Вся мировая философия за 90 минут (в одной книге) - Шопперт

еще не скоро пустятся в путь!

Торо осознавал, что люди перестают видеть и слышать друг друга. Он никогда не ценил этой самой «роскоши общения» и считал, что общаться люди должны с природой, в мире тишины, где как раз человек отсутствует. Люди перестали быть творцами и актерами, сделавшись лишь зрителями какой-то чужой, суррогатной жизни.

Возобновление интереса к Торо в наши дни объяснимо. Телевидение становится родом наркомании. Люди перестают жить своей жизнью, думать о своих проблемах, стремиться друг к другу. Торо считает, что нет ничего сложнее, недостижимей, чем искусство меры.

Большая часть роскоши и многое из так называемого комфорт а не только не нужны, но положительно мешают прогрессу человечества. Мудрецы всегда жили проще и скуднее, чем бедняки. Никто не был так беден земными благами итак богат духовно, как древние философы. Мы немного о них знаем. Но удивительно, что мы вообще о них знаем. То же можно сказать и о реформаторах и благодетелях человечества, живших в более поздние времена. Нельзя быть мудрым наблюдателем человеческой жизни, кроме как с позиций добровольной бедности.

Живя в роскоши, ничего не создашь, кроме предметов роскоши: в сельском хозяйстве, торговле, литературе или искусстве. У нас сейчас есть профессора философии, но философов нет. Но и учить хорошо, потому что некогда учили на собственном примере. Быть философом — значит не только тонко мыслить или даже основать школу; для этого надо так любить мудрость, чтобы жить по ее велениям — в простоте, независимости, великодушии и вере. Это значит решать некоторые жизненные проблемы не только теоретически, но и практически…

Интересно, насколько люди сохранили бы свое общественное положение, если бы снять с них одежду. Сумели бы вы в этом случае выбрать из группы цивилизованных людей тех, кто принадлежит к высшим классам?

Даже в городах нашей демократической Новой Англии случайно приобретенное богатство и его внешние атрибуты — наряды и экипажи — обеспечивают их владельцу практически всеобщее уважение. Но те, кто воздает богачу такое уважение, как бы их ни было много, в сущности — дикари, и к ним следует послать миссионера.

А когда фермер становится владельцем дома, он может оказаться не богаче, а беднее, потому что дом завладевает им. Я, по крайней мере, знаю несколько здешних семей, которые много лет мечтают продать свои дома на окраине и перебраться в поселок, но так и не смогли осуществить это, и освободит их только смерть.

Допустим даже, что большинству удается, наконец, приобрести или снять современный дом со всеми удобствами. Но цивилизация, улучшая наши дома, не улучшила людей, которым предстоит там жить. Она создала дворцы, но создать благородных рыцарей и королей оказалось труднее. А если стремления цивилизованного человека не выше, чему дикаря, и если большую часть жизни он тратит на удовлетворение первичных, низменных потребностей, почему жилище его должно быть лучше?

Ну, а как обстоит с несчастным меньшинством? Оказывается, что чем больше некоторые возвысились над дикарями в отношении внешних условий жизни, тем больше принижены другие по сравнению с ними. Ошибочно думать, что если в стране существуют обычные признаки цивилизации, то в ней не может быть огромных масс людей, низведенных до уровня дикарей.

Да, не мешает приглядеться к жизни того класса, чьим трудом осуществляются все достижения нашего века.

2.2. Частный случай обретения свободы

Внешне спокойное, лишенное ярких событий существование Торо в провинциальном городе скрывает постоянное, ни на минуту не прекращающееся в сознании философа самозабвенное конструирование собственной Вселенной, наполненной поклонением девственной природе, верой в будущность подлинно духовных отношений между людьми. «Уолден» — своего рода художественная исповедь Торо.

В том, что человек сам строит свое жилище, есть глубокий смысл, как и в том, что птица строит свое гнездо. Как знать, быть может, если бы люди строили себе дома своими руками и честно и просто добывали пищу себе и детям, поэтический дар стал бы всеобщим; ведь поют же все птицы за этим занятием.

4 июля празднуется День независимости США. Это дата начала отшельничества писателя. Будучи далеким от официозности, философ решил отметить праздник по-своему, провозгласив свою полную независимость от внешнего мира. В отличие от Эмерсона, обычно сопровождавшего поступки, исходящие из принципа «доверия к себе», морализаторскими рассуждениями, Торо предельно простым языком объясняет смысл своего предприятия:

Я ушел в лес потому, что хотел жить разумно, иметь дело лишь с важнейшими фактами жизни и попробовать чему-то от нее научиться, чтобы не оказалось перед смертью, что я вовсе и не жил. Я не хотел жить поделками вместо жизни — она слишком драгоценна для этого; не хотел я и самоотречения, если в нем не будет крайней необходимости. Я хотел погрузиться в саму суть жизни и добраться до ее сердцевины, хотел жить со спартанской простотой, изгнав из жизни все, что не является настоящей жизнью, сделав в ней широкий прокос…

На своем двухлетнем опыте я убедился, что добыть необходимое пропитание удивительно легко, даже в наших широтах; что человек может питаться так же просто, как животные, и при этом сохранить здоровье и силу. Чего еще желать разумному человеку в мирное время и в будние дни, кроме хорошей порции кукурузы, сваренной с солью?.. А люди дошли до того, что умирают не от недостатка необходимого, а от потребности в излишествах: я знаю женщину, которая убеждена, что сын ее скончался оттого, что стал пить одну воду.

Я ни в коем случае не хочу, чтобы кто-либо следовал моему примеру; во-первых, пока он этому научится, я, может быть, подыщу себе что-нибудь другое, а во-вторых, мне хотелось бы, чтобы на свете было как можно больше различных людей и чтобы каждый старался найти свой собственный путь и идти по нему, а не по пути отца, матери или соседа.

Автор представляет читателям свой опыт как практическую задачу. Как прожить бедному литератору и естествоиспытателю так, чтобы заботы о пропитании не отнимали у него все время и энергию? Детально подсчитывая доходы и расходы, Торо доказывает, что его уединение было безубыточным. Деньги, потраченные на обзаведение жильем, он вернул, продав урожай, и сверх того сумел прокормить сам себя, не прибегая к займу. Но главное — два года он был «единственным свободным и счастливым человеком во всем Конкорде», в то время как остальные томились в неволе, безразлично — сознавали они это или же нет.

Торо задает новые образцы для современной культуры. Образцом для подражания стал не только его стиль или образ мышления, но и