Яд минувшего (сборник) - Вера Викторовна Камша

ближний бой? В этом что-то есть… Определенно что-то есть. Жаль, мы разминулись!

– Это был не Ворон, – повторил Ричард. Спорить с Альдо не хотелось, но в бою с Алвой сюзерена спасло бы лишь чудо.

– Если не он, – буркнул Альдо, – кто тогда? Его же узнали… Правда, физиономию не разглядели, но фигура, конь, посадка… Такое не подделать.

Не подделать? Смотря что…

– Это был кэналлиец! – выпалил Дик. – Они ездят по-своему, а Рюшан эра Рокэ не знал.

– Может быть… – Альдо закусил губу и свел брови. – Надо разузнать про лошадь. Если Ворон не брал ее в Фельп, на нас и впрямь напал не господин, а слуга. Даже обидно.

– Экстерриор Талигойи барон Вускерд. – Голос гимнет-теньента положил конец разговору, но они еще договорят. Сегодня же! – Супрем Талигойи барон Кортней, первый советник супрема Фанч-Джаррик из Фанч-Стаута!

– Мой государь, – начал экстерриор, – мы счастливы…

– А мы – нет, – отрезал Альдо, на глазах превращаясь в повелителя. – Экстерриор, вы знаете, что Посольская палата возмущена Краклом и Феншо?

– Мой государь, я как раз намеревался доложить… Дуайен Габайру посетил меня утром. Он требует незамедлительной аудиенции. Я обещал немедленно доложить…

– Можете не докладывать, мы знаем больше вас. Отправляйтесь к маркизу Габайру, осведомитесь о его здоровье и сообщите, что Кракл больше не является гуэцием и старейшиной Совета провинций, а Феншо – обвинителем. Безграмотность и самомнение двоих судейских не должны встать между нами и державами Золотого Договора. Вы все поняли?

– Да, ваше величество.

– Отправляйтесь. Кортней, с этой минуты вы – единственный гуэций и отвечаете за все. Вы меня поняли? За все! Мы ценим верноподданнические чувства, но не тогда, когда они приносят вред. Герцог Алва хочет рассорить нас с нашими союзниками, противопоставив дом Раканов прочим династическим домам, не давайте ему повода. Фанч-Джаррик, это в полной мере относится и к вам как к нашему прокурору. Изымите из обвинительного акта все, что касается Сагранской войны и восстаний, нам не нужны дриксенские и каданские протесты.

И вот еще что. Герцог Окделл сомневается, что в нас стрелял именно Алва. Его доводы представляются нам обоснованными. Нам не нужны обвинения ради обвинений, и нам не нужны обвинения, которые будут опровергнуты, учтите это.

2

Утреннее солнце добралось до окон, просочилось внутрь, вцепилось в позолоченных Зверей, тронуло Молнию на браслете. Оно светило, а Оллария стояла вопреки нарушенной клятве и гоганским страхам.

– Что вы можете сказать об убийстве пятерых офицеров? – Мантия и венок были прежними, обвинитель – другим. Маленьким, упрямым и умным.

– Эти люди не были офицерами.

– Но вы их убили.

– Это моя обязанность.

Фанч-Джаррик спрашивал, Ворон отвечал. Четкими, до издевательства правильными фразами. Он держался так же прямо, как вчера, разве что поднял бровь при виде нового прокурора.

– Напав на маршала Люра, вы нарушили приказ, предписывавший вам сдать оружие.

– Вы опять противоречите сами себе, – указал Алва. – Если я нарушил приказ Фердинанда Оллара, значит, Фердинанд Оллар являлся королем Талига. По крайней мере на тот момент, когда я нарушил приказ. Следовательно, пришедшие с господином в белых одеждах иноземцы – захватчики, а изменившие присяге талигойцы – предатели, подлежащие немедленной казни. Если же Фердинанд Оллар королем не являлся, он не мог отдать никаких приказов, и я был волен поступить, как считал нужным.

