Избранные произведения. т. 2. Проводники всемирного потопа. Тот, кто использовал Вселенную - Алан Фостер

— Конечно, нет, — откликнулся Чэхил вежливо.

— Но некоторые имена в информации… — человек понизил голос, — я узнал их. Да кто бы их не узнал! Важные люди, по-настоящему важные. В правительстве, в Совете Ораторов, среди бизнесменов. И все имеют отношение к ньюэлам.

Чэхил старался не напрягаться Он пытался вытянуть щупальца вдоль тела.

— Меня интересует все, что имеет отношение к моему народу, а особенно, как я и говорил, к Киис ван Лу-Маклину.

— Я подхожу к этому, — пробормотал Томас Линдсей так медленно, что это могло бы свести с ума более нетерпеливого. — То, что я увидел, потрясло меня. На самом деле не должно было бы, но потрясло. Я не знал, что со всем этим делать. Эти имена… Поэтому я просто переписал их для себя и продолжал заниматься своими делами. Однажды я вновь попытался напасть на этот код, но не обнаружил его. Вероятно, его меняли ежедневно. — Через два месяца меня уволили.

— Уволили?

— Лишили работы. Выбросили вон.

— О! — знание человеческих идиоматических выражений все еще было недостаточным у Чэхила. Как по-разному можно было выразить одну и ту же мысль!

— Да, пять лет пота и труда. Но главное, никакой связи с кодом. Насколько мне известно, никто об этом не знает. Нет, причиной стала моя дополнительная работа и трата электричества. Как я тебе говорил, занимаются этим абсолютно все. Они просто об этом не говорят. Но они не только меня вышвырнули прочь, они еще занесли все это в мою характеристику. С той поры я так и не сумел найти другую работу. Никто не хочет иметь со мной дела, хотя к подобным вещам в основном относятся снисходительно.

— Похоже, вас несправедливо выделили среди других, Томас Линдсей. — Про себя Чэхил решил, что он и сам никогда не порекомендовал бы взять на работу этого вора.

— Да, именно так. Ну что же, раз никто не хочет покупать мои способности, мое умение работать, я решил, что приторгую немного своими знаниями. Мне говорили о твоем интересе к Лу-Маклину. Я же бьюсь об заклад, что он лично распорядился о том, чтобы меня уволили. Я знаю, что моя информация представляет ценность для Узла. Ценная информация, так что. Он сделал большой глоток и неожиданно замолчал — Вы можете заплатить?

— Если сочту, что ваша информация представляет интерес, — Чэхил с трудом держал непринужденную интонацию. — У меня открытая кредитная линия у различных правительств и департаментов образования.

— Отлично, — человек поставил на стол свой бокал — Я хочу открыть кредит в ОТМ на миллион.

Чэхилу понравилась, прямота собеседника.

— Это… большая сумма.

— А во сколько вы можете оценить выживание расы ньюэлей?

Чэхил вначале подумал, что человек, сидящий перед ним, просто обижен на судьбу и страдает манией преследования. Но сейчас он понял, что ошибся.

Человек принял его молчание как знак безразличия и поспешил продолжить.

— Поверьте, я знаю, что говорю и делаю. Эта информация нужна вам! И еще я знаю, что ньюэлы, хоть и безобразны, но ведут дела честно.

— Как и люди, — заметил Чэхил.

— Я понимаю, моих слов недостаточно. — Человек издал нервный смешок. Он достаточно слышал о ньюэлах и не стал просить Чэхила клясться своими предками. — Если вы решите, что информация ценная, вы заплатите мне.

— Вы очень уж доверяете тому, что узнали совершенно случайно, — произнес психолог.

— Мне это было нужно. Вы же знаете, что Лу-Маклин имеет широкие деловые контакты с Уэлом. По новостям только об этом и твердят.

— Это так. — Чэхил кивнул. — Это ближе привязывает его к нам.

— Особенно у него большие интересы в том, что имеет отношение к церемонии рождения.

Чэхил удивился, каким образом человек сумел об этом узнать. Но промолчал. Пусть говорит, пусть все скажет сам.

— Что бы вы сказали, — прошептал Томас Линдсей, — если бы узнали, что Лу-Маклин вторгся так широко в вашу торговлю лишь с одним намерением: предать всю вашу расу правительству ОТМ?

— Мы, естественно, принимаем меры к тому, чтобы защитить себя, — сказал Чэхил спокойно. — И в отношении Лу-Маклина были приняты особые меры предосторожности.

Сумеет ли этот невзрачный человек понять назначение лехла? Вероятнее всего, нет, решил психолог. Чэхил удовлетворился более простым объяснением.

— Если Лу-Маклин сделает что-либо против интересов Уэла, он мгновенно умрет. И у него нет ни малейшей возможности это предотвратить.

— Я слышал, что вы запустили в его мозги какую-то штуковину. Ну, а если ему наплевать, что он умрет?

— Любое существо заинтересовано в том, чтобы сохранить себе жизнь.

— Насколько я понимаю, вы уже с ним встречались.

— Очень давно, хотя с интересом слежу за его деятельностью.

— Тогда вы должны знать, что он далеко не средний человек. Он вообще не средний, если вообще человек!

— Да, у меня тоже создалось такое же впечатление, — ответил Чэхил, пытаясь вызвать человека на продолжение разговора.

— Каждый знает его историю. Как он поднялся из подземного мира Кларии, сделал свое существование легальным, и другую ерунду. Я лично думаю, что все это выдумки, заготовленные его же людьми. У него есть все, что только может пожелать человек в этой жизни. Ну, а если он хочет еще больше? Предположим, что он хочет остаться в истории как величайший из героев человечества? Мучеником во имя распространения человечества в Галактике? Не думаете ли вы, что ради этого он пожертвует и своей жизнью?

Чэхил задумался:

— Не знаю. Но идея интересная. Мы на Уэле рассматриваем жизнь как святая святых. Жизнь каждого принадлежит не только ему, но и его семье. Выживание одного важно всем.

— Да, но мы, люди, думаем иначе. По крайней мере, некоторые. Некоторые из нас жаждут отдать свои жизни за то, во что они верят.

— Это не имеет значения. — Он попытался объяснить человеку. — Лу-Маклин умрет, лишь подумав о недружественном действии в отношении Узла. У него даже не будет времени сделать что-либо.

— Да? Вы так полагаете? Тогда, что вы скажете на это? Среди прочего бизнеса, которым занимается Лу-Маклин есть фирмы, которые контролируют выпуск детского питания для ваших новорожденных ньюэлов? Так вы их называете? — Он недобро усмехнулся. — Видите, я неплохо провел свои домашние расследования.

Чэхил не мог сдержать себя, его щупальца нервно сжимались и разжимались. Он все же заставил себя свернуть их и крепко прижать к телу.

— Теперь я знаю, что все, что вы говорите, Томас Линдсей, правда. Или вы бы уже умерли.

— Да, я знаю.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});