Россия и последние войны ХХ века - Ксения Мяло

По данным же спецслужб Узбекистана, в подготовке операции "Киргизия-Юг", осуществленной группой боевиков ИДУ (Исламское движение Узбекистана, также базирующееся на территории Афганистана) и ОТО, принимали участие пакистанские спецслужбы. "Тайные их переговоры по этому поводу проходили в пакистанской столице Исламабад, афганском городе Кандагар, таджикских Душанбе и Джиргитале и на базе боевиков в Хаджа-Ачкане в Киргизии" ("Независимая газета", 03 ноября 1999 года). После разгрома боевиков их приютил также Пакистан, и потому есть все основания думать, что и новое вторжение готовилось не без участия тех же заинтересованных лиц.

По сведениям из различных информированных источников, да и по разрозненным сообщениям прессы, уже к 1995 году в этот "концерт" вступила чеченская мафия, причем последняя имела весьма весомые связи в Москве, в том числе и в спецслужбах, - в частности через дудаевского прокурора Усмана Имаева. Примерно к тому же времени уже возникла разветвленная сеть связей с "филиалами" в Мазари-Шарифе в Афганистане, Луангпхабанге в Лаосе, на Каймановых островах и в Лондоне. Предполагается, что часть из них завязана на латиноамериканский наркокартель "Тихуана", а это - линия ОАК. Предполагается, что транзит наркотиков шел в Чечню из Афганистана через Узбекистан и что Дудаев поддерживал весьма хорошие отношения с узбеком Дустумом (как, впрочем, и с пуштунами), на "бартерной основе" осуществляя поставки боеприпасов и оружия из разграбленного имущества СА.

Для руководства России, как и для международного политического истеблишмента, подобная специфика чеченской "независимости" отнюдь не была тайной - как, впрочем, и для российского, равно как и для мирового общественного мнения. Так что упорное нежелание признать очевидность можно расценивать - по крайней мере, на уровне нравственном - как соучастие. Ведь и в открытой печати информации было более чем достаточно. А 29 июня 1999 года, то есть еще до начала второй чеченской кампании, на совещании членов Совета безопасности РФ заместитель секретаря СБ Валентин Соболев заявил: "Есть достоверные данные о существовании цехов по переработке гашиша и маковой соломки как в самом Грозном, так и в селах республики". Речь идет о производстве сильных наркотических веществ, и, как сказал Соболев, в частности, такими цехами владеют братья Басаевы. Разумеется, дело не ограничивалось только кустарной "соломкой".

Покойный Юсуп Сосланбеков еще несколько лет назад заявил: "Через кавказский коридор протекает не просто нефть и газ, здесь уже четко функционируют маршруты по доставке в Россию наркотиков из Афганистана". Остается вопросом, почему эту сторону проблемы обошел вниманием заместитель секретаря Совбеза. Как бы то ни было, Сосланбеков достаточно прозрачно намекнул на заинтересованность весьма высоких лиц в Москве в функционировании такого коридора; но одним из необходимых условий этого функционирования является поддержание хронической нестабильности, подобной той, в которую ввергнут сегодня Афганистан. И, таким образом, применительно к Чечне наркотрафик был всего лишь "базисом", материальной основой, опираясь на которую можно было быстро интегрировать Чечню в ту дугу криминального и политизированного ислама (разумеется, речь не об исламе как одной из великих мировых религий), которую еще со времени пребывания ОКСВ в Афганистане начал активно выстраивать Запад и которая получила симметричное дополнение на Балканах.

А последние годы жизни СССР оказались отмечены стремительным простраиванием на его пространстве промежуточных звеньев этой масштабной южной дуги, формирование которой есть все основания считать одним из элементов общей стратегии глобализма.

Уже события лета 1989 года в Ферганской долине несли на себе совершенно особый отпечаток (о том, что распространяются соответствующие листовки и брошюры, ввезенные из-за рубежа, знали здесь едва ли не на каждом базаре). А в конце 1990 года в Намангане (тоже в Ферганской долине) прошел законспирированный съезд ваххабитов. Почти одновременно произошло зверское показательное убийство пятерых советских солдат - тогда замолчанное властями, а ныне полностью забытое обществом. А ведь "Чечня" начиналась именно оттуда: опробовалась реакция общества и государства, их ресурсы сопротивления тем грандиозным планам, о которых было заявлено на тайном съезде. Речь же шла о том, чтобы начать борьбу за захват власти в Средней Азии, а одно из принятых заявлений прямо указывало на Россию как на заклятого врага ислама. Таким образом, труды Кейси по переносу конфликта с севера Афганистана на юг тогда еще советской Средней Азии не пропали даром, и стрелку удалось - по крайней мере на очень важный отрезок времени перевести с США и Израиля, еще недавно почитавшихся главными врагами мусульман, на новый объект ненависти.

