Мы с тобой не пара! - Елена Кароль

до полуночи,так что уже с

понедельника Алеся жила в домике вместе с Анной и Игорем - пара

выделила ей диван в своей гостиной.

Но выходные были только наши, это мы обсудили сразу. И не только

выходные: каждое утро я просыпалась не по звонку будильника, а

потому что один очень хороший мальчик целовал меня в щёку и

шептал, что любит. Это было непривычно, странно, удивительно… Но

стыдно сказать – каждое такое утро я ждала с замиранием сердца. Я

привыкала к нему, я прорастала в него… Да что лгать?! Я уже не

представляла себя без него!

Прошло не так много времени, но, как оказалось, мне не хватало

именно его – нескольких спокойных суток без стресса, беготни и

ненужных сомнений. Я узнала Марка с иной, дoмашней и уютной

стороны и мне это понравилось. Не Марк-секс гигант, не Марк-тиран и

деспот, не Марк-бизнесмен до мозга костей, а Марк – заботливый муж

и просто адекватный мужчина.

Оказывается, он мог быть и таким.

И снова суббота… И снова мне лень даже встать, хотя кое-кто

отвратительно бодрый (вернувшийся вчера в час нoчи, специально

засекала!) уже наглаживает мой живот с самого утра, ещё ни разу не

позволив себе большего. И вроде обычный жест, но вызывающий в

душе столько щемящего умиления и нежности к Марку, что даже

немного страшно за свою психику, выдающую сбой за сбoем.

А может хватит уже? Нет, ну а вдруг?

- Марк, я тебя хочу. - Уверенно развернулась к нему всем телом, хотя

вставать было всё равно лень, но положить руку ему на грудь и

запустить пальцы в кудряшки сил хватило. - Давай попробуем? Только

медленно и нежно. М?

- Не уверен, что справлюсь, – его голос резко охрип, глаза потемнели, зато пальцы прикоснулись к моему лицу с лёгкостью крыльев бабочки.

– Не хочу причинить тебе боль.

- Это не та боль. Не физическая. - Я попыталась улыбнуться, но

уголки губ дрогнули. Мы еще ни разу не говорили об этом открыто, но

сегодня я поняла, что больше не могу. Не могу молчать, не хочу

бояться, не желаю жить без секса и нежных ласк невероятно

терпеливого мужчины, который за эти недели открылся мне с самых

разных сторoн. И все были удивительными, но точно не

отвращающими. – Меня просто переполняют эмoции. Их много, слишком много, чтобы удержать внутри. Я не понимаю, почему они

трансформируются в слёзы, а не в те же стоны удовольствия, как

раньше, но я больше так не могу.

Мои пальцы прокрались выше, скользнули по упрямому подбородку, пробежались по суровой скуле, огладили хмурые брови… И вернулись

к непрėклонно поджатым губам.

- Пожалуйста, Марк. Давай уже съедим этoт чёртов шашлык, я

больше не могу голодать. - Подалась вперёд и сказала самое главное: -

Только если я вдруг снова заплачу – просто обними меня крепко-крепко. И молча. Главное – молча. Договорились?

- Я постараюсь, – заверил меня с такoй серьёзность, словно мы

собирались не сексом заняться, а как минимум ограбить банк.

Не знаю, как Марк, а я ощущала себя откровенно глупо и капельку

сапёром, когда начала медленно поглаживать напряжённые плечи

оборотня,изредка захватывая шею и затылок. Запускала пальцы в его

волосы, подставляла щёки под его лёгкие поцелуи и в конце концов

закрыла глаза и расслабилась, начиная испытывать не скованность, а

желание.

Поначалу лёгкое, зарождающееся под кожей пузырьками, покалывающими нервные окончания, постепенно оно захватило всё

моё тело и начало скручиваться в самых недоласканных местах.

Уверенные руки Марка разгоняли желание по коже, рождая самый

настоящий пожар, губы жадно ласкали грудь, которая вдруг стала

невероятно чувствительной, а до моего слуха изредка доносились

приглушённые бормотания, в которых я с трудом опознавала ласковые

слова.

Две недели без секса с Марком – всё равно что вечность, несколько

минетов не в счёт. Мы не торопились, аккуратно узнавая друг друга

заново и даря прежде всего нежность, а не сгорая в неконтролируемой

страсти, как прежде. Поцелуи и ласки, ласки и поцелуи – им не было

числа и каждый нес с собой лавину ощущений. Хотелось раствориться

в них целиком, стать невесомой частичкой того блаженства, которое

меня окутало, и никогда не возвращаться на грешную землю.

Но скоро стало