Творцы Священной Римской империи - Василий Балакин

Он прожил не слишком долгую даже по средневековым меркам жизнь — 51 год. Словно по иронии судьбы, дядюшка Рудольф, король Бургундский, наследником которого Генрих являлся, пережил его на добрых десять лет. Нежданно-негаданно став королем (ничто не предвещало скорой кончины Оттона III), Генрих Баварский с достоинством исполнил свой долг государя. Мы не найдем повода, чтобы упрекнуть его. Расхожее выражение, что политика, мол, дело грязное — не про него. Искренне и глубоко религиозный человек, Генрих II был вместе с тем и достаточно хорошо образован. Культурный подъем, начавшийся в Германии с появлением византийской царевны Феофано, супруги императора Оттона II, и продолжившийся при Оттоне III, человеке редкой для того времени учености, при Генрихе II не только не угас, но даже обнаружил новые успехи, так что уместно будет сказать здесь несколько слов об этом.

Культурный подъем, наблюдавшийся в Священной Римской империи в последней трети X — начале XI века, получил название оттоновское возрождение — по аналогии с эпохой Возрождения. Главной его предпосылкой явилось целенаправленное проведение королями и императорами Саксонской династии политики на укрепление центральной власти и водворение порядка, что создавало благоприятные условия для экономического и культурного развития. Важную роль сыграло также сознательное продолжение Оттонами каролингской политической и культурной традиции, что позволило сохранить наследие так называемого каролингского возрождения.

Культурному расцвету предшествовали политические успехи Оттонов. Подъем молодого немецкого государства порождал новые культурные запросы. Однако если Оттоны поначалу лишь создавали предпосылки для нового культурного подъема, то вскоре изменился характер взаимосвязи между королевским двором и вновь расцветавшей ученостью. Как известно, при Карле Великом искусство и наука тяготели к королевскому двору, и эта традиция частично сохранилась в последующие десятилетия. Хотя после распада Франкского королевства центрами образования вновь стали монастыри, духовная жизнь все же сохраняла связь с королевским двором. Это нашло выражение прежде всего в том, что теологи и ученые посвящали свои труды королю или представителям правящего дома. Порой представители королевского двора выступали заказчиками и покровителями деятелей культуры.

И все же центр культурной жизни снова, как и до Карла Великого, переместился в монастыри, и когда в середине X века, благодаря консолидации оттоновского государства, наступило оживление в области образования, инициатива исходила уже не от двора, а от крупных имперских монастырей. Показательно, что при этом сначала лидировали монастыри юга и запада Империи — Райхенау, Санкт-Галлен и Санкт-Максимин, а затем на первый план вышли саксонские монастыри, прежде всего Корвей и Гандерсгейм, наиболее близкие к королевскому двору. В этом смещении центров тяжести нашла свое выражение притягательная сила, которую оказывала вновь окрепшая королевская власть на образование и культуру X века. Каролингской традицией было то, что монастыри в своих усилиях по развитию образования с самого начала ориентировались на королевский двор. Именно каролингская просветительская традиция, сохранявшаяся монастырями, вовлекла оттоновский двор в процесс развития образования и науки той эпохи. При дворе Оттона Великого сознательно подхватили эту традицию. Отчетливо просматриваются параллели с деятельностью Карла Великого и в том, что Оттон Великий во время своего первого итальянского похода приглашал из Италии в Германию ученых и, по примеру Карла Великого, велел доставить из Италии старинные колонны для строительства Магдебургского собора.

Вместе с тем каролингскую традицию не продолжали безоглядно, а старались приспособить ее к собственным потребностям. Прежде всего характерно, что при Оттоне I не сам король, а его брат, архиепископ Бруно, прилагал усилия к развитию образования. При этом преследовались практические цели — очищение латыни, использовавшейся в канцелярской практике, от средневековых варваризмов, приближение ее к нормам классического латинского языка. В этом отношении дошедшие до нас латинские тексты оттоновской эпохи выгодно отличаются от большинства памятников латинской письменности других регионов Европы. Бруно заботился и о повышении общего уровня образования, допуская обучение в монастырских школах не только лиц духовного звания.

Если Оттон Великий препоручил поощрение учености своему брату Бруно, то Оттон II и особенно Оттон III занимались этим сами. Оттон III проявлял интерес ко всем идейным течениям своей эпохи. При этом он, подобно Карлу Великому, собирал вокруг себя наиболее значительных ученых того времени, столь непохожих друг на друга— Бернварда Хильдесхаймского, Бруно Кверфуртского и Герберта Орильякского. Они должны были помочь ему реализовать замысел «Возрождения империи римлян» на началах христианства. Этой же цели служило и искусство. Своими заказами Оттон III содействовал развитию оттоновской книжной миниатюры и поощрял скриптории (книгописные мастерские), в которых создавались изумительные по своей красоте рукописные книги. Неоценимый вклад в оттоновское возрождение внесла его мать-гречанка, императрица Феофано, высокообразованная женщина, в свите которой из Византии в Германию прибыло множество ученых. Византийские образцы доминировали при дворе Оттона III.

Стимулирующее воздействие королевско-императорского двора на развитие культуры является важной характерной особенностью оттоновского возрождения. Его вторая особенность заключается в том, что в качестве носителей культуры и образования наряду с монастырями все больше стали выступать резиденции епископов, наиболее тесно связанных с королевским двором, таких, как епископы Хильдесхаймский и Падерборнский. И это не случайно: созданная Оттоном I епископальная система, система имперской церкви, служившая опорой государства, нашла свое логическое завершение в системе образования.

Совершенно новое явление — многочисленные соборные школы, приобретшие более широкую известность, чем школы монастырские, хотя и последние не утрачивали своей роли в деле образования. Первым в этом отношении выдвинулся Магдебург: магдебургская соборная школа в X веке была впереди всех немецких школ, а ее руководитель, схоласт Отрих являлся членом королевской капеллы — связь со двором очевидна, король и двор содействовали подъему магдебургской школы. За Магдебургом следовал Кёльн, где соборной школой руководил сам Бруно, собравший вокруг себя множество видных учеников. Обе эти школы, обязанные своим расцветом двору, действовали в интересах короля — Оттоны назначали епископами в основном их выпускников. И другие соборные школы также учреждались по инициативе двора.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});