Грандиозным успехом той же стратегии - успехом, значения которого не умаляет нынешнее обострение отношений между США и талибаном, - можно считать создание и приход к власти в Афганистане движения "Талибан". Отсутствие официального дипломатического признания, на котором фиксируются те, кто склонен отрицать связку США - "Талибан", в данном случае не имеет никакого значения. Напротив: оно связало бы руки обеим сторонам, лишив их той свободы действий, которой они сегодня располагают на параполитической территории моджахедизма. Талибы были вольны признавать Чечню, вольны встречаться с самыми одиозными чеченскими лидерами - их не ограничивали никакие рамки дипломатического протокола и остатки общепринятых приличий; а с другой стороны, наличие "связки" дает возможность порою выбирать для этих встреч весьма неожиданные территории.

Так, в прессу просочилась информация о том, что незадолго до вторжения в Дагестан, в августе 1996 года, произошла встреча талибов с лидерами чеченских боевиков не где-нибудь, а в Польше - заметим, новоиспеченном члене НАТО. И какова бы ни была исторически не раз доказанная готовность Польши вступать в союз с любыми антироссийскими силами, вряд ли она решилась предоставить свою территорию для подобной экзотики, не согласовав предварительно своих действий с вышестоящими инстанциями.

Тем самым можно с достаточными основаниями говорить, что в конце ХХ века новые возможности для масштабной реализации получили те планы создания вокруг России исламского и тюркского пояса нестабильности, над которыми трудились еще лорд Пальмерстон, Уилфрид Блант (брат основателя английского банка), Спенсер Черчилль (отец будущего премьера) и британский агент, по происхождению венгерский еврей, арминиус Вамбери. Во второй половине ХХ века работа возобновилась при участии З. Бжезинского, Королевского азиатского общества, Оксфордского университета и Института исследований Востока и Азии (в прошлом Института колониальных исследований), а также английской внешней разведки МИ-6. При этом речь шла не только о Средней Азии: особое внимание было уделено Северному Кавказу, применительно к которому вновь вернулись к разработанной Пальмерстоном еще в 1830 году концепции создания антироссийской Конфедерации северокавказских народов. Впервые она была опробована еще в 1918 году при создании Горской республики, а затем к ней вернулись в 1989 году. О самом заинтересованном внимании тех же британских центров к развитию острых событий в Чечне в конце ХХ века пишет и Яндарбиев.

С учетом такой предыстории вопроса можно по достоинству оценить заявление лидеров кузбасских шахтеров В. Ончурова и М. Анохина, сделанное ими по горячим следам событий 1991 года: "Мы выражаем понимание действиями Президента Чечни генерала Джохара Дудаева, поскольку в разваливающемся имперском Союзе нет, да и не может быть морально-оправданной законной основы для освобождения народов от коммунистического рабства, кроме самодвижения пробуждающихся чувств гражданского и национального достоинства" ("Советская Россия", 5 декабря 1991 года. Стиль и восторженные заглавные буквы от авторов. - К.М.).

Перед нами или безнадежная глупость, или предательство; впрочем, такой формат восприятия событий в Чечне, усиленно формируемый по каналам СМИ, можно, к сожалению, вообще считать типичным для того времени. А между тем еще 1 августа 1991 года грозненская газета "Кавказ" опубликовала некое "завещание", подписанное "Парламентом Чеченской республики" (хотя даже и те условные выборы, в результате которых Дудаев стал президентом, еще не состоялись). "Завещание" сие гласило, что своей "подлой и коварной" политикой Россия превратила "земной рай, дарованный Всевышним народам Кавказа, в земной ад". А потому неизбежно возмездие, для чего потомкам завещается "перенести страх и муки в логово зла и насилия над народами Москву". В том числе - и "воздействуя на источники ядерной опасности".

А в октябре того же 1991 года уже сам Дудаев заявил: "...Чечня - это центр трехсотлетнего противостояния Кавказа и России" ("Красная Звезда", 26 октября 1991 года). Вызов был брошен.