– Подсудимый, – одинокий гуэций счел за благо вернуться к «разрубленному змею», – свидетели единодушно утверждают, что вы имели возможность убить маршала Килеана-ур-Ломбаха приличествующим талигойскому дворянину образом. Вместо этого вы…

…Черный, вылетевший из полуденного сияния демон, бессильные выстрелы, жалкие крики с эшафота, водоворот перекошенных лиц, свист сабли… Неужели это было на самом деле? Было! Хоть и кажется сном, одним из тех, что раз за разом предвещали кровь и предательства, а после схватки у Марианны иссякли. Потому что нет сна, который был бы страшней Доры и ночного конского цокота.

– …зверское убийство является вызовом Создателю и всем истинным талигойцам.

– Если Создателю угодно дивное спасение молодого человека в белых штанах, – не согласился «зверь», – то смерть господина с перевязью ему еще угодней. Уверяю вас, добраться до него было значительно сложнее.

– Итак, вы признаетесь в убийстве маршала Люра, но отрицаете свое участие в покушении на его величество?

– Я никогда не покушался на его величество Фердинанда Второго, – отрезал Ворон. – Что до молодого человека, которому вы стараетесь угодить, то в него стрелял не я. В противном случае вы бы сейчас угождали кому-нибудь другому.

– У меня нет слов, – развел руками Кортней. – У меня просто нет слов.

– Это можно исправить, – утешил супрема Алва. – Пока не поздно, возьмите несколько уроков логики и риторики. Они вам пригодятся, когда мэтр Инголс откажется вас защищать.

А он откажется. Если доживет… Мэтру нужно заплатить за то, что он сделал, и расспросить. Может ли один из судей отказаться судить? И, если может, повлечет ли это перенос процесса?

– Рокэ Алва! – Ангерран Карлион торжественно поднялся с места. – Высокий Суд требует уважительного отношения к его величеству, Высокому Суду и слугам его величества, исполняющим свой долг.

– Барон, – живо откликнулся Ворон, – вы всерьез полагаете, что уважительное отношение может возникнуть по вашему требованию? Вот вы лично смогли бы уважать киркореллу, потребуй этого столь любезный вам молодой человек в белом? Вы знаете, кто такие киркореллы?

– Я знаю, кто такие Раканы! – Лицо Карлиона налилось кровью. – И я знаю своего короля Альдо Первого Ракана.

– О, господина в белых штанах вы знаете, без сомнения. – Как странно Алва держит голову. – Но почему вы решили, что он имеет отношение к дому Раканов? И почему вы решили, что Раканы должны править Талигом?

– Права монарха в его крови! – Если так пойдет и дальше, Ангеррана хватит удар, – Его власть исходит от Создателя… И не сметь называть меня бароном. Карлионы – графы и кровные вассалы Скал!

– Вы – барон, Карлион, – солнечный зайчик пробежал по плечу Ворона, вскарабкался на щеку, – и то лишь милостью его величества Карла Второго Оллара. Ваших предков лишили титула за измену, но вы такой малостью не отделаетесь, уверяю вас.

– Граф Карлион! – опомнившийся Кортней изо всех сил затряс своим колокольчиком. – Призываю вас к спокойствию! Высокий Судья не может лично вести допрос обвиняемого. Высокий Суд заслушал свидетелей и допросил обвиняемого по двум первым пунктам обвинения. Господин обвинитель, потрудитесь подвести итоги и двинемся дальше.

– Было со всей очевидностью доказано, – сварливо произнес Фанч-Джаррик, – что подсудимый в восьмой день Осенних Волн, нарушив имеющийся у него приказ, собственноручно убил находящегося при исполнении своих обязанностей маршала Талигойи Симона Килеана-ур-Ломбаха и с ним еще шестнадцать человек.

Что до покушения в Беличьей роще, то подсудимый был опознан заслуживающими доверия свидетелями. С другой стороны, теньент Рюшан не мог видеть лица стрелявшего. Существует определенная вероятность, что в его величество стрелял кто-либо из людей Давенпорта или же кэналлийских прислужников обвиняемого.

Прокурор поклонился и скатился