Джинн из подземки - Людмила Горбенко

– А вот это и вовсе напрасно,– пожурил Нилс.– На этого, как ты выразился, крупненького тебе придется теперь ежедневно любоваться. Мы ведь их с собой берем. Обоих.

– Дядька! – изумилась Варуша.– На кой нам грабители? Толкай в пропасть, и поехали с Богом!

– Да! – подтвердил джинн.

– Пригодятся,– пожал плечами Нилс.– У нас с тобой, Варуша, всего два желания в запасе остались. Волшебство на пустяки переводить – поступок глупейший, потом сами же себе не простим. Пусть пан джинн пока отдыхает. Если же чего вдруг захочется, вот эту парочку выполнять и заставим. А что, отличные слуги! Один явно не дурак, зато второй силой не обделен. И самое главное, оба послушные, преданные, бесплатные! Додиль! Ко мне! Убери с дороги дерево!

Джинн оскорбленно застонал, вцепившись в чалму.

– Ты берешь себе в услужение головорезов?! – вскинулась Варуша.– Да ты взбесился, дядька! Или от приютских пациентов зараза прилипла, или общение с приорской восьмеркой последние мозги выбило!

– Ничего они нам не сделают,– уверенно сказал Нилс, провожая глазами перышком отлетающий в сторону дубовый ствол и совершенно по-хозяйски щупая бицепс богатыря.– Кто рискнет напасть на человека, в услужении которого настоящий джинн? Никто. Сама же говорила: добро должно быть с кулаками, зубами и арбалетом. Глянь на этого крепыша, чем не добро? Ладно, хватит лясы точить, дорога свободна. Додиль! Что застыл, золотко мое? Бутылка какая-нибудь есть при себе? Давай сюда, надо джинну личное место определить и пробочкой зафиксировать. Пан джинн, прошу запомнить, вызов либо по обстоятельствам, либо по слову «помощь»! Потом, Додиль, цепляй оглобли обратно к лошади. Поедем домой…

– Кем же ты был раньше, хозяин, что теперь такой хитрый?– тоскливо прищурился джинн, втягиваясь в узкое горлышко и кашляя от ядреного самогонного запаха.– О-о-ох! Как бы не захмелеть!

– Кем только не был! – признался Нилс, стегая куском холстины задумавшегося Додиля.– И казначеем, и лекарем, и монахом, и мафиозным прислужником…

– А чччем думаешь заняться впппредь? – уже слегка заплетающимся языком, но с весьма живым интересом уточнил джинн уже из нутра бутыли.– Сам пппонимаешь – все же мне тебя ппповсюду сопппровождать.

– Вот думаю, а не открыть ли семейную пивоварню? – лукаво улыбнулся Нилс, подмигивая племяннице.

Тор. Матросское заведение мадам Брунхиль. Комната малышки Норы

Алхимик так резко откинулся назад, что чуть не свалился с пуфа.

– Квайл! Черный осадок перпетум аквитус опять исчез! Это открытие, ученик! Тащи журнал опытов, будем фиксировать!

– Прости, Аарус, но это не открытие,– смущенно улыбнулся Квайл.– Просто Найса-Мария опять вымыла все пробирки.

– Это черт знает что такое… – забурчал алхимик, отшвыривая разочаровавший его сосуд в ведро с мусором и комкая в пальцах бинт.– В таком случае, когда придет заказчик, пусть твоя женушка и объясняется с ним. Лично. А я умываю руки и намерен во время разборки молча стоять за спиной нашей добровольной помощницы. Благо за этой частью тела твоей супруги могу легко спрятаться не только я, но и ты, и Черри в придачу.

Из-за окна донесся возмущенный ропот.

– Ох! – опомнился Аарус.– Квайл! А хомункулуса сегодня проверяли? Кожа нарастает?

– Медленно,– признался Квайл.

– А ну дай мне паршивца на минутку, я замеры сделаю!

Квайл опустил шпингалет и наклонился над подоконником. С трудом дотянувшись до куска рыбацкой сети, в которой болтался глиняный горшок с круглыми отверстиями по бокам, он снял сеть с вбитого в стену крюка и осторожно понес драгоценный «улов» в комнату.

Едва горшок коснулся твердой поверхности, изнутри послышались возмущенные ругательства и отчаянный стук. Открученная крышка упала на пол.

– Аарус! Я протестую против твоих бесчеловечных опытов!– заорал освобожденный из горшка хомункулус.– Уже осень, в конце концов! Холодно! А я голый!

– Тихо, тихо,– успокоил алхимик, вертя Черри вокруг оси и внимательно осматривая его тело.

Опыт с выращиванием на хомункулусе кожи продолжался уже третьи сутки. Аарус не один час ломал голову, думая, как бы пометить новую кожу, чтобы не перепутать ее с той, что образовалась на тельце Черри в лесу. В итоге, так и не придумав ничего путного, он просто стал красить лоскутки эпидермиса в разные цвета, используя для этой цели кожевенные краски. Так как контрольный осмотр и окрашивание производились четыре раза в сутки, то на данный момент хомункулус стал похож на драного бесхвостого кота специфического телосложения и еще более специфической желто-красно-зелено-сине-фиолетово-оранжевой расцветки.

– Ай! – взвизгнул Черри от особенно настойчивого щипка.– Больно! Аарус! Может, прекратим твой дурацкий эксперимент? Мне холодно! Вчера уже снег срывался, а я в не-утепленном горшке сижу!

– Аксиома. Чем холоднее, тем быстрее организм вырабатывает новый эпидермис,– задумчиво сказал алхимик, постукивая указательным пальцем по столу.

– Аарус! – взорвался Черри.– Так ты чего добиваешься, скотина старая? Чтобы я не только кожу, но и мех отрастил?! Говорю же, продрог, как цуцик! Отпусти!

– Отпущу,– ласково согласился алхимик, доставая кисть и коробку, в которой теснились баночки с красками.– Черт! В какой же теперь тебя цвет красить?

– О! – обрадовался хомункулус.– Знак свыше. Сам Господь Бог говорит тебе: «Опамятуйся, сын мой Аарус! Прекрати издевательства над маленьким несчастным существом! А чтобы, сын мой Аарус, до тебя лучше дошло, я тебе намекаю: красок всего девять с учетом черной и белой, а бедный Черри уже и так весь исчеркан». Аарус! Бог недаром придумал всего девять красок!

– Еще Господь придумал алхимиков,– рассеянно возразил старик, доставая чашку и кисть.– А уже алхимики самостоятельно додумались, что девять красок вполне можно смешать. Подставляй ногу, протестант!

– Даже у Бога случались ошибки,– мрачно подытожил Черри, вытягивая в пространство худую конечность.– Вот алхимики – точно ошибка. На сто процентов. Если бы не они…

– То и хомункулусов не было бы,– закончил Аарус, старательно выводя завиток.

– Ой! – умилилась Найса-Мария, входя в комнату и всплескивая ладошками.– Какой Черри хорошенький стал! Это вы его к празднику красите?

– К поминкам,– буркнул хомункулус, опуская ногу и вздергивая нос.

– Найса! Милая! – обрадовался Квайл, отставляя котелок.– Иди ко мне, лапушка моя!

– Квайличек! – расплылась в счастливой улыбке черноволосая красавица.– Любимый мой муженек!

– Тьфу! – неодобрительно сплюнул хомункулус.– Теперь понятно, отчего краткий период после свадьбы, когда у новобрачных еще не прошло помутнение мозгов, назвали медовым месяцем! Уж такая приторная сладость, что прямо уши слипаются!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});