По делам их - Надежда Попова

— Как ты могла… — с усилием вытолкнул он онемевшими губами; Маргарет подступила к нему, подхватив за плечи, когда подогнулись колени и комната перед глазами закружилась.

— Верь мне, — успел он услышать прежде, чем тьма охватила сознание — внезапно, точно кто-то задул свечу в темной комнате, и ночь ворвалась в мир, поглотив окружающее и его самого.

***

Беспамятство отступило не так мгновенно, но все равно стремительно, возвращая к реальности, однако не давая уйти из мрака; в голове прояснело почти тотчас, и стало видно, что мрак вокруг него рукотворен — просто глаза обхватывала непроницаемая широкая повязка. Курт вскинул к лицу руку и вздрогнул от явственного, но негромкого шепота, отдавшегося перекатистым эхом.

— Не стоит этого делать, майстер инквизитор.

Он вздрогнул снова, повиновавшись без раздумий и сразу, опустив руку и поняв, что сидит, почти полулежит, на глубоком изогнутом стуле с подлокотниками. Очнувшийся мозг отмечал, что вокруг пахнет сыростью и землей, камнем с плесенью, под ногами шуршат по камню же мелкие песчинки; каждый звук разносился во все стороны, вверх, отдаваясь от близких стен и возвращаясь…

— Чей это подвал? — спросил Курт, помимо воли тоже говоря чуть громче шепота; впереди прозвучал тихий смешок.

— Вы быстро опомнились; Маргарет была права — вы сильный юноша.

— Прежде, нежели я смогу оценить вашу verba honorifica[162] по достоинству, я хотел бы знать, что происходит, кто вы и что я делаю здесь. Где «здесь», спрашивать более не стану — судя по моему положению и тому, как я тут оказался, вы мне этого раскрывать не намерены.

— И дерзкий, — докончил шепот; голос был неопределимым — явно мужским, однако сказать, человеку каких лет он принадлежит, Курт затруднялся.

Он затруднялся даже с тем, чтобы задуматься над этим, да и над многим другим тоже — думать было мучительно трудно, и ощущение это напоминало тот туман, что владел его сознанием месяц назад, когда его мысли, чувства, его суть были в руках правившей им женщины. Курт провел языком по нёбу, ощущая тень привкуса, оставшегося от предложенного ему питья и показавшегося таким знакомым; припомнилось «пиво по семейному рецепту», коим потчевали его год тому назад. Тогда, тому человеку, не удалось заставить его действовать по-своему; но теперь, кажется, доза была много выше, отсюда и неясность, нечеткость во владении мыслями…

Что это? Проверка? Маргарет засомневалась в его искренности? Почему? И кто проверяет? Для чего? Чтобы убедиться в том, что он не намерен написать на нее доноса? Глупо…

— Не столь уж глупо, юноша, — возразил шепот и, когда он вздрогнул опять — от неожиданности и испуга — пояснил: — Не упирайтесь. Я все равно увижу ваши мысли, прочту их, распознаю, пойму, соответствуют ли они вашим словам и делам. Евангельская истина о том, что можно узнать людей по их поступкам, не вполне соответствует правде; делать вы можете одно, но думать при этом прямо противоположное…

— Вы не ответили на мой вопрос, — сказал Курт, стараясь владеть голосом, стараясь не позволить этому неведомому шепоту поселиться в его разуме; тот вздохнул.

— Вы задали их слишком много; кроме того, майстер инквизитор, вы ведь понимаете, что вы здесь в первую очередь для того, чтобы на вопросы отвечать.

— Меня опоили снотворным снадобьем, привезли неведомо куда, не позволяют видеть собеседника, я не знаю, что происходит; вот что я вам скажу: в такой ситуации у меня не возникает желания отвечать кому бы то ни было на что бы то ни было. По меньшей мере, это повод задуматься над доброжелательностью людей, поступающих со мною подобным образом, а отсюда неутешительный вывод: с какой стати я должен быть честным с теми, кто желает мне зла?

— Зла вам никто не желает; не смотрите на меня как на врага.

Он усмехнулся.

— Я не могу на вас смотреть — никак. Физически.

— Бросьте; ведь вы понимаете меня. Вы упертый человек, майстер инквизитор… Что же, придется мне сделать первый шаг и ответить на часть ваших вопросов. Что происходит, и что вы делаете здесь, спросили вы? Происходит, как вы весьма верно догадались сами, проверка — удостоверение в вашей искренности, в вашей правдивости. Вопрос о том, что вы тут делаете, оставляю без ответа, ибо ответ будет повторением только что сказанного. Еще один ваш вопрос был — кто я. На него я тоже не стану отвечать впрямую, ибо это не суть важно.

— А что тогда важно?

— Важно, — вкрадчиво пояснил шепот, — выйдете ли вы сегодня отсюда.

— Не слишком располагает к доверию, — заметил Курт; шепот засмеялся.

— Это я понимаю. Но ничего, доверие между нами установится несколько позже и будет — я далек от иллюзий — несовершенным. В этом мире вообще весьма мало совершенства. Я бы сказал, его вовсе нет — лишь намеки на него.

— Это я уже понял, — вздохнул он с болью и услышал такой же тяжелый вздох от человека напротив.

— Не стоит таить зло на Маргарет, юноша. Если вы оставите в стороне свое самолюбие и вполне понятное, но неуместное чувство оскорбленного мужского достоинства, если задумаетесь над произошедшим с вами спокойно, вы поймете, что в ее действиях сегодня не было ничего вредоносного. Так меня впервые видят почти все. Точнее, — снова тихий смешок, — слышат. Когда-то на вашем месте сидели многие.

— И Маргарет?

— Довольно вопросов, — оборвал его шепот, и в мозг словно толкнулась крепкая, сильная ладонь, отстранившая его от не нужных сейчас мыслей, вопросов, желаний; Курт встряхнул головой, отгоняя морок, зажмурился под плотной повязкой, дабы изгнать из рассудка то, что ему не принадлежало, что не было его частью и не должно было становиться. — Вы напрасно противитесь, — продолжал голос тихо. — Все прошло бы легче, если бы вы просто позволили взглянуть на себя.

— Увольте, — возразил Курт напряженно, вцепившись пальцами в деревянные подлокотники. — Мои мысли — это мое Я, а его я раскрывать не намерен. Ни перед кем. Это моя собственность, если угодно.

— Ничего, — покладисто согласился собеседник, и ему вообразилось, что тот даже отмахнулся легкомысленно. — Я все равно вижу ваши чувства; их вы скрыть не можете, как бы ни старались.

— Вот как? И что же вы видите?

— Это последний вопрос, на который я отвечу — просто для того, чтобы вы не строили иллюзий на свой счет. Вы действительно довольно сильный юноша, в вас нет ни грана магических сил, вы совершенно ни на что не способны, однако вы весьма крепкий. Но от меня вам не удастся скрыть то, что в вашем сердце, в крови, в нервах. Вы ощущаете злость — оттого, что беспомощны и не можете это изменить. Раздражение. Вы оскорблены и — подавлены. Как бы вы ни старались держаться героем, вы в смятении; хотя, отдаю вам должное, не в панике. Но вы боитесь. Не вскидывайтесь, не говорите, что это неправда, я знаю, что это так. Вам страшно, майстер инквизитор… А теперь, когда я и без того уже сказал много, мы с вами перейдем к основной части нашего… свидания, ради чего, собственно говоря, вы и здесь. Сейчас инквизитором буду я; я стану задавать вам вопросы, а вы — отвечать на них. Но не вздумайте лгать мне. Я это увижу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});