Слезы русалки - Надежда Виданова

мире своих страшных картин, теперь нарисованные им люди стали ему собеседниками. Он оставил свою дочь в мире живых скучных людей. А ей бы хотелось к отцу, в призрачный мир его творческих работ. Ей хотелось в компанию своих умерших родственников, они были интереснее живых.

Мужчина с фонтаном крови, льющейся из запястья (дядя-самоубийца, положивший начало цепочке безвременных смертей этого семейства – одна эпичнее другой). Светловолосый мальчик, парящий над морем, весь красно-синий, будто ему подрали кожу. (Брр. Ее самая нелюбимая картина отца. Этот мальчик пугающе похож на прекрасного принца, что так желает ее окольцевать. Обладать русалкой. Вот не дурак ли?). Старик-призрак, с немым укором смотрящий на ветхий дом, обрамлённый горами и морем. (Она не помнила, кто это. Вероятно, патриарх этого великолепного семейства умалишённых).

И наконец жемчужины коллекции отца. Три роскошные картины, к которым невозможно остаться равнодушными. Красота юности. Красота безумия. Красота смерти. Те единственные три вида красоты, что признавал отец.

– Кто эти женщины? – Спрашивала она отца.

– Это все ты, – отвечал отец.

– Значит мне суждено сойти с ума и умереть?

– Всем суждено когда-нибудь сойти с ума и умереть. Но тебе повезло. Я даровал тебе бессмертие. Я отрёкся от всего, что есть нравственного в этом мире, чтоб даровать тебе его. Разве ты не мечтаешь о бессмертии? Оно существует. Другая Лидия верила в него и обрела. Каждому будет дано по вере его.

Она не мечтала о бессмертии. Не сильно-то ей нравилось жить. Ясно было одно: она не от мира сего, ей нет здесь места, она томится в этом скучном временном пристанище.

Говорили, и говорили справедливо, что каждая картина отца высасывала его разум. На неё они действовали как кубок с ядом. Она отравлена. Отец напичкал ее ядом, и она потеряла к нему чувствительность. Она бессмертна, как он и говорил. Только что теперь делать с этим бессмертием? Неужели ей вечность томиться тут, не ведая лучших миров?

Она взяла бокал вина, но рука предательски скользнула. Прозрачная вода окрасилась в красный цвет. Телефон затрезвонил погребальным колоколом. Она не стала отвечать, так и просидела в своей кровавой ванне до полуночи, а в полночь ванна превратилась в тыкву. Образно выражаясь, конечно.

Начинается. Вместе с дорогими родственниками она приехала отмечать совершеннолетие в глухомань на родину отца, надеясь, что хоть здесь вдохнёт воздуха свободы. Хоть здесь она как змея сбросит с себя шкуру цивилизации и превратится в русалку. Черта с два- мать и дядя со своей женой и слышать не хотят об ее свободе. Они и привезли ее сюда сквозь зубы, боясь, что она сбежит одна. Сейчас они увидит красную воду и устроят скандал.

Она услышала тихий заикающийся голос прекрасного принца, что звучал сейчас чётко и оглушительно. Он сильно напуган, так боится ее потерять, будто она ему принадлежит.

Прекрасный принц идеален, как и положено прекрасному принцу. Все верно. Как и положено в сказках, прекрасный принц давно и сильно влюблён.

Мать неистово стучит, что даже странно для такой хрупкой женщины, она перебудила весь свет. Вот и дядя зовёт племянницу по имени. А вот и прекрасный принц выламывает дверь.

Нет, она не откроют им. Пусть все горит пламенем.

Голова девицы опустилась в красную воду.

Как и положено в сказках, верный бесстрашный влюблённый принц в последний момент выламывает неприступную дверь ванной комнаты (на самом деле дверь дышит на ладан, чтоб ее!) и спасает прекрасную возлюбленную (проклятые романтичные сказки!).

Он держится с достоинством, действует быстро и толково. Он будущий врач. Сказочная профессия.

Опорой ему во всем служит ее дядя, которого прекрасный принц почитает за отца. И в самом деле прекрасный принц всем обязан названному отцу, ведь тот воспитал его и не бросил, когда взбалмошная мать прекрасного принца сбежала в неизвестном направлении в далекие края. Но названный сын дяди крайне быстро изволил научиться лгать своему названному отцу в угоду своей госпоже, этой бесчувственной ведьме.

Сей прекрасный принц клялся русалке в любви, лобызал ее белые руки и тонкую шею. Он говорил, что вырезал бы себе сердце, коли это не было бы чревато невозможностью лицезреть ее красоту.

Ей нравилось стоять с ним в скромном уголке церкви. Он прекрасен, когда шепчет молитвы, крестясь одной рукой, другой рукой сжимая ее руку. Этим же вечером ей нравилось его совращать, забавляясь над тем, как этот праведник теряет человеческий облик. Они совокупляются как животные, не знавшие стыда, она царапает ему спину и грудь своими острыми когтями, а он держит ее в тугих тисках своих рук и непрерывно целует, не чувствуя боли от ран, что она ему наносит. После всего его всегда одолевает желание прижать ее к себе и заснуть рядом, но она всегда встаёт и уходит с жестокой победной улыбкой. Почему-то ей нравится издеваться над его чистой возвышенной любовью. Разумеется, она ценила бы его больше, если б он унижал ее и ни во что не ставил. Но не нашлось ещё такого человека. Она слишком могущественная ведьма. Кто сможет с ней тягаться?

Ей бы замуж за своего принца, ей бы родить ему сына. Вокруг неё ходит большая любовь, но ей нет до неё дела. Она не может жить в социуме, так как не имела друзей, зная лишь общество сходившего с ума отца. Отец внушал ей, что мужчины несут в себе зло и обман. Все мужчины кроме него. Ни один мужчина не достоин ее. А ведь и впрямь только отец и принимал ее жестокую порочную натуру. Все остальные хотят наставить на истинный путь. Даже прекрасный принц. Отчего же она не сошла с ума подобно отцу?

Русалка позволила вынуть себя из воды (жабры тут же сжались от боли), позволила уложить себя. Кротко выслушала укоры: мягкие – от принца, строгие – от дяди и матери. Веки сомкнулись, она сделала вид, что спит. Спустя час она выскользнула с тёплой постели и направилась к морю.

Ночной воздух холодил голые ноги, но они потеряли чувствительность к холоду. Она вышла в тонкой сорочке прямо в бездну ночи. Ледяное сердце оттаяло и забилось так, как никогда прежде.

Дождь обволакивал ее, она открыла рот, чтоб испить его живительные соки. Небо посылает ей воду, чтоб она не задохнулась!

Она шла к дикому пляжу, где по словам отца обитали русалки. Она верила, что