.

Грэзу молча кивнул другу. Сегодня они долго кружили над городом. Он изменился: с башен убрали все щиты, под которыми прятались аркбаллисты, улицы перетянули сетями, а на крышах прибавилось заклинаний. И опасности прибавилось. Да! Если ее можно было бы взвесить, чаша весов обрушилась бы от гирь. Город и раньше походил на шкатулку со смертельным "сюрпризом", а теперь вовсе… Теперь казалось, что каждый шпиль, каждая черепица и каждый камень нашпигованы отравой. А еще от города веяло удушающей ненавистью, яростью, жаждой крови и… страшной звериной тоской. Прошлый раз Грэзу ничего похожего не почувствовал.

Эли, отвернувшись от крепости, наткнулся взглядом на сокола: тот занимался снарядами. Было видно, что мальчишка сильно устал.

Вэлвиль тоже заметил мага, сплюнул презрительно:

— Какого… столько времени яйца чесал? Такие вещи за одну ночь не делают! Будешь завтра как снулая рыба! Боец недоделанный.

Мальчишка в ответ разозлился:

— Да пошел ты… умник! Как обвинять, так вы все тут… Кто бы их на себе тащил?!

Грэзу оборвал, не дожидаясь, пока разгорится ссора:

— Покажи, как делать.

Соколенок недоверчиво уставился на командира и все еще сердито буркнул:

— Сам справлюсь!

Грэзу в ответ просто сел рядом и принялся следить за руками мага. Вэлвиль, выругавшись, последовал его примеру. Однако заклинания оказались не по силам Эли, и он вскоре ушел на поиски помощников поспособнее. Еще до темноты у драконов все оказалось готово к завтрашнему штурму, и Грэзу отправился на боковую, но не заснул — помешали барабанный бой, бряцание железа, свист и насмешливый призрачный хохот. В итоге Эли негромко выругался, сел, повел плечами, пытаясь расслабиться, и сунул толстую дровину в огонь.

— Грэзу? — раздался негромкий уверенный голос.

Эли неохотно повернулся. За спиной стоял темноволосый маг из стимф.

— Да, — неторопливо поднялся юноша.

— Туан вэ Айелет желает дополнить охрану драконами и хочет, чтобы вторую половину ночи у входа шатра стоял именно ты.

Грэзу кивнул, с трудом удержавшись от кривой ухмылки — все-таки позвала… стало страшно — и позвала; отдал распоряжение, лично выставил первую десятку в караул, и упрямо завалился спать. Как бы ни повернулась ночь, а отдохнуть перед боем надо, начхав на эти клятые барабаны! Сон почти сразу превратился в кошмар. В нем прямо из земли лезли сизые зубастые монстры, драли спящих кривыми когтями; захлебываясь от жадности, хватали пастями струи горячей крови. Во сне тело Грэзу сковали невидимые путы: он все понимал, но сопротивляться не мог! А барабаны били громче и громче, до боли в ушах, до вкуса меди во рту. Эли чувствовал, как вибрирует воздух, как ходуном ходит земля, как мелкой дрожью трясутся верхушки деревьев. Внезапно барабанная дробь резко оборвалась, пространство искривилось, раздался тихий, едва слышный свист. Отчего-то Эли знал, что свист и есть самое страшное.

Парень рванулся что есть сил, зарычал, проснулся и… оглох от тишины. Ненормальной, неестественной.

Даже не пытаясь осмотреться, Грэзу взвился на ноги с рявканьем:

— За оружие!

За ним подхватился Вэлвиль. Но прежде чем побратимы сделали хоть шаг, перед ними фонтаном камней взорвалась земля: на поверхность выбралось существо, похожее на тварь из этого самого сна. Юноша в прыжке снес ей голову и пропахал спиной землю — в него врезался еще один монстр. Челюсти клацнули у самого горла Эли, он откинул врага ногами, но подняться не успел — Грэзу подбросило в воздух, исполосовав острыми обломками камней. Из земли страшными грибами один за другим лезли упыри.

Грэзу зло заорал, по-кошачьи извернулся, отрубил когтистую лапу, мелькнувшую перед глазами, и приземлился на обе ноги. Отметив краем глаза, как озверевший Вэлвиль крошит в куски сизую тварь, Эли кинулся к шатру пророчицы, но не добежал — белый шелк внезапно вспыхнул гигантской свечкой.

"Не успел!" — больно стукнуло сердце в груди, и Грэзу влетел в освещенный пожарищем круг. Однако все уже было кончено — маги поработали хорошо: пророчица, целая и невредимая, стояла в кольце охраны. Иска не выглядела напуганной, скорее — очень злой.

Она перевела взгляд на одного из магов:

— Почему не нашли могильники?

Тот рухнул на колени, уткнулся головой в кованые носки сапог провидицы:

— Туан вэ, пощадите! Мы проверяли!!!

Повисло долгое, тяжелое молчание. Наконец жрица заговорила:

— Искупите в бою.

Перевела взгляд на бывшего любовника, на мгновение ее лицо стало таким как тогда… когда она шептала: "Я ничего не вижу, Эли, я не вижу!".

Грэзу, отвечая на этот взгляд, преклонил колено:

— Я обязательно убью его, Айелет. Во имя Юссы и тебя.

Девушка подошла, легко прикоснулась ладонью к груди Эли, прямо напротив громко бьющегося сердца и тихо сказала:

— Не кидайся сразу в бой, Грэзу. Дождись, пока он выдаст себя. Дождись, когда покажется в облике демона.

Остаток ночи Эли провел, сидя на краю небольшого обрыва, кутаясь в плащ от прохладного ночного ветра. Юноше хотелось побыть одному, подумать, осмыслить все, что случилось за последний год. Сердце Грэзу щемило от одиночества и невнятной тоски по несбывшемуся, тому, что могло… нет! должно было произойти, но так и не случилось: Эли где-то свернул не туда, сделал не то, а теперь уже оглядываться поздно, да и выбора больше нет.

Грэзу повертел в руках керамическую дудку. Зачем таскает ее с собой? Почему не выкинул, а бережно завернув в тряпицу, уложил так, чтобы ни в коем случае не разбилась? Как память? О чем? Или о ком? О побратиме? Ой ли…

Эли потряс головой. Нет, Яир тут был совершенно ни при чем, если не считать, что именно он навязал Грэзу эту вещицу. Тогда зачем? Эта дудочка — не для Грэзу. Она не могла принадлежать одержимому воину, он просто не услышал бы нежные переливы. Они утонули бы в грохоте барабанов и вое, в сумасшедшей музыке Борра, в прахе и пепле войны.

Грэзу стиснул хрупкую вещицу, размахнулся, чтобы зашвырнуть подальше и… опустил руку. Усмехнулся невесело нахлынувшему пониманию: незамысловатая игрушка — это все, что осталось от паренька Эли Ни, от его прошлой жизни, надежд, мечтаний, желаний и планов. Грэзу скривился — глупость какая; решительно встал, глянул в сторону холма, от которого тянуло мертвячьим холодом, бросил дудку на землю, безжалостно раздавил, и ушел не оглядываясь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});