Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр - Джон Лайдон

личные коллекции, в конечном счете не имеют значения. Если вы столкнулись с катастрофической ситуацией, то «сначала женщины и дети», не так ли? Ни в коем случае не выбрасывайте свои вещи, не продавайте их или что-то в этом роде, потому что вы об этом пожалеете. Но когда вы стоите перед выбором того, что реально важно, это совсем другое дело. Тут скрывается какая-то загадка, и я знаю, что на эту тему у меня в голове вертится песня. Скоро будет написана.

Помимо пожаров, в Лос-Анджелесе накануне происходили еще и массовые беспорядки, связанные с делом Родни Кинга[383], и народ здесь, в Калифорнии, не испытывал пламенных восторгов от того, что снова подняли горячую тему Лос-Анджелеса. Люди не выказывали мне особой признательности за написание песни, в которой рассказывается о целой серии катастрофических событий. Они этого не понимали. Я бы не сказал, что все это связано с какими-то моими экстрасенсорными способностями; скорее, мне кажется, что я держу руку на пульсе неотвратимости – раз за разом. Нужно быть глухим, немым и слепым, чтобы не видеть, как это происходит. Я думаю, проблема в том, что большинство людей в этом мире на самом деле глухие, немые и слепые. Мало кто готов посмотреть в лицо реальности – уж точно не мейнстримовые массы, и очень немногие из музыкальных групп. В действительности всякий раз, когда они хотят быть реалистами, они просто прыгают на благотворительную подножку, в стиле резонансных дел.

Сам текст «Open Up» о начинающем актере, который пытается пробиться в голливудские фильмы, и на самом деле эти строки автобиографичны. Как я уже говорил, Голливуд определенно не был причиной нашего переезда в Лос-Анджелес, но как-то неожиданно, учитывая затянувшееся затишье с PiL, меня развернуло в том направлении. Я даже ходил на пробы, изучал сценарии и посещал прослушивания. Я побывал довольно на многих, и все эти попытки, должен вам сказать, были самыми неловкими и глубоко разрушающими душу вещами, которые я когда-либо делал. Однако я подумал: «Я хочу реально посмотреть, смогу ли справиться, потому что это интересная сфера деятельности». Своего рода исследование.

Но нет: какое же это огромное унижение. Так трудно быть отвергнутым. Очень печально сознавать, через что пришлось пройти великим актерам, чтобы стать теми, кто они есть теперь. Никому из них это не далось легко. Как сложно полностью переделать себя, восприняв образ мысли другой личности, отказаться от большей части себя, фактически отдав ее, а потом столкнуться с отказом. Черт возьми!

Один фильм, на который я пробовался, был о шофере и дворецком, похитивших комнатную собачку у богатого владельца, на которого они работали, и разных напастях, ставших результатом этого происшествия. В основном это были комедии. Еще я пробовался на фильм о войне. В сцене, которую меня попросили выучить, я умирал – и да, именно это и произошло. О, это было убийство, и мне не удалось с ним справиться. У меня был драйв, но мне недоставало достаточной глубины, чтобы воспринимать все всерьез, потому что где-то в глубине головы засела этакая маленькая штуковина, прыгающая вокруг, как демон, и подначивающая: «Фу-у, актерство для дебилов». Типа такая отмазка для самого себя. Чтобы не относиться ко всему слишком серьезно, а следовало бы. Я должен был обладать большей властью над своими демонами.

Ты точно знаешь, что как певца тебя будут судить гораздо более сурово. Я понятия не имею, есть ли у меня то, что нужно. Я прошел через весь этот самоанализ – более чем предостаточно, скажу я вам, но если оно у меня есть, я приму вызов. Никогда не мог перед ним устоять. То, что я творю с собой, мне очень тяжело дается, но если есть нечто, где я рискую столкнуться с полным и бесповоротным унижением и деградацией, – я в игре! Я нахожу это неотразимым. Вот что такое жизнь – череда потрясающих испытаний, и я вовсе не говорю о продаже души или об отрицании своего прошлого, настоящего или будущего. Я говорю лишь о том, что здесь есть над чем поработать. Иной способ донести то, что я хочу сказать, чем бы это ни было.

Вот чем я занимался более-менее серьезно, впервые за то время, как PiL оказалась в тупике с Virgin. Обсуждалась еще одна штука с Четвертым каналом в Британии относительно моего участия в качестве ведущего их пятничной вечерней молодежной программы «Слово». Но в таком случае с какой стати мне отказываться от того, чем я занимаюсь в музыке? Это был бы поцелуй смерти. Я считал, что быть телеведущим в поп-шоу – это терминальная стадия рака. Что ты получишь, когда все закончится? Я прекрасно понимаю, что есть много вещей, которые я мог бы попробовать в этой жизни, но, очевидно, участие в Celebrity Squares[384] к ним не относится.

Еще одним интересным проектом, появившимся в том году и принесшим желанный приток наличности, стало участие в серии рекламных плакатов пива Schlitz. Они прислали мне кучу ящиков пива, и, вот сюрприз, мне оно понравилось. Больших денег это не принесло, но и того было достаточно. Я заметил, что в жизни может случиться что-то, чего ты меньше всего ожидаешь, и надо проявить достаточно сообразительности, чтобы суметь это принять. Но речь, конечно, идет о правильных вещах.

За основу рекламы был взят этакий мусорный подход – собранная на постере нарезка событий, связанная с содержимым моего мусорного ведра. Ходили слухи, что Боб Дилан обращался в полицию, потому что содержимое его мусорного бака оказалось разграбленным так называемым исследователем контркультуры Эй Джеем Веберманом. Вот те и современный мир. Спасибо вам, хиппи! Даже наши мусорные баки нуждаются в навесных замках. И пусть это всякие штуки, которые мы выбрасываем, но они все равно наше личное дело. Пока я плачу налоги, чтобы мусорщики собирали мусор, это касается только меня.

Среди всех этих второстепенных вещей медленно всплывала идея о том, что Sex Pistols могут снова отправиться в гастрольный тур. В принципе, я согласился с этой задумкой. Мне показалось очень важным для нас четверых не допустить того, чтобы группа распалась навсегда по неправильным причинам – из-за уверток, инсинуаций, болтовни и подшучивания за кулисами, в результате отвратительного едкого менеджмента. Теперь, после суда, «Пистолз» была свободна от всего этого, так что, наконец, появилась возможность для маневра. На мой взгляд, вопрос в начале упирался в то, положить ли этому конец или завести настолько далеко, что продолжать станет невозможно. И любой из этих вариантов был мне очень интересен.

Первым человеком, с которым у