Узники неба - Майкл Муркок

— Дружище, если хочешь, то иди на охоту. Преследуй их! Только оставайся поблизости. Оставайся близко!

Замершее существо внезапно дернулось, словно шланг, когда в нем создалось давление, и бросилось в темноту.

Когда «Пустельга» начала выползать на открытое пространство, нос, глаза и уши Рааба были заняты. Здесь должен быть сделан довольно крутой поворот…

— Весла правого борта — стоп! Весла левого борта — пол-удара! — Сейчас он мог оценить крики летающих над озером вездесущих, полностью заглушающих его тихие команды. Он не ожидал, что его волнение будет таким напряженным — волнение и бессмысленный гнев.

Теперь они были над озером, и он мог видеть огни лагеря, усеявшие остров, который располагался ближе к восточному утесу в семи милях к верховьям озера. Их было не очень много — возможно, чуть больше пятидесяти — и они тянулись на протяжении всего острова, который, автоматически вспомнил он, был много меньше полутора миль длины и трех четвертей миль ширины.

И хотя эта часть озера была еще в глубокой тени, огни хорошо освещали ряд жирных куриц, пришвартованных вдоль западного пляжа острова. Курицы Мэдерлинка! Их баллоны так распирало от закачанного гелия, что складки, образованные стягивающими веревками, были видны даже с такого расстояния. Он сосчитал их. Четырнадцать куриц! А на другом краю острова шесть — нет, семь — больших крейсерских блимпов. Он узнал их силуэты. Корзины вдвое длиннее и в полтора раза шире, чем у «Пустельги». Двадцать гребцов с каждого борта, хотя «гребцами» их называли только по привычке, так как их экипажи крутили кривошипный механизм, приводящий в движение огромные воздушные винты. За последние несколько лет Мэдерлинк построил большое количество блимпов, и поэтому они обладали последними нововведениями в конструкциях.

Рассматривая эти вражеские баллоны, Рааб вздохнул, дрожа от напряжения. Конечно, они были хорошо наполнены газом! Это озеро было одним из лучших среди всех озер Лоури, и плавуны здесь были в изобилии. Только за одно лето это единственное озеро могло снабдить гелием десять флотов и…

Гелий ЛОУРИ!

Он заставил себя расслабить руки, с убийственной силой сжимающие перила, но не смог остановить пульсацию в деформированном маленьком пальце. Внутренний голос шипел на него: «ТЫ ВООБЩЕ НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ ПРИХОДИТЬ СЮДА! ТЫ СЛИШКОМ МОЛОД, ЧТОБЫ БЫТЬ КАПИТАНОМ. КАК ТЫ СМОЖЕШЬ СОХРАНИТЬ ХОЛОДНУЮ ГОЛОВУ, ЕСЛИ В ТЕБЕ ПОЛЫХАЕТ ТАКОЙ ГНЕВ?» Но он не прислушивался к нему. Слишком громкий стук в висках заглушал тихий внутренний голос.

Сейчас «Пустельга» подошла на расстояние двух миль от острова, и он мог видеть на песчаной отмели выстроившиеся в линию планеры. Он услышал, как дрожащий Бен сбился с ритма, и прорычал:

— Младший алтерн, держать ритм!

«Пустельга» скользила вблизи восточного утеса, и Рааб всматривался в темноту. Он не мог рассмотреть утеса, но крики вездесущих говорили, что до него было еще, по крайней мере, сто футов.

Весла правого борта — четверть удара!

Он подвел «Пустельгу» ближе к утесу. Ему не хотелось, чтобы какой-нибудь вражеский патрульный блимп оказался между ней и утесом, откуда мог заметить ее силуэт на фоне лагерных костров или золотистой полосы, которую лунный свет прочертил по западному утесу.

Теперь они подошли очень близко к острову, и гребцы, повернув головы, могли рассмотреть его. Кто-то тихо бормотал. А затем сдали нервы Бена Спрейка. Он бросил отсчитывать ритм и прошептал:

— Мы не думали… это гораздо больший риск, чем…

— Замолчи! — Прежде чем овладеть собой, Рааб даже сделал несколько больших шагов к корме, сжав кулаки. — Все весла — стоп! — Звук сталкивающихся в воздухе весел мог узнать любой человек, имеющий какое-нибудь отношение к блимпам.

Но паника Бена сломала последнюю плотину, сдерживающую гнев Рааба.

— Послушайте, вы все. Там, внизу находится половина флотилии вражеских куриц и полная флотилия крейсеров, а сколько там планеров, вы можете подсчитать сами. Я могу заключить пари с каждым из вас на сумму, равную плате за этот рейс (глупое предложение, где бы он взял даже десятую часть такой суммы?), что, поравнявшись с островом, мы увидим наши собственные курицы в линии блимпов, которые, как и «Сова», были застигнуты врасплох и захвачены. Возможно, никто из гражданских не сможет отличить планер Флота Мэдерлинка от нашего, но я могу, и третья часть находящихся внизу планеров когда-то принадлежала нам. Враг использует их, чтобы следить за нами; с такой концентрацией силы они имеют прекрасный шанс обнаружить нас быстрее, чем мы сможем удалиться от страны ущельев хотя бы на сто миль. — Его удивляла настойчивость собственного голоса и то, как легко текли слова. Его пульс успокоился; мускулы слабо дрожали. Подобная речь, когда мгновенно приходится высказывать то, что едва родилось в мыслях, каким-то образом действовала успокаивающе на людей. Так же, как физическое действие сжигает адреналин. — А теперь они, жирные и нахальные, расположились внизу и даже представить себе не могут, что на Дюренте есть маленький устаревший учебный блимп, который отважится напасть на них. Но мы в самом деле можем ударить по курицам! Мы можем сделать так, что две или три из них не смогут подняться в небо в течение десятидвенадцати дней!

В корзине установилась тишина. Затем из носовой части послышался тихий смешок Олини, триммер Хэмпел на корме что-то пробормотал, что могло быть недоверчивой руганью. Бен Спрейк был слишком потрясен, и Рааб полагал, что тот сидит, открыв рот от изумления.

Когда прошло первоначальное парализующее действие, послышался низкий спокойный голос Кадебека:

— О небеса! Я слышал, как о твоем отце говорили, что при виде врага он становился сумасшедшим. Кажется, ты унаследовал от него не только внешнее сходство!

Рааб почувствовал короткий приступ гнева, но легко с ним справился.

— Нет, мой отец не был сумасшедшим, он был боец! И умный. Он бы никогда не упустил подобный шанс; и любой другой компетентный офицер тоже. Нет, только идиот может упустить такой шанс!

— Даже если ценой этому будет блимп и экипаж? И своя собственная жизнь? — с некоторой издевкой спросил Кадебек.

Теперь относительно их шансов Рааб мог лгать убедительно. По любой самой поверхностной оценке риск был ужасный. Но если люди решатся на бой и их тела и мысли будут действовать в унисон — нет вероятностей!

— Пойми, — сказал он Кадебеку, — я не собираюсь посылать им самоубийственный вызов и вести бой по правилам! Я говорю о том, чтобы один-единственный раз пробежать над островом! Мы сбросим камни из балластных мешков на парковочную зону планеров, а затем гарпунами и стрелами ударим по линии куриц.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});